Сил сопротивляться не осталось. Да еще и мазь, очевидно, утратила силу: крылья повиновались все хуже.
Теперь Саша понимал, что чувствует мотылек, который пытается увернуться от сачка! Вриколас нависал сверху, гнал к земле, где уже зияло что-то красно-черное та самая яма, которую Саша видел во сне!
«Все, конец! смятенно подумал он. Сейчас бы какой-нибудь засадный полк, как у Дмитрия Донского, не помешал! Ну хоть бы кто-нибудь пришел на помощь!»
Но кто придет ему на помощь против вриколаса Александра?!
И вдруг осенило! Саша закричал так громко, как только мог:
О Геракл, избавитель от зла! О Зевс, отвратитель несчастий! О Диоскуры-спасители! Помогите!
Ох как полыхнуло в небесах, как рассекло темноту разноцветными жгучими молниями: огненно-желтыми, сияюще-зелеными, пронзительно-синими, ярко-алыми! Саша никого не видел, но чувствовал чье-то присутствие в небесах, и ощущение мощной силы, которая в нужный момент явилась на подмогу, ободряло его безмерно.
Однако постепенно он понял: тут что-то не так. Происходило что-то странное. Молнии били во вриколаса, но попади хоть одна из них во врага, она повергла бы его в прах! Она сверзила бы его наземь! Она уничтожила бы его! Однако на подлете к чудовищу молнии словно бы утрачивали свою силу, поражали его не так метко, как могли бы. Да, вриколас утрачивал силу, да, он опускался наземь, да, он проваливался в свою черно-красную могилу но медленно, так медленно, что Саша отчетливо мог разглядеть сардоническую улыбку, в которой кривились черные губы, и расслышать последние слова:
Твое имя твоя кровь
Тут вриколас канул наконец в могилу, и земля сомкнулась над ним.
Однако вздохнуть с облегчением Саше не удалось: крылья окончательно утратили силу. Более того, они снова втягивались в плечи, они исчезали! Саша падал, падал, беспомощно трепыхаясь в воздухе, но в тот самый миг, когда, казалось, он неминуемо разобьется, чьи-то руки обхватили его и помогли мягко опуститься на землю.
Перед глазами все мелькало, кружилась голова, ломило от напряжения плечи, ноги подкашивались, но вдруг раздался голос, который вмиг заставил его забыть о боли и усталости:
Ты справился, савватистис! Ты победил!
Перед ним стояла Ангелина Богдановна: как всегда в белом платье с синими узорами по подолу, с браслетом, в котором мягко мерцал синий гелиотроп, и пахло от нее гелиотропами
Это вы меня поймали, когда я падал? ошеломленно пробормотал Саша.
Она кивнула.
Спасибо! выдохнул он прочувствованно. Но как вы здесь оказались?
Я все время была тут, улыбнулась Ангелина Богдановна. Вроде как засадный полк Дмитрия Донского! Она заговорщически подмигнула. В любой момент готова была прийти тебе на помощь.
Но почему, почему вы оставили меня одного? Почему мы сразу не могли вместе все это сделать?
Ты должен был пройти испытание, и ты его прошел, строго сказала Ангелина Богдановна. Ты сам все сделал, сам сражался из последних сил, сам позвал на помощь тех, кого нужно. Впрочем, я не сомневалась, что ты справишься. Я ведь тебе так и написала: «Колдун седьмого дня победит!»
Вы это написали?! изумился Саша. Я ничего такого не видел!
Она лукаво прищурилась, и Саша понял:
А, та загадочная фраза, которую я не смог перевести
Да, кивнула Ангелина Богдановна. Έβδομη ημέρα μάγος θα κερδίσει!
Саша хотел спросить, почему сразу по-русски это не написали, но не стал. И так было ясно: Ангелина Богдановна хотела, чтобы он все делал сам, ни на кого не надеясь, только на себя.
