Но девчонка почему-то не обиделась на монаха, а захохотала:
Это не мат! Это очень старинное слово! Стерво значит мертвое тело.
Истину речешь, пробурчал монах. Ужли оттого столь сметлива, что мужские портки нацепила? Ну и девка нынче пошла срамно глядеть!
Пф! фыркнула девчонка. А мне слушать такое срамно.
Востра! одобрительно усмехнулся монах. В кого такая уродилась, в тятеньку аль в мамоньку?
Да говорят, я на папу похожа, хоть я его совсем не помню, сообщила девчонка довольно равнодушно. Они с мамой давным-давно разошлись.
Вот оно что молвил монах задумчиво, а потом пояснил Сереге: Стерво это когда душа вовсе изошла. И коли она изошла, я ее уже не верну. Тело задрыгается, даже из могилы выйти может и отправиться по свету бродить. Да что толку? Одни страсти-мордасти. А вот покуда душа за тело цепляется, с ней сладить проще. Даже к жизни человека вернуть можно. Уразумел ли, чадо?
Чадо кивнуло, хотя, честно говоря, следовало бы покачать головой. Но монах уже обернулся к девчонке:
Тебя, дева, нарекли как?
Меня зовут Малинка, весело ответила она, улыбаясь темному, исхудалому, измученному и не слишком-то приветливому лицу монаха.
Серега поразился: девчонка не чувствовала никакого страха. Сам он в первую минуту чуть дуба не дал от ужаса, а девчонка болтает так спокойно, словно всю жизнь общалась с этим монахом из стены!
То есть на самом деле меня Мариной зовут, объясняла бесстрашная рыжеволосая особа, но я картавила в далекие детские годы, себя Малинкой называла. Маме нравится так и осталось.
Серега только головой покачал.
Марина, надо же! Он угадал
И только тут до него с некоторым опозданием дошел (нет, можно сказать дохромал!) смысл слов монаха. Про душу, которая цепляется за тело. Про ее возвращение в тело Это что же, имеется в виду оживление мертвых?! Или монах из комы как-то людей выводит?
Наверное, про это же подумала и Малинка, потому что она уставилась на Серегу вытаращенными глазами.
Глаза были зеленые
Глаза были зеленые, а Серегина физиономия он это очень остро почувствовал! вдруг стала красной.
Почему бы это?!
Так вот, Малинка, спокойно продолжал монах, хоть душу у тебя перехватило от того удара, все же она не хотела тебя покидать. Алкала, чтоб ее обратно позвали. Чуяла она, как сердце твое стучит, и ждала зова. Это самое главное чтобы стучало сердце. Хоть потихонечку! Я сей стук расслышал и душу твою окликнул. Остановил и возвратил Неведомо, как сие сладить способен! Но таково присно: лишь гляну на умершего, абие вижу, стерво это или просто сиромаха впал в сон, схожий с навием, и восстанет.
Абие сиромаха навием тупо повторил Серега. Присно
Проблемы с аудированием продолжались!
Однако у девчонки никаких таких проблем почему-то не было.
Это слова из старославянского языка, пояснила она. Его все монахи должны знать, на нем ведь Библия написана и службы в церкви на этом языке идут. Абие скоро, сиромаха бедняк, навь смерть. Присно значит, всегда.
Старославянский язык?! поразился Серега. А ты откуда его знаешь? У вас в школе проходят?!
Нет, у нас только английский, сообщила Малинка. Но у меня мама в педагогическом университете работает и как раз старославянский преподает. Мы вообще-то в Нижнем живем, а в Суроватихе лето проводим, у нас здесь дача. Старославянский я, конечно, не учила, это же ужас что такое, у меня уши в трубочку сворачивались, когда мама что-нибудь вслух читала, но сейчас почему-то некоторые слова легко понимаю. Может, они у меня в памяти отложились, а от удара головой вспомнились? Может, у меня вообще прорезались необыкновенные лингвистические способности? Такое бывает, я видела одну передачу Жаль только, что не по английскому эти способности прорезались. У меня столько трояков!
У меня тоже, утешил Серега, но не стал уточнять, что английский у них в школе второй иностранный, а по основному языку, французскому, у него только пятерки. Но это очень здорово, что у тебя именно старославянский прорезался. Иначе бы мы тут оба бекали-мекали. А теперь ты будешь переводчиком.
Буду, согласилась Малинка. Только переводчик раньше назывался «толмач». От слова «толма» так. Понимаешь? Переводчик говорил так, чтобы его все понимали.
Мать честная! вздохнул кто-то рядом. О чем же это вы лопочете, чада?! По-аглицки они обучаются, по-франкски Изобилен белый свет чудесами, воистину так!
Это вздыхал монах, про которого ребята совсем забыли.
Извините, смиренно пробормотала Малинка, это правда, мы заболтались. Вы говорили, будто чувствуете, кто умер, а кто нет. Расскажите хоть один случай, пожалуйста! Это ведь необыкновенно интересно!
«Вот подлиза хитрая!» чуть не ляпнул Серега.
Ох, лиса подхибная! проворчал монах.
Ничуть я не льстивая! возмутилась Малинка. Я правду говорю!
Так и быть, поведаю одну историю, смилостивился монах. Помню, одна баба чреватая разродиться не смогла, да и померла. Схоронить порешили. А муж зело по ней убивался, даже руки на себя хотел наложить с горя. Легко ли: любимой жены лишиться и чадушки долгожданного враз!
Монах по-прежнему сыпал непонятными словами, но Малинка оказалась отличным синхронным толмачом, и Серега все понимал.
Монах по-прежнему сыпал непонятными словами, но Малинка оказалась отличным синхронным толмачом, и Серега все понимал.
