Очевидно, да, с невольным изумлением в голосе сказал он. И я этому очень рад.
Ваше Величество, вмешался Велен, позвольте представить вам архиепископа Алонсия Фаола.
Глаза Отрекшегося вспыхнули зловещим желтым огоньком. Нет, в них никак не могло быть улыбки, словно в живых, однако они улыбались!
Не смущайтесь тем, что не узнали меня, сказал архиепископ, подняв костлявую руку и проведя ладонью по подбородку. Понимаю: на собственные портреты я совсем не похож. Как видите, лишился бороды и здорово похудел вдобавок.
Определенно, в его неживых глазах искрилась улыбка!
Андуин оставил попытки держаться, как надлежит королю. «Мы, прежде всего, жрецы», сказал этот неупокоенный Воспользовавшись возможностью хотя бы на время сложить с плеч груз королевской власти, Андуин облегченно вздохнул, улыбнулся и поклонился.
Вы сама история, сэр, с восторгом сказал он архиепископу. Вы основали орден паладинов Серебряной Длани. Первым вашим учеником был сам Утер Светоносный. Если бы не ваши доблестные усилия, Штормград вполне мог бы не уцелеть до наших дней. Знакомство с вами для меня не просто великая честь. Для меня вы были для меня вы величайший герой!
Андуин был совершенно искренен. Когда-то он прочел все толстые тома, повествующие о добром и милосердном, чем-то похожем на Дедушку Зиму жреце, от корки до корки. Слова на страницах тех книг складывались в образ человека веселого, всегда готового посмеяться, однако несгибаемого, стойкого, как каменный утес. Даже историки, обычно довольствующиеся простым изложением сухих фактов, становились многословны и красноречивы, как только дело доходило до сердечности и доброты Фаола. На портретах его изображали невысоким, крепким человеком с пышной белой бородой. Отрекшийся, стоявший перед королем Штормграда, действительно, был ниже среднего роста, но в остальном на те портреты не походил ничуть. Борода исчезла. Сбрита? Или сгнила? Волосы были темны от запекшейся крови и засохшего гноя. Пахло от него, точно от старого пергамента чем-то пыльным, но не неприятным. Фаол погиб, когда Андуин был еще маленьким, и встретиться с ним при жизни мальчику так и не довелось.
Верно, вздохнул Фаол, так оно и было. Я совершил все, что ты перечислил но еще был бездумным прислужником Плети. Однако здесь он широко развел руками, указывая на великолепный храм и всех присматривавших за ним. Однако здесь важно только одно: я в первую очередь жрец.
Я работаю с архиепископом уже довольно давно, сказала Мойра. Он помогал мне и Темному Железу разыскивать и собирать жрецов для храма. Это было нужно, чтоб устоять против Легиона, но и теперь, когда опасность миновала, я продолжаю навещать его. Архиепископ превосходная компания, хоть он и ну, сам понимаешь Она сделала паузу. Хоть он и мужчина без бороды.
Андуин усмехнулся. Отовсюду веяло радушием и теплотой. Он огляделся, стараясь оценить храм как можно более непредвзято. Может ли все это стать образцом, лекалом для будущего? Конечно! Ведь если гном с тауреном, человек с эльфом крови, Отрекшийся с дворфом могут объединиться в стремлении к благой цели, все это можно повторить и в более крупных масштабах в масштабах всего Азерота!
Проблема была в одном: у жрецов хотя бы имелась общая точка соприкосновения идея, которую разделяли все, невзирая на то, что каждый видел Свет через собственные очки.
Здесь есть и еще одна примечательная персона, с которой ты, думаю, будешь рад познакомиться, сказал Андуину Фаол. Тоже из Лордерона. Но не пугайся: она еще дышит, хотя, благодаря собственному мужеству и помощи Света, пережила много опасностей. Иди к нам, дорогая! с любовью в голосе воскликнул он, помахав рукой улыбчивой светловолосой женщине.
Приблизившись, женщина без колебаний приняла иссохшую руку архиепископа и повернулась к Андуину.
Здравствуйте, Ваше Величество, сказала она.
Высокая, стройная, с длинными золотистыми волосами и броскими сине-зелеными глазами, пожалуй, чуть старше Джайны, она казалась смутно знакомой, хотя Андуин точно знал, что раньше с ней не встречался.
Примите мои соболезнования по поводу смерти отца. Штормград и весь Альянс потеряли воистину великого человека. Ваша семья неизменно была так благосклонна к моей, и я сожалею, что не смогла отдать ему дань уважения лично.
Благодарю вас, ответил Андуин, безуспешно пытаясь вспомнить ее. Прошу простить меня, но мы знакомы?
Женщина с легкой печалью улыбнулась.
Нет, мы не знакомы, сказала она, но, может быть, вы видите фамильное сходство с некоторыми портретами. Я я Калия Менетил. Сестра Артаса.
Глава девятая
Храм света Пустоты
Калия Менетил Еще одно имя из книг об истории Азерота. Подобно архиепископу, Калия считалась мертвой. Ее, старшую сестру злосчастного Артаса Менетила, полагали погибшей в тот день, когда наследник Лордерона, сделавшийся слугой жуткого Короля-лича, вошел в тронный зал, хладнокровно убил отца и спустил на город Плеть. Однако его сестра уцелела и пребывала здесь, в Храме света Пустоты. Свет отыскал ее.
Неописуемо тронутый, Андуин в три быстрых, длинных шага подошел к Калии и молча подал ей руку.
После недолгого замешательства Калия ответила на рукопожатие. Крепко стиснув ее ладонь, Андуин улыбнулся.
