А где Мелкин?
Если ты имеешь в виду своего оруженосца, я отослала его за одеялом для меня чистым одеялом. Я не ожидала, что придется ждать так долго, и замерзла.
Она выглядела очень нечастной.
Пожалуйста, ваше величество. Баушка. Я знаю, ты сердишься, но я могу объяснить.
Она выглядела очень нечастной.
Пожалуйста, ваше величество. Баушка. Я знаю, ты сердишься, но я могу объяснить.
Королева Мириамель встала.
Тут нечего объяснять, Морган. Нет ничего интересного или необычного в том, чем ты занимаешься, если забыть, что ты наследник Верховного Престола. Она подошла к выходу из палатки. Мы всего день или два проведем в Эрнисдарке там уже ходят слухи о тебе и твоих друзьях, так мне рассказали, потом мы отправимся в Элвритсхолл в Риммерсгарде, чтобы попрощаться с одним из самых лучших людей, из всех, что когда-либо знали мы с твоим дедом. И там ты будешь не просто гостем, а человеком, которого запомнят на долгие годы и который однажды станет ими править, перед которым даже король Эрнистира и герцог Риммерсгарда должны будут преклонить колени.
Неужели ты снова выставишь себя отвратительным шутом, как в Эрчестере и во время всего нашего путешествия? Заслужишь ты уважение народа или только его презрение? Она накрыла фонарь колпаком, и теперь только ее голос делил с Морганом темноту палатки. Мы уезжаем завтра рано утром. Изгримнур еще жив, но никто не знает, сколько ему осталось. С рассветом ты должен быть в седле. Если ты не опоздаешь и будешь выглядеть пристойно, я не стану рассказывать о том, что сегодня произошло, твоему деду. Так что помни, с рассветом.
Это слишком рано, несмотря ни на что, простонал Морган. Почему так рано? Он попытался вспомнить, что сказал Астриан, в тот момент его слова казались ему вполне разумными. Я пью вино только для того, чтобы лучше спать и не Я хочу сказать, что могу быть хорошим принцем. Лучшим принцем.
Наступило долгое молчание.
Твой дед и я устали от твоих глупостей, Морган. Голос королевы стал холодным, как клинок. Очень, очень устали.
Королева без малейших проблем разобралась с клапаном палатки и беззвучно исчезла в ночи. Морган сел на сундук в темноте и стал думать о том, почему всем всегда легче, чем ему.
Глава 3
Разговор с гигантом, пожирателем мертвечины
Убывающая луна была еще почти полной, но ее, как и звезды, закрывали тяжелые тучи. Ярнульф мог легко представить, что он парит в высокой темноте, где обитает лишь бог, подобный исповеднику в кабинке, слушающему весь день рассказы о грехах человечества.
«Но бог, подумал он, не ощущает постоянного трупного запаха. Но так ли это? Ведь если бог не любит запаха смерти, удивлялся Ярнульф, зачем он создает столько трупов?»
Ярнульф посмотрел на труп, распростертый на краю деревянной похоронной платформы, ближайшей к стволу. Старая женщина, точнее, она была такой раньше, с руками, узловатыми, словно корни дерева, после долгих лет тяжелой работы. Тело накрыто тонким одеялом, словно стояло лето и она собиралась вздремнуть, а не отправиться в вечность. Ее челюсть была подвязана, и снег скопился в глазницах, придавая ей вид бесконечной слепой пустоты. Здесь, на крайнем севере Риммерсгарда, поклонялись алтарю Нового Бога и Его сына, Усириса Эйдона, но чтили старых богов, а также древние обычаи: на женщину надели туфли из толстой березовой коры, и это указывало на то, что она одета не для торжественного появления в небесном суде Усириса Искупителя, но ей предстоял долгий, холодный и безмолвный путь через Страну Мертвых.
