И она вышла, закрыв за собой дверь.
Я улыбнулась, хотя она не могла меня видеть.
Как только взошло солнце, я позвонила в Бишоп-Лейси.
Алло? Миссис Мюллет? Это Флавия. Надеюсь, я вас не разбудила.
Господи, нет! Я чищу пастернак Альфу на суп. Где вы? Все в порядке?
Бедолага Альф! Его жизнь зависит от пастернака.
Да, все в порядке, миссис Мюллет. Мы все еще в Воулсторпе, но сегодня возвращаемся домой. Подумала, что нужно вас предупредить.
Я не стала говорить ей, что отчаянно хотела услышать ее голос.
Так мило, что ты думаешь обо мне, милочка. Почищу еще несколько пастернаков. Вы хорошо отдохнули?
Вполне, ответила я. Посмотрели церковь и все такое.
Я соскучилась, внезапно сказала она. Никто не путается у меня под ногами и не лезет пальцами в горчицу. Буду рада, когда ты вернешься.
Благодарю вас, миссис Мюллет, выдавила я. Я тоже. Надеюсь, у вас все хорошо?
Как обычно. Но мне пора бежать, детка. Моя приятельница миссис Уоллер приболела, и я пообещала принести ей печенье на завтрак. Доктор говорит, ей нужно лежать.
Я выразила сочувствие, мы попрощались и отключились.
Я ждала, пока могла терпеть. Есть ли хоть малейший шанс, что инспектор Хьюитт придет на работу рано? Есть только один способ выяснить.
Я вытерла влажные ладони о свитер и взялась за трубку.
Я бы хотела поговорить с полицейским участком в Хинли, сказала я. С инспектором Хьюиттом.
Послышались щелчки, гудение и похрустывание, перед тем как мне ответил низкий утомленный голос, который мог принадлежать только сержанту.
Как вас представить? спросил он.
Флавия де Люс, сказала я, и мне показалось, что на том конце повисло секундное молчание.
По моим ощущениям, прошла вечность, хотя на самом деле не больше двадцати секунд, и в трубке послышался знакомый голос голос, которого я так долго была лишена.
Хьюитт.
Инспектор Хьюитт, это Флавия де Люс.
О, Флавия. Как дела?
По крайней мере, он меня не забыл!
Неплохо, благодарю вас, ответила я. Хочу сообщить об убийстве. Нет, о четырех убийствах.
Проклятье! Я забыла спросить, как поживают Антигона и ребенок.
Ты где? поинтересовался он.
В Воулсторпе. В трактире «Дуб и фазан».
Боюсь, это за пределами моей юрисдикции, Флавия. Может, тебе нужно обратиться в ближайший полицейский участок?
Не могу, я понизила голос. Видите ли, у меня есть основания полагать, что они замешаны.
Я на самом деле так считаю или это просто предлог?
Ясно, сказал инспектор. Расскажи подробнее.
Вы помните дело каноника Уайтбреда, имевшее место несколько лет назад?
Да.
Звучит уклончиво.
Его повесили за убийство трех прихожанок. Отравление цианистым калием, продолжила я.
Да?
Он был невиновен, сказала я. Он этого не делал.
Насколько я помню, он сознался, заметил инспектор Хьюитт. Им ничего не оставалось, кроме как повесить его, не так ли?
Я рассмеялась, может, самую капельку чересчур громко. Инспектор шутит, и я хочу дать ему понять, что уловила его юмор.
Острота на удивление хороший знак. Полицейские инспекторы не шутят с теми, кого не считают равными себе. По крайней мере, я надеюсь.
Начни с начала и продолжай до конца, Флавия. А потом остановись.
Так я и сделала. Я рассказала инспектору, как случайно выудила труп Орландо из реки и как мы вынесли его на берег.
Я даже призналась, что нашла мятую бумажку у него в кармане.
