Сегодня заночуем здесь, а завтра разведаем ту дорогу. Если ничего не найдём, сделаем, как вы хотите, решился Микаш.
Вихрь снежинок сплетался в силуэт Лайсве. Она танцевала соблазнительно, манила, как безумие Северной звезды. Тонкая стежка вилась в сумраке деревьев, пока не исчезала в чащобе. Нет там Лайсве, нигде нет, сгинула, как та невидаль. Поделом! Завтра всё закончится. Только мороз кусал щёки злыми слезами.
Отряд выехал с рассветом. Свежий снег скрипел под копытами, лошади высоко задирали ноги, всадников нещадно трясло. Обманчивая стежка всё вихляла между кручами и оврагами, огороженная частоколом елей. Из низкого заиндевелого кустарника выглядывали острые сучья поваленных деревьев. Уже змеились тенями синие сумерки, а ничего не менялось, словно леший заблудил отряд по кругу.
Едем назад? забеспокоился Ульрих.
Последний поворот, ответил Микаш. Надо очистить совесть.
Он подтолкнул мощного рыже-чалого жеребца вперёд. Бесстрашный Беркут давно пал смертью храбрых. Медное грызло его узды на чёрных волосах из его же хвоста болталось у Микаша на шее. Талисман и память о верном товарище. Ушли весёлые денёчки ратных подвигов и воинской доблести, ушла чистая и полная надежд молодость безвозвратно. Пора заканчивать!
Микаш обернулся. Отряд пропал! Его поглотили непроглядно-сизые щупальца тумана.
Конь захрапел, испуганно раздувая ноздри. Микаш дёрнул поводом, осаживая, но жеребец закусил удила и рванул наутёк. Микаш едва не вылетел из седла. Свистело в ушах, залепляли глаза белые хлопья. В сугроб не свернуть узкая колея, а по бокам демон ногу сломит.
Отовсюду выглядывали колдовские глаза. Ночная синь сгущалась в плотные фигуры демонов. Они заступали дорогу спереди и сзади. Ели выворачивали из снега могучие корни, сосны вытягивали узловатые ветви, зловеще поскрипывали стволы.
Вылетали из скрытых сугробами бочагов болотные огоньки, жалили лицо, слепили, набивались в рот и уши. Скалились в кустах зубастые варги, рычали, пружинясь к прыжку. Подтягивались едва отличимые от снега лешаки, удлинялись седые плети-бороды, чтобы достать до незадачливого всадника.
Сколько нечисти повылезло! Явно мстить собрались: от отряда отделили, окружили. Ишь как расстарались ради леса своего поганого! Плевать на жизнь она ничего не стоит, но и дешёво победа им не достанется!
Микаш вскинул лук и выпустил стрелу, ещё одну и ещё. Конь присел на задние ноги и попятился. Ему на круп бросился варг, жеребец лягнул его в черепушку. Спереди ещё две твари налетели. Конь взвился на дыбы, отбиваясь копытами и зубами. Микаш отмахивался кистенём, сталкивал копьём. Сколько это длилось?
Твари атаковали со всех сторон когтистым ковром. Конь опрокинулся, взрывая снег до земли. Микаш сгруппировался и тут же подскочил. Варг вцепился его штанину, бедро над коленом пронзила острая боль. Меч со звоном освободился из ножен. Взмах, кровавый росчерк в морозном воздухе. Иссечённый варг отлетел в сторону, даже не заскулив. Но коня уже рвали на части другие демоны.
Микаш бросился к тропе. Острая ветка разодрала одежду и поцарапала плечо. Вокруг лодыжек обвивались седые бороды. Мчались по пятам варги. Микаш раскручивал клинок петлями, пронзая чернильные тени. Ноги вязли в сугробах, проваливались по колено, пот катил градом под ворохом меховых одежд, сердце выпрыгивало из груди. Плечо саднило, рукав набух и отяжелел. Горячая кровь стекала из раны на бедре в сапог. Микаш хромал всё сильнее и отчаянно отбивался.
