Дживанна будто обладала собственной волей и неотвратимо рвалась наружу подобно младенцу, разрывающему плоть матери. Женщины, потерявшие новорожденных детей, стремятся как можно скорее дать жизнь снова. И Роберт не мог оставить свою Дживанну пеплом.
Он просил жену подавать ему в постель материалы для работы. Она первое время отказывалась это делать, призывала супруга пощадить неокрепшее здоровье, но Роберт был непреклонен.
Простишь ли ты себе, если по твоей вине во мне умрет моё единственное произведение?
Жена смотрела на него с извиняющим сожалением. Тот, кто никогда не творил, не в силах разделить отчаяние умирающего художника.
Жена смотрела на него с извиняющим сожалением. Тот, кто никогда не творил, не в силах разделить отчаяние умирающего художника.
Она принесла ему всё, что он просил. «Чем бы дитя ни тешилось!»
Роберт ревновал свою работу к чужим глазам. Рисунки он заворачивал в непрозрачные пакеты, какие используют для упаковки сумок на входах гипермаркетов.
Сердце его по ночам стучало медленно, напряженно, с трудом. Оно каждый раз собиралось с духом, прежде чем повернуться на своих алых перинах точно задремавшая старуха, когда постучали в двери: свои? чужие? открывать? не открывать?
Роберт не спал, он брал под язык таблетки, что всегда стояли на столике у кровати. Он гладил грудь ладонью и разговаривал шёпотом со своим сердцем: просил у него, виновато, как просят у друга в долг, ещё пару миллионов ударов.
В последнее время он думал начать запись мозговой карты. Роберт знал немало грустных историй: работал, откладывал, мечтал, погиб внезапно, не попал. Свой островок бессмертия строить лучше заранее.
Двадцать лет назад Роберт открыл счет, куда каждый месяц уходила оговоренная сумма: раньше копили на гробы, теперь на место в цифровой вечности.
В разные периоды жизни у Роберта возникало желание потратить эти деньги: кто знает, вдруг всё обман? Получится, и не жил толком, и нажитое трудом перед смертью в чужие руки отдал? Порой нападало на него ироническое настроение и тогда собственное беспокойство о жизни после смерти Роберта забавляло: не фараон ведь он, чтобы весь век заботиться о возведении пирамиды для погребения? Не монах, обрекший себя потратить отпущенный срок на строгий пост и биение челом о камень во имя того, чтобы предстать перед Господом без греха? Не суждено мертвому фараону воспользоваться своими золотыми кубками, колесницами и услугами умерщвленных заодно с ним рабов. И кто знает, так ли нужна Господу Богу отстиранная от пороков монашья душа?
Один звонок аванс и вот уже коммерчески вежливые девушки в небесно-голубых промо-жилетках стоят на пороге.
Блузки белые перья ангелов. На спинах надписи «смерти_нет. добро пожаловать в вечность!»
Они своё дело знают. Надевают клиенту на голову силиконовую шапочку с датчиками. Роберт смотрит в зеркало, смеется:
Как в бассейн снарядили!
Девушки отражают улыбки отбивают теннисные мячи дают рекомендации:
Чем естественнее вы будете себя вести, тем точнее запишется карта. Вам следует пересмотреть все видео из предложенных. Это специальные ситуативные тренажеры, они позволят вам прочувствовать весь спектр свойственных вашему характеру эмоций.
Я хотел бы существовать в едином пространстве с дорогим мне человеком. Сколько это стоит?
С вашей женой? У нас есть система резервирования мест для живых
Нет. С другим человеком. Этот человек уже находится в системе.
Роберту казалось, что он никогда не сможет озвучить своё желание. Слишком большое чувство вины испытывал он перед всем человечеством за любовь к Евдокии. Разве она не вызов миропорядку? Любовь к женщине, которая умерла задолго до встречи с ним? Любовь к её воспоминаниям? К поблекшим краскам впечатлений? К иллюзиям?
Вы так же можете заказать дизайн вашего личного сегмента Сети. Недавно у нас появился такой сервис. На нашем сайте вы можете ознакомиться с демоверсиями. Вкладка называется «Создай свой рай!»
Спасибо. Я бы хотел загрузить в систему авторские рисунки. Это возможно?
Девушка задумалась.
Прежде нам не доводилось работать с подобными просьбами клиентов. Я уточню у главного менеджера.
Когда Роберт впервые после второго инфаркта почувствовал себя достаточно здоровым для того, чтобы выйти на улицу, шёл снег. Белое небо казалось гигантским куполом, с которого понемногу осыпается штукатурка. Первые хлопья сели на черный рукав пальто Роберта как перхоть на парадный пиджак.
Он подождал, пока они растают, и пошел вперед.
За стеною снега дома, машины и люди казались расплывчатыми точно в тумане или в дыму. Несмотря на середину дня горели витрины, мигали фары городская жизнь боялась заблудиться в густом рое белых внезапно прилетевших мух.
Роберт вспоминал соседа-алкоголика, ветерана войны, того самого Серегу Жженого, единственного знакомого ему человека, добровольно отказавшегося помещать своё сознание в смертинет. Как герою ему была предложена государственная квота. В последний свой год он тяжело болел, совершенно не пил и никому не пересказывал историю про негритят. Об его отказе от бессмертия Роберт узнал из разговоров соседей. Новость пережевывали все и не по одному разу ещё бы! такой странный поступок: отвергнуть бесплатный рай! Люди негодовали или расстраивались. Серега говорил так:
Да вы в своем уме? Не достойна моя память вечности. Это же хуже ада каждый день видеть глаза того мальчика: сливочные белки с алой тонкой вышивкой капилляров, агатовые шарики зрачков Да сам дьявол не так страшен, как эти глаза и то мгновение, когда жмешь на курок. Я хочу забыть. Навсегда. И смерть, окончательная и абсолютная, единственный способ.
