Обойдя здание по кругу, а оно было большим, в диаметре не меньше десяти метров, я не увидел на нем ни окон, ни дверей. Стены уходили вертикально вверх и даже покрытые лианами, папоротниками и мхами гляделись очень ровными. Впрочем густота сплетения растений не давала возможности рассмотреть сами стены, понять есть ли там вообще, что-то кроме поверхности стены.
«Хо хо выдохнул вслух я. Что же там внутри как же о том узнать как же туда проникнуть?» спросил я сам у себя и, чтоб найти ответ, решил залезть на крышу этого дома.
Я принялся вновь обходить жилище по кругу в поисках надежной лианы, такой, чтобы она смогла выдержать мой вес. Однако все, что попадалось мне под руки, моментально обрывалось или трещало, стоило мне резко потянуть это на себя. Но вскоре я нашел более крепкий ствол, он был яркого зеленого цвета и казалось переливался у меня в руках. Пару раз дернув его на себя, я ощутил его прочность и надежность, наверно он как-то крепко впился в стену здания и не то, чтобы порваться, но даже не собирался хрустеть. Я обхватил его руками, поставил ноги сверху на растения обнимающие стены и, перехватывая лиану да переставляя стопы, полез наверх
Огого! Так можно было сказать про мое тело. Какое оно было гибкое и ловкое, как приятно мне было в нем находится и ощущать, что это мое мое тело! Я не просто перехватывался руками и переставлял ноги, а я прямо-таки взлетал вверх, будто меня кто-то подталкивал в спину. Я не ощущал усталости, слабости и даже не запыхался когда увидел над головой каменный выступ, а в него вросшую лиану. Отпустив ствол, я ухватился руками за узкий выступ и, подтянувшись на нем, легко перекинул ногу, и залез сверху на крышу.
Да, выходит, я правильно догадался, сверху этот дом жилище здание ли было закрыто круглой с ровными краями каменной плитой. Сама плита была очень гладкой, а поверхность ее была полностью освобождена от растений даже как-то странно на первый взгляд Точно кто-то нарочно совсем недавно расчистил тут все. В середине этой крыши находилось небольшое квадратно окошко, и когда я оглядев город, покрытый невысоким деревьями, увидел его, то заинтересованный этой чудной конструкцией сразу поспешил к нему.
И верно, то было самое настоящее окошко, небольшое по размеру. Его стеклянная гладь была такой же гладкой как крыша, без царапин или щербинок. Присев на корточки я разглядывал это окошко, ощупывая его стеклянные края, образующие с камнем одно единое целое, затем я сжал кулак и постучал по стеклу сверху, и в ответ услышал глухой отзвук, сказывающий что стекло плотное и толстое. Еще какое-то время я гладил пальцем его края в надежде найти какой-нибудь потайной замок или кнопку, петлю, при помощи которой смогу его открыть, но так ничего не найдя, улегся животом на камень и положив лицо на стекло, уперев в него свои углубления вместо носа и двигающиеся от дыхания червячки наросты, попытался рассмотреть, что находится там в глубине здания.
Однако я был разочарован там внутри этого дома, кроме густой серой пыли, обильно покрывающей пол и образующей нечто в виде сплошных покрывал, ничего не было или невозможно было разобрать
Нет! просто ничего не было
Солнечные лучи падали на густые серые покрывала. и теперь я, видящий этими чудесными глазами очень хорошо, прекрасно смог разглядеть, что там ничего нет.
Глубоко вздохнув я поднялся на ноги и загрустил Сам этот дом, отсутствие каких-либо предметов внутри него навивали на меня мрачные раздумья, от которых мне стало не по себе, и почему-то вспомнился мой старый мир, мир полный людей детей стариков жизни.
Я потряс головой, прогоняя эти не нужные мне теперь воспоминания
Обидно все же, продолжил я свои мысли, отвлекая себя от грусти, проделать такой путь и ничего интересного, захватывающего не увидеть. Ну, если не считать красот и яркости этого дивного леса. На этом берегу я не встретил ничего чудного, что потрясло бы мою сущность, а лес лес на моем берегу все же был более могучий и не менее великолепный.