Сгущалась темень перед рассветом. Вот и костлявая! Пришла, милая, что метель, белая, холодная и нежная одновременно. Микаш протянул руки к танцующей фигуре Лайсве из снежинок. Здравствуй, родная! Я так долго искал тебя, так хотел обнять в этот последний миг!
Зимнюю сказку пронзил огненный шар. Захрупал под копытами снег, зафырчали кони. Свистели стрелы, скалились демоны, подступала Сумеречная рать. Зажглись огненные шары и с гудением устремились в демонов, оставляя лишь запах палёной плоти.
Пронеслись мимо всадники, едва не затоптав. Снежная волна обдала с головой. Пока Микаш отирал глаза, послышался истошный визг, лязгнула сталь.
Не в силах стоять, Микаш опустился в сугроб. Зрение тускнело, огненные вспышки обжигали веки. Плавился снег, пламя перекидывалось на стволы. Таинственное воинство сметало орду, как ветошь осенью.
Разгорелось, слепя, холодное солнце. Верхушки елей и сосен сверкали белизной, но тьма плескалась в глазах. Жаль, не получилось с женой проститься.
Эй, вы как? донёсся издалека резкий голос.
Жить буду, опечалился Микаш.
Его обступили рыцари в красных плащах и костюмах. У того, что говорил, одежда была подбита лисьим мехом, медью горела окладистая борода и торчащие из-под шапки волосы.
Моё имя лорд Игнис, хозяин замка Нидхёгг, он церемониально поклонился.
Микаш
Мы знаем. Сможете ехать верхом? Нидхёгг тут недалеко, там вас мигом на ноги поставят.
Микаш кивнул говорить не было сил. Его подсадили в седло рыжего жеребца и повели вслед за красным воинством. Куда и как долго они ехали, Микаш не запомнил. Впереди показался оштукатуренный багрянцем замок с круглыми, словно игрушечными башенками, и мощными зубчатыми стенами. Опустился надо рвом мост, пропуская воинство внутрь. Над входом висел герб: вулкан и горевшие над ним глаза. Рядом выбит девиз: «Огонь наша кровь». Огнежары, огнепоклонники, метатели пламени мелькали в полузабытьи мысли.
Спуститься с коня Микаш не смог. Ему помогли рыцари: уложили его на носилки и доставили в спальню уже без чувств.
Когда Микаш проснулся, то от ран и истощения не осталось и следа. Пришли слуги, принесли новую одежду: чёрные суконные штаны и длинную льняную рубаху с тонким поясом, сплетённым из кожаных шнуров и украшенным медными подвесками в виде языков пламени. Сапоги ему достались короткие и широкие, до середины икр, из такой же рыжей кожи, как и пояс. Плечи обернул красный плащ с вышитыми на спине золотой нитью глазами. Микаш попытался вспомнить, кто носил такую одежду, но ничего путного в голову не шло.
Слуги проводили его по длинным петляющим коридорам замка. Микаш с любопытством рассматривал стены. Из-под гобеленов со сценами охоты и битв выглядывал пористый красный камень. На ощупь он оказался горячим, да и мраморный пол жарил ноги даже сквозь обувь. Мешались запахи благовоний: камфары, ладана и сандала, словно ими пытались перебить едкий дымный дух. Воздух трепетал и млел, как на жаре. Что за странное место?
Микаш вошёл в просторный обеденный зал. Лорд Игнис сидел во главе длинного стола на массивном каменном стуле с подлокотниками в виде драконьих голов. Хозяина окружало несколько дюжин домочадцев, таких же огненно-рыжих, как он сам. Вся мебель здесь была из того же пористого красного камня. На льняной скатерти стояли сытные блюда: колбасы, жаркое из дичи и птицы, печёная форель. Лорд пригласил Микаша устроиться по правую руку от себя.
Понравилось ли вам искусство моих целителей? поинтересовался он, пока слуги наливали в медный кубок вино.
