Давайте найдем безопасное место, позаботимся о раненых и всех накормим тогда и поговорим.
Ник велел мне добраться до ручья. Ну, знаешь, где твоя мама ОБрайен неловко замолчал.
Ты имеешь в виду Рачий ручей и нашу старую Поляну собраний, закончила за него Мари.
Да. Ник подумал, что там можно разбить лагерь. А еще он сказал, что там ты нас легко найдешь.
Вы договорились встретиться там?
Да. Если он выберется, осторожно закончил ОБрайен.
У меня есть идея получше. Но сначала нам нужно отвести всех к Поляне собраний.
Ты позволишь им идти с нами? Серена отделилась от группы женщин за спиной у Мари и смерила ее мрачным взглядом. Псобратьям? Которые еще вчера держали нас в плену?
Мари повернулась так, чтобы видеть и Серену с женщинами, и Псобратьев, и призвала на помощь всю злость, которая клокотала в ней клокотала большую часть ее жизни.
Довольно. Серена, эти люди ранены и измучены. С ними щенки совсем еще малыши. Они для нас не опасны. Я ваша Жрица и целительница. Я позабочусь о них так же, как заботилась о Нике, когда нашла его раненым, и именно потому, что я решила помочь ему, а не бросила умирать, вы сейчас свободны. Если вы не в состоянии с этим примириться, если вы не можете отпустить свою ненависть к Псобратьям тогда возвращайтесь в свои норы и ищите себе новый Клан. Мари перевела взгляд с Серены и женщин Клана на ОБрайена. А если кто-то из Псобратьев все еще считает, что нас можно называть землерылами и держать в плену, пусть уходит сейчас. Мы не будем вас преследовать. Мы не причиним вам вреда. Но и помогать вам мы не станем.
Я обязан тебе жизнью, Мари. И Ник тоже. Я с тобой, сказал ОБрайен.
Мы с Капитаном тоже обязаны тебе жизнью, отозвалась Шена. Я не совсем понимаю, что происходит и кто ты такая, но ты спасла меня и моего пса. А потому я тебе верю.
Спасибо вам, ОБрайен и Шена, сказала Мари и вопросительно посмотрела на женщину с терьером.
Меня зовут Роза. Это моя спутница, Фала, и ее щенки. Мари, мы с тобой не знакомы, но я знаю Ника, Шену и ОБрайена. Если они тебе доверяют, то и я тоже.
Две девушки, которые, судя по их виду, пострадали больше других, уже успели сесть, привалившись спинами к замшелому стволу. Старшая девушка, левая половина тела которой была покрыта болезненными на вид ожогами, сказала:
Я Лидия, а это моя сестра, Сара. Если ты нам поможешь, мы тебе доверимся.
Мари улыбнулась.
Спасибо. Я постараюсь обработать твои ожоги и осмотреть лодыжку твоей сестры как можно скорее. Она снова повернулась к женщинам Клана. Что скажут остальные?
Из середины толпы заговорила Изабель.
Ты моя Жрица. Я всегда буду верить тебе и делать так, как ты скажешь.
Несколько женщин согласно закивали. Мари посмотрела на Серену.
Ты слышала, что сказали Псобратья. Они бегут от страшной трагедии. Они потеряли дом и родных. Неважно, что сделали или сделают другие Псобратья: эти пятеро не желают нам зла.
Сейчас разумеется. Сейчас они нуждаются в нашей помощи. Но что будет, когда мы им поможем?
Я не знаю, что будет, но доверие должно с чего-то начинаться, и я говорю, что оно начнется здесь и сейчас, твердо сказала Мари и продолжила уже мягче: Но мне знакома неспособность доверять. Я жила так всю жизнь и поэтому отказываюсь жить так дальше. Однако каждой из нас придется сделать этот выбор, и если вы предпочтете жить по-старому и не принимать перемен, я желаю вам доброго пути и мирной жизни на новом месте.
Так или иначе, если мы их примем, я лишусь родного дома, сказала Серена.
Мари покачала головой.
