Ты смеешь мне угрожать, дрянь?
Ригель со свирепым рычанием сделал по направлению к Тадеусу пару шагов. Мари чувствовала ярость Ригеля и черпала из нее силы. Она впустила ее в себя, и ее собственное лицо исказилось оскалом. Затем ярость ее спутника шевельнулась внутри нее, и все ее тело до последней клеточки затопил жар, который желтым пламенем пылал одновременно над ней, вокруг нее и внутри.
Ник отдернул от нее руку, словно обжегся, но ободряюще улыбнулся:
Вот оно! Ты снова это делаешь. Ты призываешь солнечный огонь!
Всем назад! выкрикнул Уилкс. На другую сторону Барсучьего ручья! Племя бросилось бежать, а Уилкс направился к Мари и Нику. Призывать солнечный огонь так близко и в таких количествах слишком опасно. Ник, помоги ей подняться вон на тот берег, он махнул на склон, под которым ручей лениво менял направление и уходил в самое сердце Племени.
Ник кивнул, и все трое вместе с собаками поспешили на вершину склона.
Что теперь, Ник? шепнула Мари.
Способность призывать солнечный огонь у тебя в крови, заговорил он торопливо и тихо. Она твоя по праву рождения так же, как способность призывать силу луны. Просто прими то, что уже наполняет твое тело. Позволь огню использовать тебя, Мари. Выпусти его на волю.
От волнения у Мари засосало под ложечкой, но она кивнула и повернулась туда, откуда на них, пожирая все на своем пути, надвигался огонь.
Она закрыла глаза и размеренно вздохнула один раз, два, три, нащупывая опору, отрешаясь от окружающих ее жара и дыма, страха и ненависти и сосредотачиваясь вместо них на собственном дыхании. Мари представила, как дым над ее головой расступается, и перед ее внутренним зрением возникло масляно-желтое солнце, гордо сияющее в лазурном небе.
Она закрыла глаза и размеренно вздохнула один раз, два, три, нащупывая опору, отрешаясь от окружающих ее жара и дыма, страха и ненависти и сосредотачиваясь вместо них на собственном дыхании. Мари представила, как дым над ее головой расступается, и перед ее внутренним зрением возникло масляно-желтое солнце, гордо сияющее в лазурном небе.
Она чувствовала жар, чувствовала силу. Солнце было там, где должно было быть. Она подняла руки, потянулась и ощутила, как золотистый филигранный узор, дремлющий под ее кожей, пробуждается, заполняя ее тело ни с чем не сравнимым желтым жаром.
Но он не кипел. Не становился мощнее, не накапливался, не рвался наружу.
Она открыла глаза и беспомощно уронила руки.
Я не могу. Не получается.
Ты можешь! Ник обнял ее за плечи и развернул лицом к себе. Я знаю, что можешь. Ты уже делала это раньше, у ручья, когда умерла твоя мама.
В тот раз я не думала, Ник. Это случилось само собой как только что, когда я швырнула в Тадеуса огненный шар. Внутри меня закипает жар, а потом он вдруг вырывается наружу. Но я не знаю, как заставить его закипеть.
Может, так же, как ты призываешь луну? Наверняка это что-то близкое, предположил Ник.
Нет, это совершенно другое! Я знаю луну, а она знает меня. Я призывала ее всю свою жизнь.
Что такое? Уилкс держался чуть в стороне, чтобы не мешать Мари и Нику, но теперь встревоженно подошел ближе. Что-то не так?
Ник начал объяснять, но Мари мягко коснулась его руки, и он замолчал.
Я не знаю, как призвать солнечный огонь. Я делала это всего два раза, и оба раза все получалось само собой.
Хочешь сказать, тот огненный шар ты кинула в Тадеуса не нарочно?
Мари кивнула.
В первый раз это произошло, когда погибла ее мать, сказал Ник. Я собирался попросить Сола заняться ее обучением, но Он умолк.