Понравилось ли вам искусство моих целителей? поинтересовался он, пока слуги наливали в медный кубок вино.
Всё зажило. Не знаю даже, как вас отблагодарить, Микаш учтиво кивнул, вглядываясь в глаза цвета мутного янтаря.
Не стоит. Для меня большая честь принимать у себя в замке героя тысячи битв. Пускай дни ваши будут долгими, а любовь слаще мёда, Игнис чокнулся с подставленным кубком и пригубил вино.
Микаш отпил жадными глотками и сразу же набросился на еду. Голод мучил не меньше жажды. Отложить бы приборы и отщипывать мясо руками, чтобы быстрее отправлять их в рот! Но Микаш терпел, не забывая о манерах.
Благодарю за гостеприимство, но мне нужно вернуться к отряду, вспомнил он, когда живот распёрло от сытости.
Погодите пару деньков, у нас собирается большой пир. Будете почётным гостем, улыбнулся Игнис. Отряд никуда не денется. Выгляните во двор завируха лютует такая, что вы далеко не уедите. А из леса до сих пор вой демонов доносится. Уважьте добрых хозяев, не позволяйте нашим усилиям пропасть впустую!
Микаш поднялся из-за стола и подошёл к высокому стрельчатому окну, которое выходило на внешнюю сторону замка. Вихрился снег, заметая весь мир. Во мгле белого хоровода снова танцевала Лайсве, страстно и свободно. Душа тосковала по чему-то более возвышенному, чем еда, утоление боли, сон или битвы. Лайсве приложила ладонь к губам и послала воздушный поцелуй, что остался на стекле инеем. Невидимый палец вывел на нём: «Пожалеешь».
Микаш отпрянул и обернулся к хозяину. Тот улыбнулся, поднимая кубок.
Надо собраться и перестать сходить с ума уже и самому себе противен!
Вы правы, нужно переждать ненастье, заключил Микаш, возвращаясь на своё место.
Следующие дни его развлекали песнями, танцами и поединками. Хозяева показали ему оружейную, трофейную и даже библиотеку. Не такая обширная, как в Эскендерии, но в ней было собрано самое важное из исторических хроник и трактатов о военной тактике и стратегии. За чтением Микаш коротал время до большого пира.
Гостей съехалось больше, чем на свадьбу в Ильзаре. Как они добрались в пургу? Все вежливые и учтивые, словно не знали, что он безземельный и им не ровня. Микаш тоже потихоньку забывал о горестях и унижениях. Его снова усадили на почётное место по правую руку от хозяина. Барды пели баллады о его подвигах, гости пили за его здоровье и расспрашивали с восхищением.
Так почему не женитесь? полюбопытствовал невзначай лорд Игнис.
Уже женат, Микаш потёр браслет на запястье.
Слышал эту печальную историю. Но ведь говорят, не скреплён ваш брак соитием, да и невеста без вести пропала. Вряд ли жива даже. Так почему бы не попытать счастья снова? У меня есть дочь на выданье. Хотите, познакомлю? Не обязательно жениться, но если понравитесь друг другу, я сочту это великой честью!
И правда, пускай лорд Артас со своей строптивой дочкой к демонам катятся!
А давайте! весело подмигнул он.
Лорд Игнис привёл к нему роскошную девицу. Пышное алое платье подчёркивало идеальные формы: высокую грудь, точёную талию и взбитые бёрда. По обнажённым плечам струились ярко-медные волосы. В огромных кошачьих глазах полыхал огонь. На пухлых губах играла соблазнительная улыбка.
Хэрриет, пламень моей души, познакомьтесь с нашим почётным гостем, Микашем Остенским. Я знаю, вы давно желали этой встречи, представил её лорд Игнис.
Девушка отвесила книксен. Микаш поцеловал подставленную ладонь. Какая у неё нежная кожа! Как тончайший шёлк.
Весьма польщена, зажурчал её звонкий голос. На щеках расцвёл румянец.