Пожалуй, следует постучать в дверь, вмешался Тимулти, сделав глоток из бутылки, и спросить разрешения.
Разрешения! проворчал Мерфи. Я бы не доверил тебе даже управление адом пропащие души никогда бы не начали поджариваться! Надо
Однако передняя дверь неожиданно распахнулась, заставив его замолчать.
На пороге стоял человек и вглядывался в темноту.
Послушайте, донесся негромкий спокойный голос, не могли бы вы говорить потише. Хозяйка дома прилегла отдохнуть перед вечерней поездкой в Дублин, и
Мужчины, на которых падал свет, идущий из открытой двери, заморгали, отступили на несколько шагов и сняли шапки.
Это вы, лорд Килготтен?
Да, ответил человек, стоящий в дверях.
Мы постараемся не шуметь, обещал дружелюбно улыбающийся Тимулти.
Просим прощения, ваша светлость, сказал Кейси.
Вы очень добры, ответил его светлость, и дверь аккуратно закрылась.
Все мужчины остались стоять с раскрытыми ртами:
«Просим прощения, ваша светлость», «мы постараемся не шуметь, ваша светлость»!.. Кейси хлопнул себя по лбу. Что мы говорили? Почему никто из нас не ухватился за дверь, пока он здесь стоял?
Мы были ошарашены, вот почему; он взял нас на испуг, как все сильные мира сего, будь они прокляты. Я хочу сказать, ведь мы ничего не делали, не так ли?
Однако мы действительно шумели, признал Тимулти.
Шумели, черт побери! взорвался Кейси. Проклятый лорд ускользнул из наших когтей!
Тсс, не так громко, сказал Тимулти.
Кейси понизил голос:
Давайте осторожно подберемся к двери и
Это совсем не обязательно, заметил Нолан. Он уже знает, что мы здесь.
Подберемся к двери, повторил Кейси, заскрипев зубами, и взломаем ее
Дверь снова открылась.
Лорд, словно тихая тень, выглянул и осведомился негромким, терпеливым и хрупким старческим голосом:
Послушайте, что вы здесь делаете?
Ну, дело обстоит так, ваша светлость начал Кейси и, побледнев, замолчал.
Мы пришли, выпалил Мерфи, мы пришли сжечь эту усадьбу!
Лорд постоял немного, глядя на снег и собравшихся мужчин, его рука все еще лежала на дверной ручке. Потом закрыл на мгновение глаза, подумал, после короткой борьбы справился с тиком, из-за которого затрепетали веки, и сказал:
Гмм, в таком случае вам лучше войти.
Мужчины ответили: хорошо, отлично, годится и двинулись к дому, но тут Кейси выкрикнул:
Подождите! А затем добавил, обращаясь к стоявшему на пороге старику: Мы войдем, когда будем готовы.
Очень хорошо, ответил старик. Я не стану закрывать дверь, надумаете входите. Я буду в библиотеке.
Оставив дверь приоткрытой, старик уже собрался уходить, когда Тимулти воскликнул:
Когда мы надумаем? Господи, когда же мы надумаем больше, чем сейчас? С дороги, Кейси!
И все они взбежали на крыльцо.
Услышав шаги, его светлость снова повернулся к пришедшим; на спокойном лице совсем не было враждебности так смотрит старая гончая, которая видела множество загнанных лисиц и примерно столько же спасшихся, умела быстро бегать, но теперь, в старости, перешла на медленную, шаркающую походку.
Пожалуйста, вытирайте ноги, джентльмены.
Мы вытираем. И каждый тщательно очистил свои башмаки от глины и снега.
Сюда, сказал его светлость и повел их за собой. Бледные, прозрачные глаза лорда были окружены морщинами и мешками, результат многолетнего употребления бренди, а щеки стали красными, как вишневая наливка. Я принесу вам выпить, и мы подумаем, что можем сделать относительно как вы выразились сожжения усадьбы?
Вы просто воплощение здравого смысла, признал Тимулти, следуя за лордом Килготтеном в библиотеку, где тот налил всем по стаканчику виски.
Джентльмены. Его светлость осторожно опустил свои старые кости в кресло с выгнутой спинкой. Выпьем.
Мы отказываемся, заявил Кейси.
Отказываемся? выдохнули все. Выпивка уже была у них в руках.
То, что мы собираемся учинить, нужно делать на трезвую голову, сказал Кейси, вздрогнув от взглядов, которые бросали на него его приятели.
Кого мы здесь слушаем? поинтересовался Риордан. Его светлость или Кейси?
Вместо ответа все мужчины выпили виски и закашлялись. Красный цвет мужества сразу проступил на их лицах, которые они обратили к Кейси, чтобы он смог оценить разницу. Кейси мигом опрокинул свой стаканчик, не желая отставать от остальных.
Между тем старик продолжал потягивать виски, и то, как спокойно и непринужденно он это делал, отбросило поджигателей в глубины Дублинского залива, где они начали тонуть. Пока Кейси не сказал:
Ваша честь, вы слышали о Неприятностях? Я имею в виду не только войну с кайзером за морем, но наши собственные большие Неприятности и Восстание, которое добралось теперь и до нас, до нашего города, нашей пивной, а теперь и до вашей усадьбы?
Многочисленные тревожные события свидетельствуют, что настали тяжелые времена, сказал его светлость. Я полагаю, чему быть, того не миновать. Я хорошо знаю вас всех. Вы на меня работали. Мне кажется, я вам неплохо платил.