«Эх!» выпустил я из себя и, пройдясь по крыше дома, уселся на его краю, да свесив ноги, принялся оглядывать город сверху.
Однако ничего привлекательного я не заметил, все те же разрушенные дома, в которых росли деревья, стены коих обжили растения и травы. Моим глазам предстали зеленые дали, которыми было объято это поселение, и там где-то очень далеко виднелся край города, а за ним начинался уже более высокий лес. И кроны тех гигантов деревьев сливались в одну яркую зелено-голубую линию, в которой было невозможно разобрать ни небо, ни листву.
Я сидел на крыше и любовался темно-голубым небом, янтарным жарким солнцем, которое казалось, начало свое движение по небесному своду лишь тогда, когда я воссоединялся с телом. Это я заметил еще тогда, в первый раз, когда вошел в это существо, когда стал с ним единым, общим, одним живым телом Однако стоило мне его покинуть, и отправится в обратный путь, как янтарное светило остановилось на отметке полдень и замерло. словно ждало оно моего возвращения, прихода в этот волшебный изумительный мир. И когда я вернулся, вышел из дома в этом гибком чудном теле, солнце вновь ожило и продолжило свой неторопливый ход, но продолжило оно его как-то нерешительно и медленно, не так как движется солнце в старом моем мире, медленно можно даже сказать лениво или неохотно и все больше и больше я убеждался, что в этом мире теперь ставшим моим миром, время шло по-иному шло
Другой мир другое время другие краски
Яркие, слепящие глаза, чистые и насыщенные И весь этот мир был ярким и наполненным многоголосным пением птиц, стрекотом кузнецов, гудением жуков и плавными взмахами крыльев стрекоз, бабочек и еще каких-то бирюзовых насекомых.
И когда я вот так затих, любуясь красотой этого мира, будто растворился в нем, будто слился с ним в общее начало и конец, смог наконец-то я увидеть и первую птичку этого леса. Она прилетела и приземлилась совсем недалеко на пальмовое дерево, и удивительно красиво запела. Ее пение напоминало мелодичный звон множества маленьких бубенцов. Это была крупная птица, в высоту она наверно достигала полуметра и похожа была чем-то на наших голубей, тех, что топчутся в старом мире на дворах, площадях, уличных кафешках в поисках пищи. Только у этой птицы было яркое серо-зеленое оперенье, переливающееся в солнечных лучах, а грудка смотрелась белой.
Лишь только я разглядел этого прекрасного певца, смог увидеть и других пернатых обитателей данного мира, точно они скрывались, таились, пугаясь моего движения по лесу. А когда замер я, они успокоенные все разом выпорхнули в небеса в поисках пищи И видел я парящих в воздухе небольших иссиня-черных птичек, у них были и лапки и перья иссиня-черными, лишь клювик блистал ярко-желтым цветом. Эти птички подлетали ко мне очень близко, на миг зависали надо мной, а потом, словно маленькие астероиды, стремительно исчезали в лесных зарослях. С высоты своего здания увидел я крупную, изумительную по красоте птицу, она вышла из расщелины дома, что полуразрушенный поместился прямо передо мной и тихо гукая, направила свою поступь по поросшей растениями и деревьями бывшей дороге. Эта была большущая птица ее зелено-синие оперенье, на спине выглядело прямо-таки ярко изумрудным. У птицы был очень массивный, крупный клюв, немного загнутый, того же изумрудного цвета, и короткие мощные лапы с толстыми пальцами и острыми когтями.
Лишь только я разглядел этого прекрасного певца, смог увидеть и других пернатых обитателей данного мира, точно они скрывались, таились, пугаясь моего движения по лесу. А когда замер я, они успокоенные все разом выпорхнули в небеса в поисках пищи И видел я парящих в воздухе небольших иссиня-черных птичек, у них были и лапки и перья иссиня-черными, лишь клювик блистал ярко-желтым цветом. Эти птички подлетали ко мне очень близко, на миг зависали надо мной, а потом, словно маленькие астероиды, стремительно исчезали в лесных зарослях. С высоты своего здания увидел я крупную, изумительную по красоте птицу, она вышла из расщелины дома, что полуразрушенный поместился прямо передо мной и тихо гукая, направила свою поступь по поросшей растениями и деревьями бывшей дороге. Эта была большущая птица ее зелено-синие оперенье, на спине выглядело прямо-таки ярко изумрудным. У птицы был очень массивный, крупный клюв, немного загнутый, того же изумрудного цвета, и короткие мощные лапы с толстыми пальцами и острыми когтями.
