Верю, совершенно искренне сказал Андуин. Дворфы превосходные воины, это уж наверняка.
Он гордился тобой, тихо сказала Мойра. Гордился, хоть и не понимал. Не думай, король, будто он полюбил тебя только в последние годы.
Да, я это знаю. И, пожалуйста, зови меня просто Андуином. Здесь для меня дружба привычнее формальностей. Помнится, когда я приехал в Стальгорн впервые, твой отец попросил называть его дядей Магни, а Эйрин звала меня Маленьким Львом.
Эйрин?
Первая из женщин, принятая в стражу твоего отца. Тебе бы она понравилась. Она пыталась учить меня биться мечом и щитом, пока не погибла в Караносе.
О-о, задумчиво протянула Мойра, вглядываясь в его лицо. Первая из погибших друзей Прости.
Однако печаль тут же исчезла с ее лица.
Но, насколько я слышала, ее уроки не прошли даром. Конечно, до отца тебе далеко, но тут стыдиться нечего, ведь теперь ты владеешь мечом гораздо лучше прежнего.
Да, криво улыбнулся Андуин. То-то, наверное, все удивились.
Ну, разве что самую малость.
Андуин хмыкнул.
Но до отца мне действительно далеко. Таким, как он, мне не стать никогда. И никому другому тоже.
«Я не смогу стать таким же героем, как ты, сказал он в тот день, встав на колени там, где погиб отец. И таким же, как ты, королем».
Решившись довериться Мойре, он повернулся к ней.
Но вот что я тебе скажу. До встречи с Эйрин я терпеть не мог упражнений с тяжелым оружием. Избегал их, как только мог, каких только причин ни придумывал! Но после ее гибели начал тренироваться всерьез, не увиливая. Очень захотел стать если и не превосходным, то хотя бы хорошим бойцом. Свет благословил меня другими талантами. Я верю, что он придет мне на помощь, даже если в моих руках вовсе не будет оружия. Но Эйрин обещала воспитать во мне «дворфский характер», и так и сделала.
Услышав это, Мойра от души расхохоталась.
В жизни не слышала лучшего выражения! «Дворфский характер», а? Ну что ж, Андуин Ринн, ты превосходный представитель человеческой расы. Я горда тем, что к твоему возмужанию приложил руку и мой народ.
Благодарю! Столь крепкая дружба с дворфами со всеми дворфами это большая честь Тут Андуин слегка осекся. Ведь все дворфы теперь заодно и прекрасно ладят друг с другом, не так ли?
Мы дворфы, пожав плечами, ответила Мойра. Бывает, повздорим. Бывает, вслед за словами в воздух летят пивные кружки. Однако последнее случается заметно реже, если кружки полны. Мы очень благодарны за твой дар.
Я решил, что он может вам пригодиться.
Несколькими часами раньше, в момент официального прибытия Андуина в Стальгорн, его встречали у ворот Три Молота и почетный караул. Первый его визит в качестве правящего короля дворфы восприняли с радостью, и Андуин знал, что ему рады искренне. Но когда следом за ним в город въехали десять фургонов с подарком Штормграда и с первого из них сдернули защитное покрывало, все вокруг зазвенело от грома аплодисментов и криков «ура».
Конечно же, подарком был ячмень ключевой ингредиент, быть может, самого популярного на свете стальгорнского товара.
Считай это посильным вкладом Штормграда в дело сохранения мира и дружбы в Стальгорне, сказал Андуин.
Как только покончишь с путешествиями, возвращайся скорее, и мы поднимем за тебя тост из первой партии, пообещала Мойра. Я слышала, наши пивовары собираются назвать этот эль «Андуиновым Янтарным».
Андуин расхохотался во весь голос, а вслед за ним засмеялась и Мойра.
Я и не припомню, когда смеялся так в последний раз, признался он. Это же просто замечательно!
Уж это точно. Возвращаясь к вопросу, с которого мы перешли на крайне важную тему пива: да, Молоты сумели объединить всех.