Вот именно, сказала Ангелина Богдановна, словно прочла его мысли.
Ну, я все-таки был не сам по себе, справедливости ради возразил Саша. У меня был стилет, и рука-воровка, и Ахилка Ой, а где Ахилка?!
Не волнуйся, он спокойно спит в своей коробке, улыбнулась Ангелина Богдановна. По пути домой заберешь его.
Саше ужасно хотелось спросить, откуда Ангелина Богдановна знала, что он возьмет Ахилку у Аси, но было неудобно прямо вот так сразу начать с этого, и он заговорил о другом:
Вриколас разбил руку-воровку. Что же мы теперь скажем Шишке Ошаре?
Шишка простит нас, уверенно сказала Ангелина Богдановна. Ведь его рука пала в честном бою. Это куда почетней, чем быть воровкой, правда?
Саша кивнул и открыл было рот, чтобы спросить наконец про Асю, но Ангелина Богдановна отмахнулась:
Это сейчас не важно!
Она взяла Сашу за руку и озабоченно поглядела на его окровавленные пальцы:
Так вот в чем дело
Что? удивился Саша. Да ну, ерунда, мне почти не больно. Дома чем-нибудь намажу, марганцовкой промою, что ли. А может, есть какая-нибудь мазь специальная, из гелиотропа, для заживления боевых ран у савватистисов?
Он хихикнул, надеясь, что его острота будет оценена, однако Ангелина Богдановна невесело вздохнула:
Конечно, есть, и я тебе ее дам. Но Вроде бы и порезы не так уж велики, однако крови твоей вполне хватило, чтобы
Она осеклась, отвела глаза.
Чтобы что? не понял Саша.
Ангелина Богдановна помолчала, словно не решаясь ответить, потом неохотно произнесла:
Возможно, не следовало об этом вообще говорить, чтобы не портить тебе радости. Ты ведь победитель! Но ты должен быть предупрежден просто на всякий случай. Очень может быть, что ничего плохого не случится, но
но вы уверены, что это плохое обязательно случится, да? выпалил Саша, настороженно глядя на нее.
Да, твердо сказала Ангелина Богдановна. Ты помнишь его последние слова? Я думаю, он вернется.
Кто? Александр? Вриколас вернется? воскликнул Саша.
Да.
Но почему?! И при чем тут моя порезанная рука?
Не рука, вздохнула Ангелина Богдановна. Твоя кровь. Стилет, которым ты поразил вриколаса, был щедро обагрен твоей кровью. Она смешалась с его кровью и придала ему новых сил. Нашим помощникам, нашим покровителям Гераклу, избавителю от зла, Зевсу, отвратителю несчастий, Диоскурам-спасителям удалось загнать его под землю, удалось сверзить в могилу, но я думаю, благодаря твоей крови он сможет возродиться и появиться на земле вновь.
Да, твердо сказала Ангелина Богдановна. Ты помнишь его последние слова? Я думаю, он вернется.
Кто? Александр? Вриколас вернется? воскликнул Саша.
Да.
Но почему?! И при чем тут моя порезанная рука?
Не рука, вздохнула Ангелина Богдановна. Твоя кровь. Стилет, которым ты поразил вриколаса, был щедро обагрен твоей кровью. Она смешалась с его кровью и придала ему новых сил. Нашим помощникам, нашим покровителям Гераклу, избавителю от зла, Зевсу, отвратителю несчастий, Диоскурам-спасителям удалось загнать его под землю, удалось сверзить в могилу, но я думаю, благодаря твоей крови он сможет возродиться и появиться на земле вновь.
Когда? прохрипел Саша, у которого вдруг перехватило дыхание.
Не знаю, вздохнула Ангелина Богдановна. Может быть, скоро, может быть, нет. Но это случится. Вот, держи. Она подала Саше синий камень с красными проблесками.
Саша узнал гелиотроп, который помогал ему стать невидимым и который он выронил, когда бежал за отцом.