Нет, Серена. Не обязательно. Ты можешь обрести новый дом лучше того, что у тебя когда-либо был.
Я не хочу «лучше». Я хочу мой старый дом наш старый дом. Твоя мать никогда бы не позволила этому случиться.
Любовью всей ее жизни был Псобрат, тускло сказала Мари. Ты и представить не можешь, какой она была на самом деле чего она на самом деле хотела. Леда была бы счастлива, если бы Клан и Псобратья жили мирно.
Ты говоришь о какой-то другой Леде. Я знала лишь ту, что была моей Жрицей и посвятила жизнь заботе о своем народе. Та Леда и близко не подпустила бы Псобратьев к Клану. Нет. Я не могу доверять этим людям, Серена яростно ткнула пальцем в Псобратьев. Я никогда не смогу им доверять. Они делали из нас рабов! Убивали наших мужчин! Из поколения в поколение смотрели, как мы умираем в плену! Они уже доказали, что им нельзя доверять. Прощай, Мари. Твоя мать стыдилась бы.
Не говоря больше ни слова, Серена свернула с тропы и растворилась в затянутом дымом лесу. Три женщины тихо последовали за ней. Все трое избегали взгляда Мари.
Мари отрешилась от боли, вызванной словами Серены, и внимательно оглядела оставшихся женщин Клана.
Кто-нибудь еще?
Мы твой Клан, Жрица Луны, Изабель церемонно поклонилась ей, опустив руки и раскрыв ладони. Мы пойдем за тобой.
Остальные женщины повторили ее движения, почтительно кланяясь Мари.
Хорошо. Поляна собраний должна быть недалеко, а с нее начинается территория Клана.
Мари повернулась к Ригелю, мысленно рисуя ручей и знакомую Поляну собраний. Оттуда они быстро доберутся до родильной норы. Она наклонилась к своему спутнику и, взяв его мохнатую морду в ладони, нежно поцеловала в нос. Затем она сосредоточилась, отправляя овчарке мысленный образ, и скомандовала:
Иди, Ригель! Веди нас туда!
Ригель с радостным лаем сорвался с места и устремился по узкой звериной тропе, которой они держались с тех пор, как перешли последний ручей. На повороте он остановился, оглядываясь на наблюдающих за ним Псобратьев и Землеступов, и громко гавкнул снова. Шена тихо вздохнула.
Я уже и забыла, сколько энергии у молодых псов, сказала она и, потрепав Капитана по голове, кивнула своему псу: Иди вперед с Ригелем.
Капитан залаял, как щенок, и припустил за молодой овчаркой.
Внимание! Мы пойдем этой дорогой. Скоро вы будете в безопасности и сможете устроиться на ночлег, сказала Мари, жестом призывая женщин Клана последовать за Ригелем и Капитаном. Изабель, ты не могла бы пойти вперед и проследить, чтобы группа не отстала от Ригеля? Мне нужно поговорить с ОБрайеном.
Конечно, Мари, кивнула Изабель и побежала за щенком.
Псобратья последовали за Ригелем еще медленнее, чем женщины Клана, держась от Землеступов на расстоянии по крайней мере в несколько ярдов. Мари подошла к двум раненым девушкам и помогла им подняться на ноги.
Ты ты не похожа на землерылиху, сказала Сара, младшая из сестер, тяжело опираясь на Лидию так, словно у нее была сломана лодыжка.
Ты ведь Сара, верно? Могу я осмотреть твою лодыжку?
Да, я Сара. Ты правда целительница?
Да. И мы не называем себя землерылами. Мы Землеступы.
Мари отличная целительница, вставил ОБрайен. Она вылечила меня от парши.
Сара обменялась с сестрой потрясенными взглядами, а потом сказала:
Хорошо, ты можешь меня осмотреть.
Мари быстро ощупала лодыжку Сары и решила, что это не перелом, но очень серьезное и неприятное растяжение. Не задумываясь, она начала отрывать от подола полоски ткани. ОБрайен наблюдал за каждым ее движением.