Роберт ходил степенно, дышать старался вдумчиво, без суеты. Хорошо, что снег. Необычное наблюдение: воздух кажется вкуснее.
В нагрудном кармане у Роберта лежит маленькая чёрная коробочка устройство для мониторинга сердечного ритма. Результаты передаются прямо на смартфон лечащего врача: ежели что, у него прозвучит сигнал тревоги он приедет так скоро, как позволят пробки.
Снег шел рядом с Робертом. Роберт никуда не спешил. По состоянию здоровья он вынужден был уволиться с работы и теперь проводил дни в состоянии блаженного созерцательного безделья, какое обычно становится последним подарком жизни умирающим.
Сегодня Роберт положил себе целью дойти до своей любимой кондитерской, купить ароматных слоек и вернуться обратно. Для обычного человека ерунда, не стоящая упоминания. Для инфарктника в период реабилитации событие.
Если стоять на тротуаре возле кондитерской, между двумя небоскребами в ясную погоду хорошо видно здание главного офиса Смертинета стальная хирургическая игла, протыкающая облака. В любом районе города есть место, откуда она просматривается. Восемьсот пятьдесят метров. За счет шпиля с антенной это сооружение в полтора раза выше остальных небоскребов тощих, гнутых, цилиндрических, пирамидальных, похожих на галлюциногенные грибы.
Роберт всматривался в бурлящую белизну. Сегодня антенны не было видно. Он просто знал, что она там есть. Мельтешили перед глазами несчетные белые насекомые.
«Броуновское движение,» подумал Роберт.
Вдруг что-то темное промелькнуло в зыбкой толще снегопада.
«Птица! Неужели? Быть этого не может. Показалось.»
Вспомнилась примета из детства: птица к счастью. Но есть ведь и другие приметы. Попадалась ему книга, в которой появление птицы предвещало смерть.
Чёрная коробочка в кармане. Лицо жены, выражающее, поворачиваясь к нему, сожаление, но не любовь. Точно жена заранее уже отдалялась от него, училась воспринимать его мертвым, а не живым, чтобы уменьшить себе боль потери.
Роберт скоро умрёт.
Он почти приручил эту мысль.
Она перестала напрыгивать на него из-за угла и неожиданно вонзать свои ледяные когти.
Он только что видел птицу в городе. Первую за свою жизнь.
Надо, чтобы в Дживанне летали птицы. Много птиц. Как на океане. Когда они с женой ездили в отпуск, Роберт специально выходил на пляж ранним утром, чтобы наблюдать за чайками.
Он обычно брал две недели в конце сезона, когда солнце начинало остывать, как выключенная электроплита, поднимался ветер, и люди уходили с пляжа, уступая сложенные зонты и брошенные лежаки птицам.
В городе птиц нет.
Но Роберт видел. Повезло!
А может, то был просто чёрный пакет за плотной шторой метели.
Роберт не сможет это проверить. Птица-пакет исчезла.
Интересно, сработает ли примета?
Он постоял ещё, вглядываясь в белую бездну, пытаясь разглядеть очертания антенны, затем стряхнул снег с капюшона и вошел в кондитерскую.
В нос ткнулся мордой ласкового пса сладкий теплый запах выпечки.
Две слойки с малиной, пожалуйста.
Давненько вас не было, круглая добрая булочница узнала его.
Я болел. Сердце.
Её чудесное пышечное лицо на миг исказило огорчение точно на упругий пирожок нажали пальцем.
Ну, ничего Хорошо смотритесь! Бодренько Поправляйтесь! Побегаете ещё, дай бог!
Дай бог.
Роберт забрал с прилавка бумажный пакет со слойками и вышел вон.
Неизвестность порождает страх. Человек способен безусловно верить только личному опыту. Потому люди из века в век несут бремя ужаса перед переходом смертной грани. Сверхпроводящие микросхемы, способные сохранить сознание. Длинная игла, входящая в мягкий беззащитный мозг. Евдокия по ту сторону, убеждающая, что всё будет хорошо. И всё равно страшно.
Роберту предстоит пережить смерть. Совсем скоро.
Улица стояла в пробке. Движение страдало от обильного снегопада. Пешеходы зигзагами пересекали медленно движущийся, как струя меда, поток. Автомобили сигналили. Роберт заметил карету скорой помощи, зажатую со всех сторон, истерично мечущую в пространство синие вспышки проблескового маячка.
Неизвестность порождает страх. Человек способен безусловно верить только личному опыту. Потому люди из века в век несут бремя ужаса перед переходом смертной грани. Сверхпроводящие микросхемы, способные сохранить сознание. Длинная игла, входящая в мягкий беззащитный мозг. Евдокия по ту сторону, убеждающая, что всё будет хорошо. И всё равно страшно.
Роберту предстоит пережить смерть. Совсем скоро.
Улица стояла в пробке. Движение страдало от обильного снегопада. Пешеходы зигзагами пересекали медленно движущийся, как струя меда, поток. Автомобили сигналили. Роберт заметил карету скорой помощи, зажатую со всех сторон, истерично мечущую в пространство синие вспышки проблескового маячка.
Горько усмехнувшись он побрел дальше своим осторожным шагом сердечника. Сорок пять лет а выглядит совершенным стариком. Мелкие робкие шажки стежки девочки, которая учится шить. Привычка нести себя как вазу хоть бы не разбить! старческая привычка. Седые виски, наметившаяся лысина. Чувство, что всё позади. Наверное, оно и есть главный признак старости.