Уилкс на секунду прикрыл глаза, а когда открыл их снова, поймал взгляд Мари и произнес:
Пожалуйста, прости меня.
Мари недоуменно гадала, что он имеет в виду, а Уилкс тем временем снял с пояса плетеный пеньковый ремень. Затем он стремительным движением выбросил вперед руку, накинув получившуюся удавку Ригелю на шею, и дернул за веревку с такой силой, что сбил молодого пса с ног и, подтянув его к себе, сдавил ему горло, так что овчарка начала вырываться и хрипеть.
Убери руки! завизжала Мари и в ярости бросилась к Уилксу, готовая вцепиться ему в лицо ногтями.
И тут она увидела, что Уилкс прижимает к шее ее спутника нож. Они с Ригелем замерли одновременно.
Нет! Не надо! Пожалуйста, не трогай его!
Если ты не призовешь солнечный огонь, я перережу ему горло.
Мари никогда не забудет, как бесцветно звучал в ту минуту голос Уилкса. Она заглянула Псобрату в глаза и поняла, что он готов это сделать готов убить ее Ригеля.
Злость, страх, ярость и отчаяние захлестнули Мари с головой. Она чувствовала, с каким трудом дышит Ригель, видела, как мутнеет сознание в глазах ее овчарки, а нож все сильнее прижимается к шее. Он уже проколол толстую шкуру, окропив папоротник у ног Уилкса алыми пятнами.
Мари задышала глубже. Она потянулась к Ригелю через их загадочную мистическую связь и впустила в себя страх, гнев и боль молодого пса.
Жар внутри нее начал нарастать, и Мари с готовностью приняла его приняла злость, страх, боль и силу, исходившие сперва от ее овчарки, а потом от нее самой, пока она не погрузилась в них целиком. Тогда Мари подняла руки и закричала, и переполнивший ее жар хлынул из ладоней жидким огнем, пронесся над головой Уилкса и над ручьем и обрушился на поваленные деревья, а вместе с ним, подобно вулканической лаве, полилась наружу ее ярость.
Никогда еще Мари не испытывала ничего подобного. Это была не холодная сила серебристой луны. Эта мощь этот текучий жар была величественна и страшна. Поток огня рвался наружу, набирая силу, и Мари оставалось лишь бессильно за ним наблюдать. Она увидела границу пожара. Казалось, пламя тянется к ревущему солнечному огню, как мотылек к свету. Когда две силы встретились, Мари ощутила лесной пожар внутри себя. Он был голоден ненасытен! и пытался поглотить ее солнечный огонь, чтобы продолжить пиршество.
Нет! закричала она.
Она знала, что ей нужно больше солнца больше силы, больше жара. Она зажмурилась и открылась редким лучам солнца, которые пробивались сквозь дым, и они хлынули в ее тело с какой-то непонятной ей готовностью. Жар, который обрушивался на пожар, усилился, и страшное пламя словно взревело в ответ.
У тебя получается! зашептал ей в ухо Ник. В его голосе звучали радость и гордость. Остановись, когда я скажу. Солнечный огонь может быть не менее опасен, чем лесной пожар. Он немного помолчал, а потом крикнул: Хватит, Мари!
Мари открыла глаза. Она вгляделась в поток пламени, который продолжал литься из ее ладоней, и по ее лицу заструились слезы. Ее начало трясти, и она с ужасом подумала, что в любую секунду у нее могут подкоситься колени. Она попыталась сжать кулаки. Попыталась остановить струю пламени, но у нее ничего не вышло. Она призвала солнечный огонь и теперь не знала, как его контролировать.
Я н-не могу. Он н-не прекращается, выдохнула она, стуча зубами.
Руки Ника тут же оказались у нее на плечах. Она почувствовала, как его ладони скользят по ее коже до запястий, касаются кистей рук. Он взял ее руки в свои, мягко накрывая тыльную сторону ладоней прохладными пальцами, и тихо сказал ей на ухо:
Посмотри направо, Мари.