Я сидел там очень долго долго и все думал о тех людях, что жили когда-то в этом городе. Думал об этом теле, которое почему-то было брошено сущностью И еще я задавался вопросом, как вообще без сердцевины могло жить это тело ведь мое без меня было почти мертвое и поддерживалось оно только благодаря шагнувшей вперед медицине, и всем этим трубкам и многочисленным лекарствам.
Я сидел, думал, искал ответ которого наверно и не было, а потом все же решил вернуться домой чтобы как говорится поесть, попить и почитать в тишине. Намереваясь собрать по дороге тех самых синих ягод и отведать их вдоволь, чтобы заглушить позывы голода в моем желудке.
Глава шестая
Я неспешно поднялся на ноги, еще раз оглядел этот пустой брошенный жителями город, захваченный теперь в плен лесом, и, легко ступая, направился к тому месту, где находилась та самая крепкая, проверенная мною лиана. Проходя мимо окошка, вмонтированного в крышу жилища, я случайно бросил взгляд сквозь его стеклянную гладь И тотчас внутри тела испуганно сжалась моя сердцевина. сжалась и порывисто содрогнулась, потому как оттуда снизу, задрав голову, утопая в серой пыли по колено, стояла и смотрела на меня на меня смотрела сущность этого тела
Да да именно сущность не тело не естество, похожее на меня а кремовая сущность, один в один как это тело, которое я так бесцеремонно занял и в котором так теперь привольно расхаживал. У этой сердцевины имелась такая же округло-приплюснутая голова и то, что углом выпирало вперед, образуя нос, было прикрыто сверху тонкими, загнутыми и похожими на червей наростами, гладкие прилизанные до плеч волосы, только кремового цвета, руки достигающие колен, ноги, тело всем, всем, что в ней было она соответствовала этому телу. Правда, вглядевшись в нее, я разобрал, что сущность эта была очень худа очень так худа, будто измождена, измучена каким-то изувером, и щеки, и живот у нее были впалыми и приобрели сероватый цвет, а руки висели, как плети. И еще, потрясло меня, то, что у нее были ярко-зеленые глаза
Я стоял, ошарашено оглядывая эту сущность, когда внезапно из серой пыли, похожей на пуховые перья птицы поднялась и выпрямилась еще одна субстанция (по-другому ее было не назвать). Однако то, что субстанция также похожа на тело, в коем я нахожусь это я смог разобрать не сразу. Лишь через пару минут я узнал ее по угловатым углубления на месте носа, прикрытыми червячными наростами и может, может по такому же исхудавшему состоянию. Хотя она была была намного тоньше, почти вполовину той первой сущности и казалось какой-то изношенной, ветхой, и еще у нее не было левой руки до плеча полностью отсутствовал живот и похоже щеки, а вместо них виднелись сквозные дыры, через которые присмотревшись можно было увидеть пыль, покрывающую пол. У второй субстанции были такие же ярко-зеленые глаза, как и у первой. И, глянув на меня, она испуганно закачалась из стороны в сторону, а затем попыталась втянуть в себя голову, наклонившись немного вперед, стараясь пригнуться к полу и тогда у нее, вдруг отвалилась правая кисть руки. Она отвалилась целиком, так, будто ее кто-то отрубил мгновенным, не видимым и непонятным образом. Отпавшая кисть полетела вниз, только летела она медленно, делая перевороты в воздухе и кувырки, словно была невесомой, легкой, а миг спустя и вовсе, прямо на глазах моих, так и не успев упасть в пыль, распалась на те самые пуховые перья, которые закружились, завиляли своими тонкими, острыми концами в воздухе и неспешно опустились на пол, да тотчас утонули в этой серости, растворились в ней и стали неотличимы от нее.