Что есть сила? Внезапность на нашей стороне: эти юнцы с ракеты не знают, что мы им противопоставим. У них нет воображения, только антисептические скафандры, шлемы-аквариумы и их новая религия. На шее золоченые скальпели, на головах диадемы из микроскопов. В руках курящиеся урны с благовониями, а на самом деле обыкновенные печи, которыми убивают микробов и выпаривают суеверия. Имена По, Бирс, Готорн, Блэквуд ересь для их непорочных губ.
Покинув замок, они вышли на водянистое пространство, то ли озерцо, то ли нет, которое клубилось вязкой дымкой. В воздухе хлопали крылья, что-то жужжало, завывал ветер, и сгущалась тьма. У костров толпились смутные силуэты, перекрикивались голоса. По смотрел, как в огненном свете ведьмы и чародеи плетут боль, страдания и злость, лепят глиняные фигурки и восковых марионеток. От котлов отвратительно несло диким чесноком, кайенским перцем и шафраном.
Не останавливайтесь! приказал По. Я скоро вернусь!
Вдоль всего пустынного берега вздымались и опадали черные силуэты, вырастали и растворялись в небе дымные клубы. В высоких башнях звонили колокола, и им в такт с крыш слетали стаи воронов, рассыпаясь сажей по небосводу.
Через мрачное болото По с Бирсом устремились в маленькую лощину и вдруг попали на мощеную улочку, пасмурную и промозглую. Здесь было много людей, они приплясывали, чтобы согреться; всюду стоял туман, и свечки на окнах присутствий и лавок казались в нем фонарями. В отдалении группка мальчишек, закутанных в пальто и шарфы, выводила рождественский гимн, выпуская бледные облачка пара, а огромные часы на площади раз за разом гулко отбивали полночь. Детишки выбегали из пекарни и разносили по домам подносы с горячими блюдами под серебряными крышками.
Вот показалась и вывеска «СКРУДЖ, МАРЛИ и ДИККЕНС». По взялся за молоточек в виде лица Марли и постучал. Дверь немного приоткрылась, и гостей окатило музыкальным приливом, от которого ноги сами рвались в пляс. Из-за двери выглянул мужчина с подстриженной бородкой и усами. За ним, хлопая в ладоши, стоял мистер Физзиуиг, а миссис Физзиуиг, расплывшись в добродушной улыбке, танцевала с другими гуляками. Надрывались скрипки, отовсюду гремел смех, как будто порывом ветра качнуло хрустальную люстру. Стол ломился от заливного, индеек, гусей и прочих яств: мясных пирогов, молочных поросят, колбас, апельсинов и яблок. Тут сидел и Боб Крэтчит, и Крошка Доррит, и Малютка Тим, и мистер Фейгин собственной персоной, а вместе с ними и человек, который сам выглядел как недожеванный ломоть говядины, пятно от горчицы, крошка сыра или кусок недоваренного картофеля то есть не кто иной, как мистер Марли, с цепями и прочей атрибутикой. Вино лилось рекой, а румяные индейки издавали чудесный аромат.
Что вам надо? недовольно спросил Чарльз Диккенс.
Мы снова к вам с просьбой, дорогой Чарльз, ответил По. Нам нужна помощь!
Помощь? Рассчитываете, что я вместе с вами дам отпор добрым людям, которые летят сюда на ракете? Меня, да будет вам известно, вообще не должно здесь быть. Мои книги сожгли по ошибке. Я не писал о сверхъестественном, об ужасах и кошмарах, как вы, По, или вы, Бирс, или прочие. Попрошу не равнять меня с вашей кликой!
Но у вас подвешен язык, обхаживал его По. Вы можете выйти навстречу людям из ракеты, уболтать их, усыпить их бдительность а уж мы расправимся с ними.
По сунул руки в складки плаща и достал оттуда черную кошку.
Это для одного из наших гостей, пояснил он с улыбкой.
А для остальных?
По вновь самодовольно улыбнулся:
Преждевременное погребение.
Вы жестокий человек, мистер По.
Я напуган и зол. Я творец, мистер Диккенс, такой же творец, как и вы, как и мы все. И наши творения подданные, если угодно, в опасности. Их изгнали, предали сожжению, четвертовали, запретили, уничтожили и выбросили. Созданные нами миры обращены в прах. В такие времена даже творцы должны становиться на путь разрушения!
Зачем? нетерпеливо осведомился Диккенс, желая поскорее вернуться к празднику, музыке и угощениям. Может, все-таки объясните, что мы здесь делаем? Как мы вообще тут оказались?
Война порождает войну. Разрушение порождает разрушение. Сто лет назад, в две тысячи двадцатом году, земляне объявили наши книги вне закона. Но этого им показалось мало они решили искоренить наше литературное наследие. Так что нам пришлось восстать С того света? Из посмертия? Не люблю абстракций, однако ответа у меня нет. Знаю лишь, что наши творения воззвали к нам и мы попытались спасти их, но единственное, что нам удалось, это скрыться здесь, на Марсе, и выжидать в надежде, что земляне сами не выдержат груза недоверчивых ученых. Увы, теперь они летят, чтобы вывезти нас и отсюда, вместе с темными порождениями ужаса, алхимиками и ведьмами, вампирами и оборотнями, которые были вынуждены бежать вслед за нами, когда наука проникла в каждый уголок Земли и не оставила им иного выхода. Вот почему вы должны помочь нам. Вы умеете убеждать. Вы нам необходимы!
Повторяю, я не с вами, и я не одобряю ни вас, ни вам подобных! гневно воскликнул Диккенс. Я не имею дела с ведьмами, вампирами и прочей полуночной дрянью.
А как же «Рождественская песнь»?
