С вашего разрешения, ваши величества, я вернусь в канцелярию, сказал Пасеваллес. Я занимался важным делом, но, как только услышал, что с принцем случилась беда, поспешил сюда.
Да, конечно, ответил король. Нет никакой причины всем тратить время из-за нашего неразумного внука
Да, ты можешь идти, Пасеваллес, сказала Мири, прервав мужа. И, пожалуйста, вознеси молитву о его скорейшем выздоровлении.
Сегодня вечером я поставлю свечку во время мансы.
Тиамак, его жена и брат Этан последовали за процессией наверх, в покои Моргана. После того как ушел Пасеваллес, остались только слуги, отец Нуллес и монахи часовни. Нуллес принес свои искренние соболезнования, Мири постаралась быть вежливой, но сейчас ей больше всего хотелось уйти и ухаживать за внуком. Даже гнев Саймона не имел для нее значения. Несчастный случай остался позади, и теперь не было никакого смысла переживать и ругаться. Но когда она сказала, что им следует подняться наверх и убедиться, что принц ни в чем не нуждается, Саймон заупрямился.
Если хочешь, можешь идти. А я не желаю его видеть.
Мири почувствовала, как ее охватывает гнев.
В его возрасте ты совершал куда худшие вещи.
Это совсем другое, Мири. Я не был наследником Престола. Я был не принцем, а поваренком. Никто не стал бы переживать, если бы со мной что-то случилось.
Ну, кое-кто стал бы, сказала она, смягчившись от воспоминаний. Я всегда считала тебя интересным.
Ха. Саймон слегка расслабился и рассмеялся. Интересным. Да, я уверен, ты смотрела на неуклюжего рыжего поваренка, который постоянно спотыкался, и думала: «Я бы хотела иметь долгую беседу с этим симпатичным парнем».
Нет, я думала совсем другое. Мириамель вдруг вспомнила тот день, когда она в первый раз увидела бежавшего через внутренний двор цитадели Саймона, похожего на неуклюжего жеребенка, впервые пробующего галоп, ноги которого двигались во всех направлениях, кроме того, что требовалось. Я подумала: «Он выглядит таким свободным! Словно у него вообще нет никаких забот. Интересно, каково это?» Вот что я подумала.
Ну, во всяком случае, ты не делаешь вид, что тебя привлекло мое красивое лицо.
Я провела всю свою жизнь среди красивых лиц, сначала в Мермунде, потом здесь, сказала она. Но никогда не видела человека, которому было совершенно наплевать на то, что думают о нем другие люди.
Смех Саймона прозвучал более естественно, к нему возвращалось его обычное чувство юмора.
Нет, мне вовсе не было наплевать на то, что другие обо мне думали просто я об этом постоянно забывал, моя дорогая. Рейчел все время повторяла: «Дело не в том, что ты глуп, мальчик, просто ты не помнишь, что можешь быть умным, до тех пор, пока не пытаешься избежать наказания».
Я знаю, что ты скучаешь по ней, сказала Мири. Но она меня пугала. Рейчел всегда так смотрела на меня, словно знала, что я оставлю после себя мусор и ей придется убирать.
Рейчел Дракониха, бросавшая строгие взгляды на неряшливую принцессу. Саймон кивнул. Да, она бы хотела, чтобы ее помнили именно такой.
Так ты пойдешь со мной проведать Моргана?
Саймон покачал головой:
Я его видел. Пожалуй, будет лучше, если я предоставлю его твоим заботам. Но ты ведь понимаешь, что потом мы поговорим о том, что он сделал?
Мириамель вздохнула:
Да, конечно, и я согласна, он заслуживает наказания, но я не позволю тебе его запугивать.
Он нуждается не в наказании, Мири. Все иначе. Морган должен начать вести себя как мужчина, а не как ребенок.
Только не хмурься так. Ты сам становишься похож на ребенка. Нет, ты становишься похожим на Моргана.
Только не хмурься так. Ты сам становишься похож на ребенка. Нет, ты становишься похожим на Моргана.
И она вдруг поняла, что это правда за исключением цвета волос и отсутствия веснушек у принца, в особенности когда она вспоминала Саймона в таком же возрасте. Стоит ли удивляться, что она не могла долго сердиться на внука, у которого не было веснушек.
Они расстались перед королевской часовней, король снова отправился на рассмотрение судебных дел вместе с графом Эолейром, но прежде сжал руку Мири, чтобы ее поддержать, маленькое послание, позволявшее им быть вместе даже во время заседания суда.
Стражники и слуги вынесли Моргана из часовни, пересекли двор и направились к более широкой лестнице, потому что Морган уже несколько раз жаловался на боль от тряски. Однако носильщикам было трудно подниматься спиной вперед с тяжелым принцем на руках.
Пасеваллес увидел, как в сопровождении нескольких эркингардов из гауптвахты вывели двух пленников в оковах. Заметив суматоху возле лестницы, пленники протолкались вперед, не обращая внимания на возмущение стражников, которые выполняли свой долг без особого энтузиазма. Лорд-канцлер почти сразу узнал арестованных.
Эй, послушай! обратился Пасеваллес к сержанту стражников. Я вижу, это наши друзья сэр Астриан и сэр Ольверис.
И вам привет, лорд Пасеваллес! весело ответил сэр Астриан. Да, нас арестовали за ужасное преступление мы наслаждались выпивкой, а теперь нас ведут к лорду Закиелю, чтобы он прочитал нам нотацию.
Но сначала мы хотим пожелать нашему принцу скорейшего выздоровления, сказал Ольверис.
Его голос прозвучал так строго и серьезно, что ему даже можно было поверить.