В том нет никаких сомнений, ваша светлость. Кейси сделал шаг вперед. Просто «старый порядок меняется», и мы слышали о больших домах в Таре и особняках в Киллашандре, которые были сожжены ради празднования свободы и
Чьей свободы? кротко спросил старик. Моей? От тягот содержания этого дома, в котором моя жена и я стучим, как кости в стакане, или Ладно, продолжайте. Когда бы вы хотели сжечь усадьбу?
Если это вас не слишком затруднит, ответил Тимулти, то сейчас.
Старик, казалось, еще глубже погрузился в свое кресло.
О боже, пробормотал он.
Конечно, быстро сказал Нолан, если вам неудобно, мы можем прийти позднее
Позднее! Это еще что за разговоры? спросил Кейси.
Мне ужасно жаль, сказал старик. Пожалуйста, разрешите мне объяснить. Леди Килготтен сейчас спит, скоро за нами приедут гости, чтобы отвезти нас в Дублин на пьесу Синджа[1]
Чертовски хороший писатель, заметил Риордан.
Видел одну из его пьес год назад, сказал Нолан, и
Помолчите! повысил голос Кейси.
Все примолкли.
Его светлость по-прежнему тихо продолжал:
В полночь мы планировали дать у нас званый обед на десять персон Нельзя ли отложить сожжение до завтрашнего вечера, чтобы мы могли подготовиться?
Нет, отрезал Кейси.
Подождем, сказали все остальные.
Сожжение это одно, заметил Тимулти, а билеты в театр совсем другое. Я хочу сказать, что театр там, и было бы ужасно глупо пропустить пьесу и позволить куче еды пропасть. А гости, которые к вам придут? Как их предупредишь?
Именно об этом я и думал, сказал его светлость.
Да, я знаю! закричал Кейси. Закрыв глаза, он провел ладонями по щекам, челюстям и губам, а потом сжал руки в кулаки и разочарованно отвернулся. Нельзя откладывать сожжение, такие дела не переносят, как вечеринки, черт возьми, так не делают!
Именно так и делают, если забывают принести спички, тихонько проговорил Риордан.
Кейси развернулся казалось, он сейчас ударит Риордана, но потом сообразил, что его приятель сказал правду, и немного остыл.
Не говоря уже о том, добавил Нолан, что миссис замечательная леди и нуждается в последнем вечере развлечений и отдыхе.
Вы очень добры, сказал его светлость, снова наполняя стаканчик гостя.
Давайте проголосуем, предложил Нолан.
Проклятье! Кейси мрачно посмотрел по сторонам. Я вижу, что голоса уже подсчитаны. Значит, завтра вечером, черт побери.
Да благословит вас Бог, сказал старый лорд Килготтен. На кухне будет оставлен холодный ужин, вы можете зайти сначала туда, наверное, вам захочется перекусить, поджог тяжелая работа. Так мы договариваемся на завтрашний вечер, часов на восемь? К тому времени леди Килготтен будет благополучно доставлена в отель в Дублине. Я не хочу, чтобы она раньше времени узнала, что ее дом перестал существовать.
Господи, вы настоящий христианин, пробормотал Риордан.
Ну, не будем грустить, сказал старик. Я считаю, что это уже в прошлом, а я никогда не думаю о прошлом. Джентльмены
Он встал. И, как слепой пастух-святой, вышел в коридор вместе со стадом, которое двинулось вслед за ним.
Уже почти подойдя к двери, лорд Килготтен увидел что-то краем своего усталого глаза. Он повернул назад и в задумчивости остановился перед большим портретом итальянского аристократа.
И чем больше он на него смотрел, тем сильнее становился тик, а его губы начали беззвучно шевелиться.
Наконец Нолан спросил:
Ваша светлость, в чем дело?
Я тут подумал наконец отозвался лорд, вы ведь любите Ирландию, не так ли?
Видит бог, да! сказали все. Разве нужно спрашивать?
Как и я, мягко продолжал старик. А любите ли вы в ней все, землю и ее наследие?
Тут тоже не может быть никаких сомнений, заявили посетители.
Я беспокоюсь о подобных вещах, сказал его светлость. Это портрет кисти Ван Дейка. Очень старый, очень хороший, очень важный и очень дорогой. Это, джентльмены, сокровище национального искусства.
Ах вот оно что! сказали все и столпились вокруг.
О господи, проговорил Тимулти, замечательная работа!
Ах вот оно что! сказали все и столпились вокруг.
О господи, проговорил Тимулти, замечательная работа!
Сама плоть, добавил Нолан.
Обратите внимание, подал голос Риордан, как его маленькие глаза следят за тобой, где бы ты ни стоял.
Поразительно, согласились все.
И собрались уже двинуться дальше, когда его светлость произнес:
Вы понимаете, что это сокровище, которое в действительности не может принадлежать мне одному или вам, а только всем людям, как драгоценное наследие будет потеряно навсегда завтра вечером?
Все разинули рты.
Спаси нас, Господь, сказал Тимулти. Нельзя так поступать!
Сначала мы вынесем картину из дома, предложил Риордан.
Подождите! закричал Кейси.
Благодарю вас, сказал его светлость, но куда вы ее денете? На открытом воздухе под воздействием ветра, дождя и снега картина быстро погибнет. Может быть, лучше ее сжечь
Нет, мы этого не допустим! воскликнул Тимулти. Я сам возьму ее домой.
А когда великие разногласия закончатся, заключил лорд Килготтен, вы доставите этот бесценный дар Искусства и Красоты, пришедший к нам из прошлого, в руки нового правительства?
Э-э все будет так, как вы говорите, заверил его светлость Тимулти.
Но Кейси, не сводивший взгляда с большого холста, заявил:
А сколько эта огромная штука весит?
Полагаю, слабым голосом ответил старик, от семидесяти до ста фунтов.