Подлый поклеп! Одна-единственная повесть! Ну, может, написал еще парочку историй с привидениями Что с того? Мои главные труды никак не связаны с этой чепухой!
И тем не менее вас приравняли к нам. Уничтожили ваши книги ваши творения, ваши миры. Неужели вы не желаете отомстить, мистер Диккенс?
Да, они весьма невежественны и грубы, этого не отнять, но и только Всего доброго!
Отпустите с нами хотя бы мистера Марли!
Нет!
Дверь захлопнулась. В то же мгновение к дому, скользя по заиндевевшей мостовой, подъехал огромный дилижанс. Кучер наигрывал на трубе веселую мелодийку. Из дилижанса, смеясь и подпевая, вывалились раскрасневшиеся от мороза члены Пиквикского клуба. Они заколотили в дверь и, когда им открыл толстенький мальчуган, осыпали его громогласными и добродушными поздравлениями.
По спешил вдоль полночного берега высохшего моря. Останавливаясь у дымных костров, он выкрикивал приказы, заглядывал в кипящие котлы, проверял готовность ядов и начерченных мелом пентаграмм.
Хорошо! говорил он и бежал дальше.
Отлично! кричал он и снова убегал.
Постепенно к нему присоединялись другие: Коппард и Мейчен, а также полные ненависти змеи, кипящие злобой демоны, изрыгающие огонь бронзовые драконы, плюющиеся ядом гадюки, трясущиеся ведьмы. Стонущие, бушующие и сквернословящие, они облепляли По, как репей, как крапива, как шипы, как мусор, выброшенный последним приливом моря воображения на берег отчаяния.
Вдруг Мейчен опустился на холодный песок и по-детски захныкал. Его успокаивали, но он не слушал.
Я лишь сейчас подумал: а что с нами станет, когда уничтожат последние наши книги?
Воздух начал сгущаться.
Типун тебе на язык!
Так что же? не унимался Мейчен. Вот надвигается ракета. Это за вами, По, за вами, Коппард, за вами, Бирс! Вы все бледнеете, как дым, расплываетесь, ваши лица тают
Смерть! Для всех нас наступит смерть окончательная и бесповоротная!
Мы существуем только благодаря страданиям землян. Если они все-таки прикажут уничтожить последние наши труды, то мы сгинем, как задутые свечки.
Коппард склонил голову:
Так что же я такое? Кто на Земле меня помнит? Какой-нибудь африканский дикарь? Отшельник, читающий мои произведения? Одинокий огонек под натиском времени и науки? Бледный фонарь, поддерживающий меня в моем воинственном изгнании? Или какой-нибудь мальчишка, случайно и так вовремя нашедший мой томик на заброшенном чердаке? Ох, как вчера ночью я был болен, очень плох, болен до мозга костей. Помимо тела телесного ведь есть еще и тело духовное, и вот мое духовное тело мучилось всеми сияющими членами. Той ночью я чувствовал себя гаснущей свечой. И вдруг я ожил, загорелся вновь! То земной мальчишка забрел на затхлый полутемный чердак и, задыхаясь от пыли, открыл мой пожелтевший томик! Дал мне еще один глоток жизни!
Со стуком распахнулась дверь лачужки на побережье. Оттуда вышел тощий, в складках кожи, невысокий старичок. Не обращая ни на кого внимания, он сел на песок и уставился на сжатые кулаки.
Вот кого мне воистину жаль, прошептал Блэквуд. Посмотрите на беднягу, чахнет день ото дня. Когда-то он был реальнее нас, а ведь мы люди. Только представьте: придумали костяк, одели в розовую плоть, снежно-белую бороду, обрядили в бархатный костюм и сапоги, добавили оленей, мишуру, еловые ветки. Веками откармливали, пестовали, и что потом? Поигрались и выбросили в мусорный бак.
Все замолчали.
«Как же они там, на Земле, живут? думал По. Без Рождества? Без украшенных деревьев, жареных каштанов, гирлянд, хлопушек и свечей? Один только снег, ветер да скучные реалисты»
Все посмотрели на тощего старичка с плешивой бородой и в линялом костюме красного бархата.
Вам известно, как это случилось?
Могу представить. Психиатр со сверкающими глазами, хитрец-социолог, обиженный на жизнь педагог, что-то доказывающий с пеной у рта, лишенные фантазии родители
Печальная ситуация для торговцев рождественскими подарками, сказал Бирс с улыбкой. Помнится, они начинали украшать свои лавочки и зазывать посетителей уже накануне Хеллоуина. В этом году, если еще что-то от них осталось, приступили, надо думать, с сентября.
Не закончив мысль, Бирс вздохнул и упал лицом вниз. Распластавшись на земле, он успел лишь сказать:
Странное ощущение и на глазах у остальных плоть его превратилась в голубую пыль, скелет обуглился и черными хлопьями развеялся по ветру.
Бирс! Бирс!
Кончено!
Его последней книги не стало. Кто-то из землян только что ее сжег.
Упокой, Господи, его душу. Он сгинул насовсем. Мы существуем лишь благодаря книгам. Если их не останется, нас тоже не будет.
Небо расколол грохот.
Писатели в ужасе закричали и воззрились вверх. В небе, окутанная пламенем, возникла ракета! На берегу закачались светильники, послышался вой, забурлили котлы, запахло зельями. В воздух, холодный и прозрачный, взлетели тыквы со свечами. Сжав костлявые кулаки, ведьма кричала сморщенным ртом:
Эй, корабль, развались!
Всех убей и загорись!
Крик, взрыв, гром, месть!
Яд змеи, кошачья шерсть!
Надо уходить, пробормотал Блэквуд. На Юпитер, на Сатурн или уж сразу на Плутон.