Оставлять тело стервятникам и стихиям казалось варварством, но риммеры, живущие рядом с древним лесом, считали, что это так же естественно, как обычаи южан, строивших для своих мертвецов каменные дома или хоронивших их в ямах, выкопанных в земле. Однако Ярнульфа интересовали не местные обычаи или что ожидало душу мертвой женщины в загробной жизни, а стервятники, которые придут к трупу, и в особенности один из их видов.
Ветер усилился, тучи быстрее понеслись по черному небу, и верхушки деревьев начали раскачиваться. Платформу, на которой Ярнульф сидел, в тридцати локтях над ледяной землей, болтало из стороны в сторону, словно маленькую лодочку в бурном море. Он поплотнее закутался в плащ и стал ждать.
Ярнульф услышал его приближение раньше, чем увидел, шелест ветвей, не имевший ничего общего с ветром, а через несколько мгновений уловил запах, и, хотя от трупа, лежавшего на дальнем конце платформы, исходила отвратительная вонь, сейчас она показалась Ярнульфу почти естественной по сравнению со зловонием, заполнившим его ноздри. Он даже почувствовал благодарность, когда ветер сменил направление, хотя мгновение не мог понять, где находится существо, которое поджидал с того часа, как закончился короткий и темный зимний день.
Теперь Ярнульф его увидел, точнее, часть мерцание длинных бледных конечностей в кронах ближайших деревьев. Как он и надеялся, сюда явился гигант, пожиратель мертвечины, гюне, слишком маленький или слишком старый, чтобы успешно охотиться, а потому питавшийся мертвыми телами животных и людей. Убывающая луна давала достаточно света, чтобы рассмотреть гибкие ноги существа, которые легко сгибались и разгибались, когда оно перебиралось с одной верхушки дерева на другую, точно огромный белый паук. Ярнульф сделал медленный глубокий вдох и вновь подумал, не пожалеет ли он о том, что оставил лук и колчан внизу, но взбираться наверх с ними было бы значительно труднее, к тому же даже несколько стрел не смогут быстро убить гиганта на таком ограниченном поле боя в особенности когда в задачу Ярнульфа не входило убийство, ему требовалось получить от него ответы.
Конечно, он испытывал страх любому, кроме безумца, было бы страшно, поэтому он произнес Ночную молитву монаха, которую так любил его Отец.
Эйдон по правую руку, Эйдон по левую.
Эйдон передо мной, Эйдон за мной.
Эйдон в ветре и дожде, что падает на меня.
Эйдон в солнце и луне, что озаряют мой путь.
Эйдон в каждом взгляде, что видит меня, и в каждом ухе, что слышит меня.
Эйдон в каждом рте, что говорит со мной, в каждом сердце, что любит меня.
Искупитель, иди со мной туда, куда лежит мой путь.
Искупитель, веди меня туда, куда я должен идти.
Искупитель, благослови меня Твоим присутствием,
Когда я отдам свою жизнь Тебе.
Когда Ярнульф закончил беззвучную молитву, бледное чудовище скрылось с ближайшего дерева под краем платформы; и через мгновение он почувствовал, как деревянный пол под ним пошел вниз, когда существо поднялось на платформу. Сначала появились руки с шишковатыми пальцами и черными ногтями, каждый величиной с большое блюдо, потом голова, белая глыба, поднимавшаяся наверх до тех пор, пока свет не засверкал в лунах-близнецах его глаз. Несмотря на зловещий вид существа, у Ярнульфа появилось ощущение, что Создатель очень торопился, и его локти, колени и волосатые конечности торчали под странными углами.
Гюне двигался осторожно, медленно забираясь на платформу, и дерево слегка потрескивало под его огромным весом. Фосфоресцирующие глаза смотрели только на мертвую женщину, лежавшую на дальнем конце платформы.
Ярнульф видел много гигантов, даже сражался с несколькими и уцелел, но суеверный ужас его не отпускал. Мощные волосатые конечности чудовища были намного длиннее рук человека, но гигант оказался старым и маленьким для своего вида. На самом деле только его руки и ноги были обычного размера, и сморщенное тело и голова болтались между ними, как у некоторых покрытых шерстью крабов и длинноногих насекомых. Мех ньяр-гюне пестрел пятнами, и даже в лунном свете Ярнульф видел, что когда-то снежно-белая шкура сильно пострадала от возраста.
Но, несмотря на то что зверь уже старый, напомнил себе Ярнульф, он вполне способен убить даже сильного мужчину. Если уродливые пальцы с крепкими когтями его схватят, то мгновенно разорвут на части.
Гигант двигался по платформе к трупу, когда Ярнульф внезапно громко заговорил:
И что же ты себе позволяешь, ночной бродяга? По какому праву беспокоишь мертвых?
Монстр испуганно вздрогнул, и Ярнульф увидел, как мышцы его ног напряглись, готовясь к резкому движению схватке или бегству.
Не двигайся, пожиратель трупов, предупредил он на языке хикедая, не зная, понимает ли его монстр и станет ли отвечать. Я у тебя за спиной. Если ты будешь двигаться слишком быстро, мое копье пронзит твое сердце. Но знай: если бы я хотел тебя убить, не знающий бога зверь, ты был бы уже мертв. Мне нужно лишь с тобой поговорить.
Ты хочешь говорить? В голосе гиганта не было ничего человеческого, он лишь немного походил на хриплую речь попугаев с южных островов, но звучал так низко, что Ярнульф чувствовал, как он вибрирует в его ребрах и животе.
Однако легенды оказались правдивыми: некоторые старшие гюне действительно понимали и могли произносить слова, из чего следовало, что он не зря так сильно рисковал.
Да. Повернись, монстр. Посмотри на меня. Ярнульф упер тупой конец копья между двумя связанными вместе бревнами так, чтобы имеющий форму листа наконечник был направлен в сердце гиганта, как магнетит. Я знаю, ты думаешь, что можешь спрыгнуть вниз и сбежать, прежде чем я успею нанести тебе серьезную рану. Но если ты сбежишь, то никогда не узнаешь о моем предложении и сегодня тебе будет нечего есть. Кстати, ты голоден?
Да. Повернись, монстр. Посмотри на меня. Ярнульф упер тупой конец копья между двумя связанными вместе бревнами так, чтобы имеющий форму листа наконечник был направлен в сердце гиганта, как магнетит. Я знаю, ты думаешь, что можешь спрыгнуть вниз и сбежать, прежде чем я успею нанести тебе серьезную рану. Но если ты сбежишь, то никогда не узнаешь о моем предложении и сегодня тебе будет нечего есть. Кстати, ты голоден?
Существо присело на корточки в переплетении рук и ног, точно жутко изуродованный нищий, и посмотрело на Ярнульфа блестящими злобными глазами. Лицо гиганта покрывали трещины и швы, и кожа на нем была темнее меха. Не вызывало сомнений, что монстр действительно очень стар об этом говорили его неуверенные движения и отвисший живот но прищурившиеся глаза и почти целиком сохранившиеся клыки показывали, что он все еще опасен.
Голоден?.. прорычал он.
Ярнульф указал в сторону трупа:
Ответь на мои вопросы и сможешь начать свой обед.
Гигант продолжал с недоверием смотреть на Ярнульфа.
Не твоя?..
Нет, эта старая женщина не является моей прабабушкой. Я даже не знаю ее имени, но я видел, как ее тело сюда принесли, и слышал, как они разговаривали. Я знаю, что ты и твои соплеменники уже похитили три тела в этой части Риммерсгарда, хотя ваши земли находятся на много лиг севернее. Вот мой вопрос почему?
Гигант неотрывно смотрел на острие копья, находившееся в нескольких ярдах от его волосатой груди.
Я скажу, что ты хочешь, потом ты убьешь. Так не говорить. Нет копье.