Я говорю: не спеши, подожди! Чую: и она жива, и чадо живо. Вижу: душа ее у изголовья стоит и горькими слезами заливается. Однако ни муж, ни прочая родня мне не поверили. Снесли бабу на погост, зарыли. А я покоя не знал. Спать не мог
И не выдержал: пошел в ночь после похорон на погост, где бедняжку схоронили. Глядь а земля словно дышит!
Схватил какую-то палку, начал ковырять землю. И вдруг прибежал муж ее у него тоже ретивое изнылось. Он догадался заступ прихватить.
Начали вдвоем копать что было сил. Отрыли гроб, сорвали крышку мать честная! Баба-то родила в гробу! Ребенок живой, а сама она бездыханная лежит.
Ой, как завыл, как зарыдал ее муж!.. Понял, что зря меня не послушал, жену живую похоронил. А теперь она для него словно бы второй раз умерла. Кричит: «Любушка моя ненаглядная! Воротись! Не покидай!»
У монаха прервался голос, а Малинка громко всхлипнула.
У Сереги вдруг сдавило горло.
Ну, разозлился я, продолжал монах, и кричу душе: «А ну, воротись! Не можешь ты мужика и дитятко обездолить! Довольно нагулялась поди-ка домой!» И в ту же минуту бабенка эта ожила! Глаза открыла, вздохнула Мужик схватил ребенка, подал жене. Младенчик зачмокал, родители слезы умиленные льют
А я оглянулся, вижу вокруг нас на погосте чуть не вся деревня собралась, и братия монастырская, и настоятель с ними Той ночью он меня и проклял.
Как проклял?! в один голос воскликнули Серега и Малинка. И тут же она вдруг взвизгнула:
Отдай мою ногу!
Хотя запросто может быть, что это полная ерундятина, бодрясь, сказал полковник Грушин.
Сапожников ничего не ответил, только кивнул.
Некоторое время так и ехали молча.
Город закончился. Вот промелькнул столб с перечеркнутым красной линией названием.
Теперь нужно было сворачивать с шоссе на боковую дорогу, идущую параллельно железной, и там искать перекресток, где доктор Краев ждет сердце своего отца.
Останови-ка, товарищ полковник, сказал Николай Ильич.
А что такое? насторожился тот.
Ну что-что выйти надо на минуточку, буркнул Сапожников. Не понимаешь, что ли?
«Рено» остановился, Сапожников вышел, сделал несколько шагов назад, встал на обочине спиной к машине.
Полковник посмотрел на контейнер, оставшийся на переднем сиденье, и вздохнул.
Этого не может быть, сказал он с нажимом, убеждая сам себя. Не может!
Сапожников вернулся, машина тронулась.
Что-то стучит, пробормотал Николай Ильич спустя несколько минут. Ты слышишь?
Багажник открылся, определил полковник. С чего бы?
Ты разве не знаешь? буркнул Сапожников. Замок на багажнике слабое место всех «Рено». Я свой два раза менял. Закрой скорей, а то нервы измотало.
Полковник вышел, захлопнул багажник и в это же самое мгновение автомобиль стремительно помчался вперед.
Коля! крикнул он изумленно. Ты с ума сошел?!
Но вопросы задавать было уже некому и ждать ответа тоже не от кого.
Итак, Сапожников все же решил выполнить хотя бы одно условие доктора Краева приехать одному.
Теперь Грушину придется возвращаться пешком. У него нет ни машины, ни телефона, который так и остался под ветровым стеклом.
Вот гад! выдохнул полковник бессильно. Только вернись выгоню вон со службы!
Он выругался и, сделав несколько шагов к городу, обернулся в ту сторону, куда умчался Сапожников.
Ты только вернись, Николай! пробормотал полковник умоляюще. Очень тебя прошу
Серега оглянулся и обнаружил, что за время, пока они болтали, обитатели больничного коридора подползли совсем близко. Один из них оказался рядом с Малинкой и цапнул ее за ногу.
Цыть! взревел монах, взмахнул рукой и всех размело по их прежним местам.
Он пристально посмотрел на Малинку:
Ты их видишь?
Ну да, кивнула она.
Он недоверчиво покачал головой:
Но ведь полночь еще не пробило Чудно!
Как же я могу их не видеть? продолжала Малинка. Какие-то замороченные все, бледные Больные, что ли? Ты тоже видишь, Серега?
Серега кивнул и спросил:
А откуда ты знаешь, как меня зовут?
Малинка растерянно моргнула:
Но ты же сам сказал, что тебя зовут Серега Сапожников Николаевич!
Серега кивнул и спросил:
А откуда ты знаешь, как меня зовут?
Малинка растерянно моргнула:
Но ты же сам сказал, что тебя зовут Серега Сапожников Николаевич!
Это я Валентину сказал, а ты слышала! догадался Серега. Лежала как мертвая, а слышала!
Лежала как мертвая, а на самом деле была живая! радостно объявила Малинка.
«Нет, это монах тебя оживил!» Серега хотел восстановить справедливость, но промолчал, чтобы не напугать девочку.
Кому приятно знать, что он воскресший покойник?! Как бы Малинка не начала себя оплакивать!
Живая-то живая, сказал монах, а на тот свет уже собиралась. Я твою душу удержал. Но это уже дело прошлое. А сейчас вам пора уходить отсюда. Не то
И правда, пошли скорей, перебила Малинка, спрыгивая с каталки. Мне давно пора вернуться. К маме должен был один человек приехать, я вышла его встретить а тут эта «Скорая» Мама, наверное, меня сто раз потеряла. А телефон я дома оставила. Мамочка там с ума сходит, бедная Ой, да ведь уже совсем темно! Как же я дорогу найду?