Ты-то сам давно с ними знаком? Всего день?
Они убили двух бандитов, а еще одного задавили, внушительно сказал Пол. Они очень выручили странных из «Поместья Богиня» там, в Старке.
Элмер ткнул пальцем в дедушкино фото.
Вы что, не видите сходства? Мальчик как две капли воды похож на Ганди.
Глаза Эйлин перебегали с фотографии на меня и обратно, и, судя по выражению ее лица, она была с этим согласна.
Ты сказал, его настоящее имя было Абрахам?
Я кивнул.
Как он поживает? Наверняка сильно постарел. Мы уже давно его не видели.
К несчастью, сказал Миллард, несколько месяцев назад он нас покинул.
Поднялся печальный ропот.
Сочувствую вашей утрате, сказал Джозеф.
И что его прикончило? вставил Реджи.
Как можно спрашивать о таком?! возмутилась Ферн.
Да ничего, все в порядке, возразил я. Пустóта.
Он сражался до последней минуты, сказал Элмер и поднял стакан с чаем. За Абрахама!
И все за столом подняли стаканы и провозгласили:
За Абрахама!
Эмма к ним не присоединилась.
А что насчет людей, с которыми он путешествовал? спросила она.
Джун снова принялась листать альбом.
Парень в костюме и с сигарой его помощник. Он бывал тут и помогал нам почти столько же, сколько Ганди.
Она перевернула еще страницу и вела по ней пальцем, пока не нашла портрет молодого Эйча. С тех пор, когда был сделан этот снимок, прошло немало лет.
Фотография старая, но это точно он, сообщила она.
Джун оказалась права. На древнем снимке без сомнения был Эйч: то же лицо, те же глаза, мгновенно оценивающие всего тебя целиком. В зубах у него торчала незажженная сигара. С фотографии на нас смотрел человек, у которого явно были занятия поинтереснее, чем позировать, и ему не терпелось к ним вернуться.
Он был напарником Ганди, сказал Джозеф. Забавный парень. Знаешь, что он однажды сказал? Я как раз только вернулся из Вьетнама, а тут он приезжает, в этой своей большой старой колымаге
А что насчет девушки? бесцветным голосом поинтересовалась Эмма.
Джозеф замолчал посреди фразы и чуть не фыркнул.
Ой-ой, гадко заулыбался Енох, кто-то вышел на тропу войны.
Девушка? сказала Эйлин. Помнится, они называли ее Ви. Необычная особа.
Очень тихая, подхватил Элмер. Молчит и смотрит. Сначала нам казалось, что она протеже Эйба и что в один прекрасный день он собирается передать дело ей Но иногда вдруг складывалось впечатление, что на самом деле это она ими вертит.
Я как-то слышал, что она вроде бы раньше работала в цирке. Сама так сказала, добавил Элмер.
А я что она была в русском балете, сказала Ферн.
А я что сбежала на Запад и стала ковбоем, сказал Реджи.
А я что она убила семерых во время драки в баре в какой-то техасской петле, и потом ей пришлось бежать в Южную Америку, сказала Джун.
Выходит, она была аферистка, припечатала Эмма.
Если подумать, сказал Джозеф, внимательно ее разглядывая, она была немного похожа на тебя. На самом деле, когда я тебя увидел, подумал даже сначала, что ты это она.
Я думал, что у Эммы из ушей дым повалит. Я наклонился к ней и прошептал:
Уверен, это совсем не то, о чем ты думаешь.
Она не обратила на меня внимания.
А ее фотография у вас есть?
Ага, вот, сказала Джун и ткнула в снимок пальцем.
На картинке Ви выглядела так, будто на завтрак она ела гвозди. Или зарабатывала на жизнь, объезжая медведей гризли, и только что слезла с одного из них, а тут ее взяли и сфотографировали. Руки скрещены на груди, подбородок вызывающе задран. Мне пришлось согласиться с Джозефом: она и правда немного походила на Эмму. Правда, вслух я бы в этом ни за что не признался.
Эмма так впилась в фото взглядом, словно хотела навсегда выжечь ее облик у себя в памяти. Она немного помолчала, потом сказала:
Окей.
Я видел, что она усилием воли подавила все свои чувства по этому поводу: можно было невооруженным глазом видеть, как ком эмоций спустился по горлу и провалился в желудок. Затем ее лицо просветлело, она улыбнулась Джун чуть-чуть слишком сладко и сказала:
Большое спасибо.
Вот и ладушки, сказала та и, захлопнув альбом, пошла к своему стулу. А то у меня уже еда остыла.
Реджи наклонился ко мне через стол:
Так что, Джейкоб? Ганди научил тебя всему, что знал сам? Охотиться на пустóты и все такое? У тебя наверняка полно всяких историй!
Ну, вообще-то нет, сказал я. Я рос, думая, что я обычный.
Он даже не знал, что он из странных, до этого самого года, охотно пояснил Миллард.
Ну, ничего себе! ужаснулся Элмер. У тебя, выходит, тот еще интенсивный курс получился.
Это точно.
Больше «интенсивный», чем «курс», добавил Енох.
А тебе известно, что твой дедушка был одним из двух странных, которых я первыми встретил в жизни? сказал Джозеф.
Он уже доел и теперь откинулся на спинку стула, покачиваясь на задних ножках.
Я тогда понятия не имел о странном мире и жил в Кларксвилле, штат Миссисипи. Стоял 1930 год. Мне было тринадцать, родители померли от испанки. Я ничего не знал о странных, но чувствовал, что во мне что-то меняется это проступал пророческий дар. А потом я понял, что за мной что-то охотится но первыми до меня добрались Ганди и Эйч. Они-то и привезли меня сюда.
За столько лет они доставили сюда много детей, подтвердил Элмер.
Но почему так далеко? не понял Миллард. Неужели не было петель ближе к тому месту, где вы жили?
Только не для прорицателей, вздохнул Джозеф.
Я посмотрел на друзей: судя по всему, их мучил один и тот же вопрос.
Я посмотрел на друзей: судя по всему, их мучил один и тот же вопрос.
То есть здесь у вас могут жить только прорицатели? спросил я.
Ой, нет. Нет-нет, мы не такие, запротестовала Ферн. Мы пускаем к себе в петлю любых странных.
Она указала на дом по ту сторону двора.
Смит, например, контролирует ветер. Мосс Паркер, его сосед, телекинетик, он может передвигать вещи, но только съедобные. Это очень полезно, когда нужно накрыть на стол.
Несколько лет у нас тут жил мальчик, который умел превращать золото в алюминий, добавила Джун. Хотя это, конечно, не самый востребованный навык.
Однако есть петли, которые чужаков к себе не пускают, сказал Элмер. Они бы вас сразу выгнали.
Они не доверяют никому, кроме таких же, как они, пояснила Эйлин.
Но мы же все странные, и в этом одинаковые, возмутилась Бронвин. Этого что, недостаточно?
Видимо, нет, сказал Реджи.
Он кинул хрящик в траву, и щенок тут же кинулся за ним.
А разве это не против правил имбрин если вместе живут только странные какого-то одного типа? не унималась Бронвин.
Конечно, нет, возразил Енох. Вспомни овечьих шептунов в той монгольской петле или плавучий город в Северной Африке.
Есть множество причин, по которым странные с одним и тем же даром могут сбиваться вместе, сказал Миллард. Я, например, знаю несколько невидимых общин.
О, сказала Бронвин. А я-то думала, это незаконно.
Размежевание по талантам не поощряется кодексом имбрин, так как способствует клановому мышлению и ненужным конфликтам, сказал Миллард. А вот что строго запрещено, так это закрытые петли, в которых разрешается жить только странным одного типа, а всех остальных изгоняют.
Это все, конечно, прекрасно, заметил Элмер, но имбрин у нас тут почти не осталось. Так что на их кодексах далеко не уедешь.
Но почему их почти не осталось? спросила Бронвин. Куда они все подевались? Никто так и не смог нам этого объяснить, и я уже, честно говоря, начинаю заводиться.
Здесь всегда так было, сколько мы себя помним, пожал плечами Реджи.
Но кое-кто помнит и другое, раздался голос позади нас.
Я обернулся и увидел ту самую старую леди с повязкой на глазу. Она ковыляла к столу.
Вижу, вы решили начать без меня.
Простите, мисс Энни, сказала Ферн.
Никакого уважения к старшим, проворчала она, однако судя по тому, что все сидевшие за столом дружно поднялись, чтобы приветствовать ее, к ней относились с большим почтением.
Мы последовали общему примеру и тоже встали. Ферн даже вскочила и проводила мисс Энни к ее месту во главе стола. Добравшись до него, мисс Энни ухватилась за край столешницы и медленно опустилась в приготовленное для нее кресло. Только после этого все снова сели.
Стало быть, вы хотите знать, как мы дошли до такой жизни. Голос у нее был такой густой, что слова, которые она произносила, были похожи на пузыри, поднимавшиеся со дна медленной илистой реки. И что случилось с нашими имбринами.
Мисс Энни сложила руки на столе. Все замолчали.
Они были сердцем нашего общества, точно так же, как ваши у вас. Корни их падения уходят в далекое прошлое. В те времена, когда британцы, французы, испанцы и местные жители еще сражались друг с другом за то, кому принадлежит эта страна. Это было еще до того, как люди начали драться за право владеть другими людьми.
Мисс Энни стара, как сама земля, прошептала мне на ухо Ферн. Она наверняка все это сама видела.
Мне всего сто шестьдесят три года или около того, сказала мисс Энни. И у меня все еще есть уши, Ферн Майо.
Да, мисс Энни, и Ферн уставилась в свою в тарелку с картошкой.
Некоторые из вас не отсюда. Она посмотрела на моих друзей. Так что ваше неведение не удивительно. Но эта нация возникла на краденом труде черных и на краденой земле индейцев. Полторы сотни лет назад южная часть страны была одним из богатейших мест во всем мире, и большая часть этого богатства измерялась не в хлопке, не в золоте и не в нефти, а в порабощенных людях.
Она замолчала, дожидаясь, когда произнесенные слова упадут на дно. Эмме, кажется, было нехорошо. Бронвин и Енох сидели, опустив глаза. Я пытался освоиться с этой мыслью: непобедимое официальное зло, безмерное, пожирающее одно поколение за другим. Деды, родители, дети и дети их детей. Это было слишком, чересчур, это было не по силам никакому воображению.
Все эти деньги, все это богатство, продолжила мисс Энни, зависели только от одного: от способности одних людей подчинять и контролировать других. А теперь представьте себе: что получится, если в эту систему попадет кто-то со странными способностями.
Начнется настоящий ад, подал голос Элмер.
Те, кто у власти, будут насмерть перепуганы, сказала мисс Энни. Да-да, только представьте: человек день-деньской собирает хлопок. Таков его удел, он приговорен к нему пожизненно. Но в один прекрасный день у него (вообще-то у нее; это совсем молодая девушка) вдруг проявляется странный дар. Ни много ни мало умение летать.