Она оторвала взгляд от огненного водоворота на другой стороне ручья и увидела, что Уилкс отпустил Ригеля. Молодая овчарка прижималась к ее правой ноге и, заглядывая ей в лицо, умоляюще поскуливала.
Ригель в безопасности, сказал Ник мягким, успокаивающим тоном. Ты в безопасности. Я и Лару в безопасности. Больше не нужно злиться или бояться, Мари. Сделай вдох. Расслабься. А потом направь огонь вверх и верни его солнцу.
Мари, не отводя глаз от Ригеля, сосредоточилась на любви, которую он ей посылал. Она вдохнула и выдохнула, отпуская гнев и страх и представляя, как они уходят в небо вместе с жидким огнем.
В ту же секунду солнечный огонь покинул ее тело. Она пошатнулась и упала бы, если бы не сильные руки Ника, который помог ей удержаться на ногах.
У тебя получилось! Он крепко ее обнял. Получилось! Пожар закончился!
Мари вытерла лицо и повернулась в его объятиях. Только сейчас она увидела, как странно он держит ладони неуклюже, отведя их в сторону.
Ник, что с твоими начала она, но слова застряли у нее в горле, когда она взяла его ладони и увидела, что они покрыты ожогами и окровавлены. Ее снова затрясло. Это сделала я. Я тебя обожгла!
Ник тыльной стороной ладони погладил ее по мокрой щеке.
Мари, я готов терпеть ожоги весь день, если это поможет спасти Племя от пожара. Он засмеялся. Ты была великолепна!
Но у тебя ожоги! Из-за того, что ты прикасался ко мне.
Мари, борясь с тошнотой, принялась отрывать от его туники полоски ткани и заматывать ему руки.
Ник улыбался во весь рот, словно мечта его жизни только что исполнилась.
Что ж, Жрица Луны, похоже, тебе придется со мной повозиться. Снова.
Прежде чем Мари успела ответить, воздух начал вибрировать. Они с Ником развернулись и с ужасом уставились на зависшее перед ними рваное черное облако. Еще дальше земля рябила и дрожала, а из пепла выгоревшего леса поднимался рой, покидая свои темные лежбища и надвигаясь на Племя.
6
Бегите! Всем наверх! Рой! Идет рой! Крик Уилкса, подобно боевому рогу, разнесся над ручьем, и Племя люди и собаки вперемешку бросилось бежать.
Мари! Нужно залезть на дерево! Ник попытался перекричать панический гомон, когда она схватила его за руку и потащила за собой.
На дерево? Нет, надо бежать! Найти нору. Спрятаться от роя. Она провела трясущейся рукой по неестественно бледному лицу.
Ник быстро оценил ее состояние, и у него засосало под ложечкой. После призыва такой лавины огня ей нужно отдыхать. Побольше есть, пить травяной чай. Проспать сутки, а то и двое. Она плохо соображает. Она слишком устала, чтобы соображать.
Но у Мари не было привилегий, которыми пользовались Жрецы Солнца. Мари должна была бежать или умереть а если умрет она, умрет и Ригель. В голове у Ника промелькнула простая истина: со смертью Мари умрет не только Ригель. Ник ее не оставит. А Лару не оставит Ника. Забыв о боли в перевязанных руках, он схватил ее за плечи и энергично затряс.
Мари, послушай меня. Нам нужно залезть на дерево. Подняться в Город-на-Деревьях. Только так можно пережить нападение роя.
Мари покачнулась и помотала головой.
Залезть? Ригель не умеет лазить. А значит, я тоже не полезу.
Ник не стал тратить время на уговоры. Он взглянул на Лару.
Отведи нас домой! К гнезду отца! Скорей, Лару!
Пес гавкнул и сорвался с места, а Ригель припустил за ним.