А как твой отец?
Отец Ну что ж, теперь он алмазный король, и только Свету известно, где странствует день ото дня Хочешь посмотреть, где он стоял до пробуждения?
Да, я был бы рад.
Дагран замедлил шаг. Впереди, в проемах арок Зала Исследователей, виднелись знакомые очертания крылатого скелета. Жадно, с нетерпением взглянув в его сторону, мальчик сказал:
Только обещайте, что мы вернемся к птерадону!
Единения с землей Магни достиг в Старом Стальгорне, в глубоком подземелье под Высоким Троном. Казалось, спускаясь вниз, Андуин чувствует, как давит на плечи, как нарастает многотонная тяжесть земли и камня над головой. Дворфы, конечно же, шли в глубину, не испытывая ни малейшей тревоги.
Андуин знал, что возвышение, где Магни превратился в алмаз, окажется пустым. Прекрасно знал. И все же, увидев его своими глазами, был потрясен до глубины души.
Он был здесь в тот день, когда король Магни Бронзобород исполнил древний ритуал единения с землей, и теперь замер перед возвышением, не в силах вымолвить ни слова. Опередив мать и соседнего правителя, Дагран ловко проскользнул между обломками прозрачного голубоватого кристалла, некогда заключавшего в себе алмазного короля, и поднялся наверх. Здесь он прошел прямо к свитку, надежно защищенному стеклом, и начал читать вслух. Спина Андуина покрылась мурашками: звонкий дискант внука Магни вновь выговаривал те же слова, что когда-то на этом же самом месте читал советник Белграм:
Знайте же, как и зачем вновь стать единым с горой! Зрите: мы земельники, из земли вышедшие, и душа ее наша душа, и боль ее наша боль, и пульс ее бьется в наших сердцах. Мы поем ее песнь и скорбим о ее красоте, ибо кто не желал бы вернуться домой, туда, где рожден? Вот и ответ «зачем», о дети земли!
Дагран отвел взгляд от свитка.
Дальше продолжать?
Нет, милый, ответила Мойра.
Андуин наклонился и поднял один из осколков.
Как страшно было это видеть, тихо сказал он, повертев осколок алмаза в руках. Все произошло так быстро и бесповоротно. Я думал, он погиб.
Ничего удивительного, откликнулась Мойра. Так думали даже мы, дворфы.
Должно быть, его пробуждение вызвало невероятное потрясение.
Эта фраза, сказала Мойра, не отражает истины даже приблизительно. Могу сказать одно: хорошо, что сердца дворфов почти так же крепки, как камень.
Я так рад Не только за себя и нашу с ним дружбу, но и за тебя. Было время, я тоже думал, что нам с отцом никогда не стать настоящей семьей, однако стали ведь.
Мойра ненадолго умолкла. Ее смышленый, начитанный сын увлекся еще одним старинным томом; взгляд его легко скользил по древним строкам. Заговорив, Мойра понизила голос:
Я хочу этого не столько для себя, сколько ради сына, сказала она. Нам многое нужно исправить, Андуин. Многое перекроить по-новому. Но он сказал, что хочет попробовать.
А ты? тихо, чтоб не услышал мальчик, спросил Андуин.
А я думаю, что добрые отношения с существом, говорящим с самой Азерот, сослужат хорошую службу и моему народу, и сыну.
Она изо всех сил старалась говорить легко и беспечно, однако из этого ничего не вышло.
Но как же ты сама?
Мойра вновь сделала паузу, а едва собралась ответить, сзади раздался крик:
Ваше Высочество, Ваше Величество, идемте скорей!
То был один из стражников, как всегда, несших караул у Высокого Трона. Он весь раскраснелся и запыхался от быстрого бега.
В чем дело? спросила Мойра.
Ваш отец! Он здесь! И ему нужно видеть вас обоих прямо сейчас!