Несанкционированный обыск мертвеца на месте преступления тянет на правонарушение, Флавия, заметил он, не обвиняя меня, но констатируя факт.
Я подумала, вдруг он еще жив, неловко возразила я.
И что ты реанимируешь его, обшаривая карманы? поинтересовался инспектор Хьюитт. Новаторский метод искусственного дыхания, надо сказать, никогда о таком не слышал.
Я не стала рассказывать ему о разговорах с Клэр Тетлок и Гретой Палмер. Не видела в этом необходимости. Они поделились со мной своими секретами, и я не нарушу их доверие. Все, что ему нужно знать об Орландо, он сам выяснит в процессе расследования.
Дело в том, продолжила я, что каноник Уайтбред не травил этих старых леди. Это сделал его сын Орландо. Они сплетничали насчет него. Он употреблял паральдегид. Я почувствовала запах на его теле.
Ясно, сказал инспектор Хьюитт. Я представила, как он делает заметки. А кто убил Орландо?
Ясно, сказал инспектор Хьюитт. Я представила, как он делает заметки. А кто убил Орландо?
Я так надеялась, что он задаст этот вопрос.
Гробовщик, Найтингейл. Он пытался убить и меня. Отравил эфиром и закрыл в гробу, чтобы я умерла.
Господи боже мой! воскликнул инспектор Хьюитт, и мое сердце затрепетало. Ты в порядке?
В этот миг я почувствовала, что у меня по щекам текут слезы. До сих пор я не осознавала, что была на грани гибели. Я затряслась, как осиновый лист.
Я услышала, как ножки стула, на котором сидит инспектор, трутся о пол кабинета.
Оставайся там, где ты есть, велел он. Ни с кем не разговаривай. На улицу не выходи. Я приеду как можно скорее.
Спасибо, прошептала я.
Да, и еще, Флавия
Да? я не могла даже шептать.
Хорошая работа, сказал он.
Ровно через восемьдесят девять минут я попросила Доггера засечь время на часах синий «воксхолл» инспектора Хьюитта припарковался рядом с «роллс-ройсом» во дворе перед «Дубом и фазаном». Еще через три минуты мы втроем (я в одеяле и с чашкой растворимого бульона) сидели за столом в салоне.
Рассказывай все, сказал инспектор. Даже то, что не хочешь.
Я взглянула на Доггера. Тот торжественно кивнул, и я заговорила.
Слова полились из меня потоком. Наш химический эксперимент с диатомеями, визит в лодочный дом, Поппи Мандрил и все остальное. Даже констебль Оттер.
Констебль Оттер очень тщеславен, рассказывала я. Он продолжает утверждать, что смерть Орландо несчастный случай. Думаю, он кого-то покрывает. Может быть, себя самого. Констебль был причастен к аресту и суду над каноником Уайтбредом, который, кстати, похоронен под алтарем, несмотря на то что его признали убийцей. Не знаю, как это произошло, и это одна из причин, почему я позвонила вам, инспектор.
Ясно, ответил он. Но если это окажется правдой, я буду вынужден потребовать от вас клятву молчания. Возможны серьезные осложнения на самых высоких уровнях. Очень серьезные осложнения.
Обещаю, сказала я, и Доггер согласно кивнул.
Я продолжила:
Видите ли, инспектор, каноник Уайтбред был ложно обвинен. Кажется, так это называется. Многие люди намеренно дали против него ложные показания. В том числе констебль Оттер. Много неправды распространилось. Например, информация о поездке Орландо в Лондон. Почему? Я не понимаю, но предполагаю, что дело может быть в шантаже и мошенничестве. Орландо угрожал обратиться в полицию по поводу некоторых писем, которые он получал и которые можно интерпретировать по-разному. Но я оставлю эти деликатные вопросы вам, инспектор.
Именно в этот момент в комнату суетливо вошла Грета, и мое сердце замерло. Я не смогла собраться с силами и сказать инспектору, что это она встретила Орландо с поезда. Ей придется сознаться самой.
Не хотите перекусить? спросила она, положив руку мне на плечо. Эта девочка выглядит изможденной.
Мне очень захотелось убить ее!
Нет, благодарю вас, миссис Палмер, ответил Доггер. Нам нужно только уединенное место для разговора.
Старина Доггер!
Хорошо, ответила она, явно не желая отпускать меня.
Сделала глубокий вдох, как будто принимала какое-то решение, и сказала:
Инспектор, когда вы закончите, я бы хотела перемолвиться с вами парой слов. Наедине.
Я ободряюще улыбнулась ей, простив предыдущие слова. Я рада, что она сама объяснит ему все эти штуки насчет латунного жеребца и медной кобылы. Когда дело касается поэзии, я теряюсь.
Инспектор подождал, пока она уйдет, и потом сказал:
Расскажи мне об Орландо Уайтбреде. Полагаю, ты собрала на него впечатляющее досье.
Вот это человек, который знает, как воздать другому человеку по заслугам. Опустив глаза, я попыталась принять скромный вид.
Я вытащила из кармана мятый клочок бумаги и недостающую часть и положила их на стол.
Это было в кармане Орландо, сказала я. Цифры относятся к посланию Тимофея. «А желающие обогащаться впадают в искушение»
«и в сеть и во многие безрассудные и вредные похоти, которые погружают людей в бедствие и пагубу», договорил инспектор Хьюитт.
Мельком взглянув на бумаги, он извлек из внутреннего кармана конверт и аккуратно спрятал улики.
Как ты предположила, сказал инспектор, его шантажировали.
Да, подтвердила я. Я думаю, он убил трех Граций из мести и чтобы прекратить сплетни, хотя подозреваю, что его страхи были преувеличены из-за воздействия паральдегида.
Почему ты так считаешь? поинтересовался инспектор.
Хоб Найтингейл видел, как он разговаривает сам с собой на берегу реки. Люди думали, он репетирует очередную роль, но по моему мнению, у него были галлюцинации. Паральдегид, особенно в больших количествах, оказывает странное воздействие на человеческий мозг, прекрасным примером являются религиозные видения и галлюцинации. Может, он даже считал себя небесным мстителем.
Инспектор взглянул мне в глаза, извлек ручку «Биро» и сказал:
Продолжай.
Зависимость от паральдегида может приводить к белой горячке и бреду. В тяжелых случаях к пренебрежению моральными нормами.
Я сделала паузу.
Ясно, сказал инспектор Хьюитт.
Об этом писали в «Медицинской юриспруденции». Могу показать вам эту статью, если хотите.
Благодарю тебя, Флавия. Я понял твою мысль, и он рассеянно добавил, вернемся к твоему досье.
Что ж, Орландо был потрясающим актером, продолжила я. Он собирался воссоздать одно из самых успешных выступлений Поппи Мандрил, только с собой в главной роли.
Бровь инспектора Хьюитта медленно поднялась вверх.
Ясно, заметил он.
В некотором смысле он все еще оставался ребенком. Мечтал убежать с цирком. Именно поэтому отец так защищал его.
До такой степени, что пошел ради него на виселицу?
Каноник был мучеником, сказала я. Кто-то должен будет обелить его.
Пока инспектор делал заметки, я взглянула на Доггера. Если одним взглядом можно передать одобрение, он именно это и сделал.
Несмотря на свою зависимость, Орландо имел много друзей. Все любили Орландо.
Инспектор Хьюитт что-то записал.
Это так, заметил он, но у него явно были и враги.
Три Грации? уточнила я. Что ж, да.
Я припоминаю это дело, сказал он. Весьма шумное. Значит, ты считаешь, что вино для причастия отравил Орландо?
Да. Доггер сказал мне, что надо всегда помнить о невидимках. И кто незаметнее, чем сын священника? Особенно тот, который живет на расстоянии мили от церкви в полуразрушенном лодочном сарае?