Я несказанно рад узнать, что вы живы, госпожа! Так долго не имея о вас известий, мы предполагали самое худшее.
Благодарю вас. Уверяю, одно время мне думалось, что меня и вправду постигло самое худшее.
Что же случилось?
Это это долгая история, сказала она, очевидно, не желая делиться ею.
А сегодня у нас нет времени на долгие разговоры, вмешался Велен.
Андуину хотелось бы задать множество вопросов и архиепископу, и королеве Лордерона (ведь именно таковой по всем законам Калия и являлась), однако Велен был совершенно прав. Невзирая на все приятные неожиданности последних минут, Андуин, Мойра и Велен явились сюда по делу, причем по делу исключительно мрачному.
Улыбнувшись Калии, Андуин выпустил ее руку и повернулся к собравшимся жрецам.
Их было так много
Похоже, что нас здесь немало, не так ли? заметил Фаол, словно прочитав его мысли. Но по сравнению с тем, скольких мы можем принять в наши ряды, это жалкая горстка. Места у нас хватит всем.
Глядя вокруг, Андуин никак не мог поверить, что все это на самом деле.
Как удивительно все, что вам всем вам удалось совершить, сказал он Фаолу. Я знал, что вы трудитесь над этим, но увидеть такое своими глазами это же совершенно иное дело. Хотелось бы мне сказать, что мы просто явились с визитом туда, где мне давно не терпелось побывать однако мы получили крайне тревожные вести.
Улыбнувшись Калии, Андуин выпустил ее руку и повернулся к собравшимся жрецам.
Их было так много
Похоже, что нас здесь немало, не так ли? заметил Фаол, словно прочитав его мысли. Но по сравнению с тем, скольких мы можем принять в наши ряды, это жалкая горстка. Места у нас хватит всем.
Глядя вокруг, Андуин никак не мог поверить, что все это на самом деле.
Как удивительно все, что вам всем вам удалось совершить, сказал он Фаолу. Я знал, что вы трудитесь над этим, но увидеть такое своими глазами это же совершенно иное дело. Хотелось бы мне сказать, что мы просто явились с визитом туда, где мне давно не терпелось побывать однако мы получили крайне тревожные вести.
Он кивнул Мойре. Она была дочерью Магни, Вестника Азерот, принесшего предостережение, а кроме того, ее здесь знали и уважали, тогда как сам Андуин был новичком пусть королем, но в храме королевская власть отнюдь не почиталась за высшую.
Королева дворфов расправила плечи и обратилась к собравшимся:
Мы служим Свету, но живем на Азероте, заговорила она. Теперь мой отец Голос нашего мира. Сегодня, во время визита пророка Велена и короля Штормграда, он явился в Стальгорн с ужасающими новостями.
Ее откровенная, ровная речь прервалась. На миг она словно бы вновь превратилась в сбитую с толка, нерешительную маленькую девочку, однако тут же взяла себя в руки и продолжала:
Ребята девчонки наш мир страшно ранен. Наш мир в беде. Его терзает жуткая боль. Отец сказал, что ему нужно исцеление исцелится сам он не в силах.
В толпе жрецов негромко заахали.
Это все тот чудовищный меч! пророкотал кто-то из тауренов.
Его мощный, глубокий голос живо напомнил Андуину Бейна Кровавое Копыто верховного вождя тауренов и его друга.
Но как же мы сможем исцелить целый мир? дрогнувшим от отчаяния голосом спросила одна из дренеев.
Вопрос ее был очень к месту. Действительно, как? Да, жрецы умеют исцелять, но ведь их пациенты из плоти и крови! Жрецы лечат раны, избавляют от проклятий и болезней, порой, если будет на то воля Света, могут вернуть к жизни мертвого а вот чем и как помочь раненому миру?
Однако Андуин знал, с чего начать. Он чувствовал: ответ у него за пазухой, у самого сердца, там, где лежит крохотный кусочек драгоценного азерита. Минуту помедлив, он обвел взглядом обращенные к нему лица Отрекшихся, троллей и тауренов. Расы Орды Можно ли им доверять?
Вопрос этот был обращен и к Свету, и к его собственному телу.
В Пандарии Гаррош Адский Крик обрушил на Андуина огромный древний артефакт, известный как Божественный Колокол, и тяжело ранил сына короля. С тех пор, стоило ему только ступить на неправедный путь, проявить жестокость либо беспечность, либо подвергнуть себя ненужной опасности, кости немедля начинали болезненно ныть.
Сейчас боли в теле не ощущалось. Напротив, он давным-давно не чувствовал себя настолько хорошо. В чем же причина этого покоя в Храме света Пустоты, или в кусочке азерита?
Этого Андуин не знал. Он знал одно: и то и другое влияет на него благотворно.
К тому же, их всех просит о помощи сама Азерот!
Тем временем тревожный ропот толпы нарастал. Андуин выступил вперед и поднял руки, прося тишины.
Братья и сестры! Прошу, выслушайте меня!
Все замолчали. Все лица такие разные лица обратились к нему с прекрасным, восхитительно схожим выражением тревоги и готовности помочь. И тут Андуин поверил им, этим жрецам, чьи народы хранили верность Орде. Поверил и пустил азерит по рукам, наблюдая за реакцией каждого.
Некогда Магни был дворфом и отцом жрицы, продолжал он, пока камешек переходил из рук в руки. Это объясняет, отчего он первым делом обратился к нашему ордену. Не сомневаюсь, кое-чего мы можем добиться и сами, но вначале потребуются исследования. Ответы на некоторые вопросы. А между тем нам нужно будет связаться с другими целителями. С шаманами. С друидами. С теми, кто связан с землей и ее обитателями теснее, чем мы.