Вы слышали, друзья? Я упал с Башни Хьелдина! сообщил Морган из глубин одеяла. Ударил челюсть, сломал все ребра! Мне ужасно больно! Однако он заметно задыхался, когда смеялся, словно действительно испытывал боль. Передайте Порто, что теперь я буду таким же беспомощным и слабым.
Арестанты прокричали ему вслед несколько добрых пожеланий, и Моргана понесли дальше, вверх по лестнице.
Ладно, вы двое, сказал сержант. Вы выказали уважение принцу. Почему бы нам не пойти дальше?
Один момент, сержант, сказал Пасеваллес.
Да, лорд-канцлер? стражник быстро осмотрел себя нет ли на нем пятен или крошек еды или других нарушений формы.
Я их заберу. У меня к ним дело.
Но лорд Закиель хочет, чтобы их привели к нему.
Я понимаю. Скажите Закиелю, что я верну пару этих преступников, чтобы он свершил над ними правосудие, когда я с ними закончу, но сначала мне нужно обсудить одно срочное дело.
Капитан стражников колебался, ему явно не хотелось отпускать арестантов, но он не мог не подчиниться прямому приказу лорда-канцлера, одного из самых могущественных людей королевства. Самосохранение победило стремление соблюдать правила.
Хорошо, милорд. Если вы забираете их под свою ответственность, милорд.
Именно. Вы можете так и сказать Закиелю. А если он хочет печать на моем приказе, пусть пришлет кого-нибудь в канцелярию, и мой секретарь Виберт ее поставит. Я позабочусь о том, чтобы арестантов вернули вашему командиру в таком же виде немного пьяными и очень глупыми, и он сможет сделать с ними все, что захочет. Например, повесить, если у него возникнет такое желание.
О, я не думаю, что их повесят, милорд.
Да, скорее всего, а жаль.
Значит, вы намерены нас угостить? осведомился Астриан. Отведете на рынок и купите каждому по куску пирога с мясом?
Вам очень повезет, если я не превращу вас в пироги с мясом, сказал Пасеваллес, когда капитан передал ему арестованных. А теперь марш в канцелярию. И поторопитесь.
Разве вы не снимете с нас оковы? спросил Астриан.
Должно быть, ты шутишь, ответил Пасеваллес. Я жалею, что они недостаточно тяжелые.
В канцелярии Пасеваллес приказал отцу Виберту и всем клеркам перейти в другие комнаты, чтобы остаться наедине с двумя солдатами. Он уже достаточно давно знал Астриана, еще со времен Наббана, да и Ольвериса лишь немногим меньше. Он видел их как в лучшие моменты, так и в худшие и никогда прежде не был так на них сердит.
Клянусь святым Корнеллисом, что вы творите? Пасеваллес с трудом заставил себя понизить голос, чтобы о его гневе не узнали все в помещении канцелярии. Вам хорошо известно, что не следует оставлять Моргана одного, в особенности когда на него находят приступы безумия. Он мог бы погибнуть! Лишь милость бога уберегла его от смерти!
Астриан выглядел слегка смущенным, но не более того.
Вы сказали нам, что он слишком много пьет, милорд, спокойно ответил Астриан. Мы попытались уговорить его пойти с нами на церемонию Закиеля, но когда он отказался Астриан пожал плечами. Увы! Что мы могли сделать?
Что вы могли сделать? Пойти с ним! Находиться рядом! А когда он сказал бы: «Я полезу на проклятую башню и упаду с нее», вы бы ответили: «Нет, вовсе нет, ваше высочество. Вы останетесь с нами». Вот что вам следовало делать. За что я вам плачу, олухи?
Он упрям, сказал Ольверис.
Упрям? Конечно, он упрям. Он избалованный мальчишка, едва достигший возраста мужчины, а его друзья вечно пьяные идиоты. Молодые люди его возраста нередко творят глупости. Ваша работа состоит в том, чтобы не давать ему их совершать.
Мы пытались обиженно начал Астриан.
Вот только не надо придумывать себе оправдания. Пасеваллес принялся расхаживать взад и вперед около своего письменного стола, на котором лежали груды накопившейся работы, в то время как ему приходилось заниматься такой ерундой. Неужели вы до сих пор не поняли, какое значение имеет этот мальчик? Он наследник королевства Престера Джона всего Верховного Престола. После короля и королевы он самый главный человек в мире важнее его святейшества Ликтора Матери Церкви! Он окинул их яростным взглядом, словно провоцируя на возражения. Однако ни один из них не осмелился открыть рот. Как вы думаете, что произойдет, если стражники Ликтора позволят старику взобраться на крышу церкви санцелланских эйдонитов ночью, а потом оттуда упасть? Вы думаете, они сохранят свое положение? Или же их притащат на площадь Галдина и четвертуют на глазах у ревущей толпы? Ну? Отвечайте!
Он не падал с башни, тихо сказал Астриан. Во всяком случае, не с самого верха. Там вокруг мощенная булыжником мостовая. Он бы лопнул, как яйцо.
Значит, вы полагаете, что именно так следует охранять наследника Престола? Он всего лишь сломал ребра и сильно ударил челюсть, но не лопнул, как сброшенное с огромной высоты яйцо?
Я имел в виду совсем другое, пробормотал Астриан.
Мы понимаем, почему вы разгневаны, сказал Ольверис.
Нет, я так не думаю, сказал Пасеваллес. У меня складывается впечатление, будто вы уверены, что я могу доверить такую работу только вам. Поверьте мне, сотни людей справились бы с ней лучше, чем вы. Неужели вы думаете, что я не найду вам замену за время, что мне потребуется на то, чтобы отвести вас к плахе палача?