ОБрайен, ты знаешь, как выглядит мокричник?
Нет. Прости, Мари, я больше по следам, чем по растениям.
Я знаю, как выглядит мокричник. Я провела какое-то время на Ферме, откликнулась Шена.
Мари подняла голову и благодарно кивнула.
За поворотом, чуть в стороне от тропы, я видела большой куст. Можешь надергать для меня несколько веточек?
Будет сделано! Шена быстро зашагала назад по тропе.
Аккуратно забинтовав опухшую лодыжку Сары, Мари обратилась к Лидии:
Вижу, ты пропитала ткань водой и прикрыла ожоги. Это правильно, но тебе, должно быть, все еще очень больно?
Лидия, крепко сжав губы, кивнула.
Сейчас я сделаю все, что смогу, но обещаю как только мы окажемся в норе, я дам тебе средство, которое утолит боль.
Ты не похожа на других землерылов то есть Землеступов, которых я знала, заметила Лидия.
А ты уверена, что действительно знала хоть одного Землеступа? Мари постаралась приглушить язвительность, но девушка все равно отвернулась и покачала головой.
Нет. Я была на Ферме всего пару раз, с матерью. Лидия снова сжала губы и часто заморгала, пытаясь сдержать слезы.
Она погибла. Голос Сары дрожал. Она даже не пыталась вытирать струившиеся по щекам слезы. И отец тоже, и их овчарки. Они они заставили нас первыми покинуть гнездо. Они должны были спуститься сразу за нами. Все произошло так быстро. Только что они кричали, чтобы мы бежали. А в следующую секунду дерево запылало, и она замолчала, не в силах продолжать.
Она погибла. Голос Сары дрожал. Она даже не пыталась вытирать струившиеся по щекам слезы. И отец тоже, и их овчарки. Они они заставили нас первыми покинуть гнездо. Они должны были спуститься сразу за нами. Все произошло так быстро. Только что они кричали, чтобы мы бежали. А в следующую секунду дерево запылало, и она замолчала, не в силах продолжать.
Мне очень жаль. Мари перевела взгляд с Сары на Лидию. Не так давно я потеряла мать. Это ужасно, правда?
Да, Лидия всхлипнула. Ужасно.
Обе девушки почти девочки, вдруг поняла Мари, когда пригляделась к ним через сажу, грязь, пот и раны и увидела, насколько они молоды: пожалуй, ровесницы Дженны обнялись и склонили друг к другу головы. Мари отошла, чтобы дать им побыть наедине со своим горем.
Мари, у Розы сильно обожжена спина, негромко сказал ОБрайен.
Мари направилась к хрупкой светловолосой женщине, сидевшей посреди тропы рядом со своим терьером. Щенки возились у матери под боком в поисках молока.
Роза, позволь мне осмотреть твою спину. Я хочу убедиться, что ты можешь идти.
Роза пожала плечами.
Конечно. Я могу идти. У меня нет выбора.
Мари обошла женщину и, осторожно задрав изорванную рубашку, хмуро уставилась на волдыри, которые уже начали сочиться сукровицей.
Вот! Собрала все, что было! Шена подошла к Мари и вручила ей пучок нежных белых цветов.
Спасибо, Шена. Ты не могла бы позвать Капитана? Он поможет нам не отстать от тех, кто идет за Ригелем.
Шена кивнула, сложила ладони вместе и коротко свистнула. Мари поспешила к Саре и передала ей половину пучка мокричника.
Разжуй их хорошенько. Потом выплюни кашицу в руки и осторожно вотри в самые крупные ожоги Лидии, а я пока позабочусь о Розе. Как закончим, догоним остальных.
Серьезно? Ты хочешь, чтобы я разжевала эту траву и выплюнула ее на Лидию?
Вроде того. Выплевывай в руки, а уж потом накладывай на ожоги. Если проглотишь кашицу, ничего страшного. Она поможет твоей лодыжке быстрее прийти в норму. Мари направилась к Розе, на ходу засовывая в рот горсть горьких цветов.