Глава восьмая
Стальгорн
Магни Бронзобород ждал в Зале Исследователей. Когда-то Андуин собственными глазами наблюдал, как король дворфов в муках обращается в сверкающий алмаз, и был не в силах хоть чем-то помешать этому, а потому полагал, что готов к встрече с пробудившимся Магни.
Но не тут-то было.
Магни стоял под скелетом птерадона, повернувшись спиной ко входу, и увлеченно беседовал с Веленом и старшим исследователем Мунинном Магелласом. Рядом, озабоченно хмуря густые брови и внимательно вслушиваясь в разговор, стояли Фалстад с Мурадином.
Пригласили сюда и главного механика Гелбина Меггакрута, белобородого лидера гномов. За его внешней бодростью и жизнелюбием скрывалась спокойная глубокая мудрость. Встречу с ним Андуин планировал провести на следующий день. В войне с Легионом гномы оказались просто бесценными союзниками, и ему непременно хотелось лично поблагодарить не самых высоких физически, но, вероятно, величайших в интеллектуальном смысле членов Альянса. Присутствие советника главного механика, капитана Ступа Искража, сурового воина с черной повязкой на глазу свидетельством многих лет боевого опыта, указывало на то, что Магни явился в Стальгорн не просто с дипломатическим визитом.
Сверкающая фигура повернулась к Андуину, и это зрелище поразило юного короля, точно удар в живот. Каменным статуям не положено двигаться с такой грацией, а алмазным бородам развеваться при этом в воздухе! Теперь Магни не был ни дворфом, как прежде, ни статуей, в которую превратил его ритуал. Он был и тем и другим, и в то же время ни тем, ни другим, и это невероятное сочетание поразило Андуина до глубины души. Однако секунду спустя Магни заговорил, и разом нахлынувшая радость заставила юного короля забыть обо всем остальном.
Андуин! Как же ты вырос!
Под действием ностальгии и неумолимого приближения взрослой жизни эта фраза, так ненавидимая всеми детьми на свете, совершенно преобразилась. Она была настолько обыкновенной, настолько натуральной, что все иллюзии «потустороннего» треснули и разлетелись вдребезги точно так же, как алмазная тюрьма Магни. Голос Магни тоже был теплым, живым и, несомненно, его собственным. «Может, если коснуться шагающего навстречу существа, его алмазное тело тоже окажется теплым?» подумал Андуин. Но тело алмазного дворфа было так густо усеяно шипами и острыми гранями, что о крепких рукопожатиях и сокрушительных объятиях в обычной, прежней манере Магни не могло быть и речи.
Знают ли Мойра и Дагран, как обойти это препятствие? Склонен ли Магни к тем знакам внимания, на которые был так щедр в прошлой жизни, в жизни создания из плоти и крови? Хотелось бы надеяться ради них всех
Знают ли Мойра и Дагран, как обойти это препятствие? Склонен ли Магни к тем знакам внимания, на которые был так щедр в прошлой жизни, в жизни создания из плоти и крови? Хотелось бы надеяться ради них всех
Тем временем Мойра попросила Белграма присмотреть за Даграном, но мальчик запротестовал: ему хотелось повидаться с дедом.
Посмотрим, сказала Мойра, и лицо ее сделалось пожалуй, не то, чтобы ожесточенным, но озабоченным.
Магни, сказал Андуин. Как я рад тебя видеть!
И я рад видеть вас с дочерью, отвечал Магни, повернув каменное лицо к Мойре. Смею надеяться, что смогу повидаться с внуком, как только покончу с делами. Вот только, как это ни грустно, не в гости я сюда пришел.
Конечно же, не в гости! Теперь Магни говорил от лица самой Азерот, а это такой колоссальный священный долг Андуин покосился на дренея. Велен не отличался слезливой сентиментальностью. Он легко улыбался и не стеснялся смеяться. Однако сейчас старый пророк был мрачнее тучи. В эту минуту глубокие, словно бы высеченные на древнем лице морщины, напоминавшие о великом множестве пережитой им боли, сделались глубже прежнего.