Больше не теряй! сказала Ангелина Богдановна. Постарайся всегда носить его с собой. Он во многом тебе поможет. Например, найдет ответы на вопросы, которые поставят тебя в тупик. Она многозначительно прищурилась. И, кстати, очень советую тебе завести дома цветы гелиотропы. Цветы и камень дадут знать другим савватистисам, если с одним из них что-то случится.
Может быть, эти слова должны были напугать Сашу еще больше, но он почувствовал не страх, а гордость. Он один из савватистисов Как же это здорово!
Твоя радость для меня лучшая награда, улыбнулась Ангелина Богдановна. Я тоже очень рада, что познакомилась с тобой и что именно ты стал одним из нас. Не забывай: έβδομη ημέρα μάγος θα κερδίσει! Даже если битва затянется на века, мы победим! А теперь прощай. Нет до свиданья!
И она исчезла.
Исчезла, даже не дав Саше возможности хоть слово сказать! Он только и мог, что крикнуть в ночь:
До свиданья, Ангелина Богдановна! Спасибо за все!
Тихо прошуршали листья над головой, но Саше хотелось думать, что это Ангелина Богдановна откликнулась ему издалека. Скажем, откуда-нибудь из «до нашей веры»
В парковых аллеях зажглись фонари, и Белинка тоже осветилась, и все страхи остались в прошлом пусть и не навсегда, но остались, так что Саша вполне мог вернуться домой. Только сейчас он почувствовал, как устал Брел, еле переставляя ноги, зевая и тупо думая, что Ангелина Богдановна забыла оставить ему мазь от ран.
Однако случайно взглянув на руку под ближайшим фонарем, Саша обнаружил, что раны уже затянулись и даже следы крови исчезли. А, ну да, ведь этой рукой он держал камень-гелиотроп
Впрочем, Саша уже не мог ни радоваться, ни удивляться. Подобрал коробку с Ахилкой, кое-как добрел до своей двери, поднял с коврика футболку, вошел, выпустил Ахилку из коробки, нарезал ему, еле шевеля руками, сыра и яблока, дотащился до дивана, стянул джинсы, спрятал гелиотроп под подушку и рухнул на постель. Больше ни на что сил не осталось, даже на страшные воспоминания.
Его разбудил какой-то странный звук. Очень приятный и веселый. Саша прислушался, подумал, что бы это могло быть, и наконец догадался: смеется мама.
Мама? Она дома?! Уже вернулась из Арзамаса?
Саша резко сел, зажмурился от солнца, бьющего в глаза (забыл шторы задернуть), посмотрел на часы, не поверил глазам, увидев, что стрелки сошлись на двенадцати (!), с ужасом оглядел беспорядок в своей комнате, вспомнил, что такое же зрелище можно наблюдать во всей квартире, и заранее ужаснулся своей печальной участи. Главное, знал же, что мама сегодня приезжает, хотел же прибраться, но начисто обо всем забыл, и то, что он боролся с вриколасом и даже победил его, пусть и с помощью Зевса, Геракла, Диоскуров и Ангелины Богдановны, ничуть его в глазах мамы не оправдает тем паче, что у Саши скорее язык отсохнет, чем он об этом заговорит!
А может быть, все не так плохо? Мама смеется наверное, у нее хорошее настроение, может быть, она и не заметит беспорядка.
Стоп. А почему у нее хорошее настроение? С чего? Саша уже и забыл, когда она смеялась, в последний раз это было еще до того, как отец
Слушай, а не хватит ли нашему сыну спать? услышал он вдруг голос, от которого даже в голове зазвенело, потому что это был голос отца.
И, не думая, забыв вообще про все на свете, Саша вылетел вон из комнаты. И сразу угодил в руки родителей, в их объятия, в их поцелуи и ласковые голоса. Но все же он нашел в себе силы отстраниться от отца и спросить: