Ты почувствовала, чем пахнет выхлоп этого внедорожника?
Кровавый дым, говорит Сэм. Этот автомобиль больше не работает на бензине. Видимо, они его переоборудовали с помощью демонов.
Они пытались поймать это существо, говорит Тибо. Как волко-столики. Они пытаются контролировать манифов! И у них почти получилось.
Нет, с этим ничего не вышло, возражает Сэм и с тревогой бросает взгляд назад. Да и шансов не было.
Изысканный труп шествует позади.
Тибо размотал кнут погонщика волко-столиков и привязал к одному из металлических выступов все-таки это не стоило называть «конечностью» на теле манифа. Это не поводок он не натянут, и Тибо даже не думает за него дергать, но один конец в руке у партизана, и маниф не возражает, так что Тибо ведет за собой оживший сюрреалистический образ, как будто держа его за руку.
Наступает утро, и они оказываются посреди части города, превратившейся в пепельную равнину. На щебне тут и там стоит множество птичьих клеток. Одни пусты, в других сидят молчаливые бдительные птицы. Сломанная ширма; повсюду валяются кукольные головы, покрытые трещинами, словно раковины; похожее на маленькую девочку существо в белом платье стоит недвижно, обратив в их сторону дыру на месте лица. Они держатся от нее подальше, стараются даже не смотреть. Далеко впереди младенческое лицо размером с комнату высовывается из-под земли, словно спина кита, и глядит в небо. Оно тихонько хнычет. Сэм фотографирует.
Позади ящиков с законсервированными бабочками они видят занавески, свисающие с деревьев. Слышат призрачные орудия. Это место стрельбище, полное нематериальных пуль.
Это пейзаж Тойен, говорит Сэм.
Я знаю, что это такое, огрызается Тибо. Я же из «Руки с пером».
Изысканный труп пробирается сквозь пыль. Сэм смотрит на него с тем же выражением, что и прошлой ночью, когда она наконец остановилась под не до конца расплывшимся балконом, повернулась и уставилась на манифа.
Зрелище вынудило ее попятиться, и изысканный труп тоже попятился, топнул ногой. Встревоженный Тибо сосредоточился на том, чтобы его успокоить. К удивлению партизана, существо подчинилось ему.
Я им не нравлюсь, сказала Сэм.
Манифам? Не думаю, что у них есть о тебе какое-то мнение.
Но когда Тибо в конце концов убедил ее взять веревку, изысканный труп оскалил зубы, и Сэм ее отпустила.
Он как будто видит союзника именно в тебе, сказала она.
Теперь Тибо снова напрягает интуицию. Из трубы паровоза в бороде манифа выходят облака дыма. Существо следует за ним, как будто что-то знает.
Стая птиц в небе превращается в одну огромную птицу, потом в танцующую фигуру и, наконец, рассеивается. Сэм и это фотографирует.
Я собирался уйти отсюда, внезапно сообщает ей Тибо.
И тут я тебя нашла, говорит Сэм и замирает в ожидании.
Некоторое время назад я встретил женщину, которая ехала верхом на манифе, снова начинает Тибо.
Вело, говорит Сэм. Я кое-что об этом слышала
Слышала? Тибо ощущает карту в кармане. Ну а я был там, когда пассажирка умерла. И когда я проверил ее вещи Мне кажется, она была шпионкой. Как твой друг с шоколадом.
Естественно.
Британской. Из УСО[20]. Тибо приподнимает свой конец поводка. Она тоже управляла манифом при помощи кожаных ремней. Или пыталась. Мы не удержали существо, а надо было. При ней нашлась карта. С нарисованными звездочками и пометками.
И о чем говорилось в тех пометках?
Созвездие поверх Парижа. Они вытащили грязный листок из ее внутреннего кармана.
Большинство из них оказались зачеркнуты, говорит Тибо. Это были названия утерянных предметов. Знаменитых манифов. Тибо смотрит на Сэм и видит: до нее дошло. Я принял ее за сороку. Ну, она точно охотилась за артефактами. Но, возможно, не для себя.
И ей удалось что-то найти?
Ему кажется, что игральная карта в кармане шевелится.
Кто знает При ней ничего не было. Может быть, она зачеркнула их на карте, когда проверила и узнала, что они пропали.
Или забрала и отдала кому-то.
Тибо облизывает пересохшие губы.
Так или иначе, говорит он, в конце концов мы ею воспользовались. Ну, картой. Разумеется. Мы с товарищами. Отправились на поиски. Пошли в Булонский лес.
Почему?
Потому что там оставалась еще одна звезда, не зачеркнутая.
Я имею в виду, почему «в конце концов»? Отчего вы не вышли на охоту сразу же?
А-а. Он не сводит глаз с горизонта. Я убедил их подождать. Товарищи не знали, чего именно, однако согласились. Я кое-что слышал про другой план, который ты упомянула. Подробностей не знал. Только то, что речь о каком-то нападении. Я думал, стоит подождать вдруг мы что-нибудь услышим. На случай, если все обернется удачным образом.
Сэм молчит, и Тибо приходится продолжать.
Но ничего не вышло, шепчет он. Все обернулось крахом. Шабрюн, Лео Мале, и Тита, и еще многие другие. Они погибли.
Я слышала. Ты знаешь, что случилось?
Думаю, враги пронюхали об этом. Они ударили первыми. И у них, похоже, было какое-то оружие. Он болезненно скалится. Я не знаю, какое именно, но наши люди Погибли лучшие. Самые лучшие. Наверное, нацисты держали что-то наготове, чтобы применить на тех улицах. Он вполне мог бы оказаться там вместе с теми, кого уже не было. И тогда погиб бы сам.
Если бы его присутствие не изменило расклад сил.
Тибо однажды сражался с Карлингом вместе с Лоранс Ише. То был день, полный тусклого света, они вдвоем патрулировали окрестности, она показывала новичку, что к чему. Рутинный осмотр спокойной местности. Ничего не ожидая, они очутились на месте недавнего сражения и угодили в засаду.
Он с воплем бросился в укрытие, на ходу пытаясь стрелять, пытаясь вспомнить под огнем, чему его учили. Когда он повернулся и привстал, то оказалось, что Ише стоит на прежнем месте в своем грязном платье в цветочек и курит, не обращая внимания на пролетающие мимо пули.
Потом она подняла правую руку, что-то прокричала, и появившийся невесть откуда чересчур огромный орел ринулся прямиком на врагов, собравшихся у входа в тупик. Пока Тибо выглядывал из укрытия, наблюдая за тем, как крылья бьют по противнику, который растерянно вопит и пытается бежать, Ише сказала что-то еще и сотворила гусеницу длиннее и толще лошади, с головой хищной птицы, и та заструилась следом за орлом по битому кирпичу. Тибо услышал крики и влажные звуки. Ише создала ванну, полную мерцающих осколков зеркала, и заставила свое творение поскакать на когтистых лапах прямо на командира гестапо, который растерянно таращился на происходящее. Ванна врезалась в него, осыпала острыми обломками. Он заорал и превратился в облако кровавых брызг и отражений.
Однажды я видел, как Ише заставила собственные стихи воплотиться в жизнь, говорит он. Не многие так умеют.
Может, у твоих товарищей тоже было секретное оружие. Я слышала всякое.
Ты это уже не в первый раз повторяешь. Не знаю. Не знаю, удалось ли им найти то, что они искали. Если оно вообще существовало.
Ну, слухи-то ходили. О сражении. О каком-то манифе с их с вашей стороны и о чем-то со стороны нацистов
Я тоже слышал эту болтовню, перебивает Тибо, и она растерянно моргает. Если у них и было секретное оружие, оно не сработало, верно?
Так ты поэтому уходишь? спрашивает Сэм через некоторое время. Он не отвечает. Что там случилось, в лесу? Вы нашли, что искали?
Мне надо было на хрен уйти прямо тогда, говорит Тибо. Как только я узнал про фиаско. Про то, что они погибли. Но я остался. Мы все остались. Решили следовать карте.
Его ячейка. Вокруг костра. Они пьют за погибших. За людей, чьи настоящие имена знали не всегда. Но о чем они точно знали по слухам, по зашифрованным сообщениям, которые к границам арондисмана наконец-то принесли гонцы, по переменам в атмосфере, которые могли ощущать люди вроде Тибо, так это о том, что неудачное нападение что-то изменило. Что их сторона упустила свой шанс.
Его ячейка. Вокруг костра. Они пьют за погибших. За людей, чьи настоящие имена знали не всегда. Но о чем они точно знали по слухам, по зашифрованным сообщениям, которые к границам арондисмана наконец-то принесли гонцы, по переменам в атмосфере, которые могли ощущать люди вроде Тибо, так это о том, что неудачное нападение что-то изменило. Что их сторона упустила свой шанс.
Никто из них не спал той ночью, когда пришло известие, в истинности которого они не могли быть уверены, но почему-то не сомневались. Они собрались вместе и, тихонько переговариваясь, попытались восстановить ход событий и понять, который из громких взрывов, раскатившихся над городом за последнюю неделю, ознаменовал гибель товарищей под натиском неизвестных сил.
Те, кто был близко знаком с погибшими, рассказывали истории из прошлого. Но Тибо встревожил товарищей: он ничего не стал говорить о своих наставниках. Не проронил ни слова. Нащупав в кармане марсельскую карту, он вспоминал разведчицу, которая пришла за ним, и то, как он отправил ее восвояси.
Получив отказ, эта женщина, преодолевшая столь опасный путь, чтобы разыскать Тибо, больше ничего не сказала. Кто-то другой на ее месте принялся бы умолять, настаивать. Наступила долгая пауза, и она вынудила его встретиться взглядом а потом, когда поняла, что он не передумает, молча повернулась и, поднявшись по ступенькам, вышла из погреба.
После секундного колебания он пошел за ней. На первом этаже он застал Элизу в замешательстве у приоткрытой задней двери, за которой виднелся двор со сломанной стеной, ночь, улицы, а женщина, которую никто из его товарищей не видел, ушла тем же путем, каким явилась, назад к тому, что замышляли ее друзья, без него.
Потом стали называть имена. Эроль. Рофаст. Риус. Ише. До чего ужасная перекличка.
Но нет, говорит он, обращаясь к Сэм. Мне пришлось уйти позже. После леса. Он смотрит на грязную пижаму, которую носит поверх одежды. Да, мы нашли там то, что искали. Когда мы заподозрили, что оно нужно британцам, мы сразу же возжелали его намного сильней ну, ты понимаешь?
Последний шанс. Однажды утром они проснулись и обнаружили, что Седрик ушел.
Да ну его сказал Пьер, но все знали, что без священника в случае атаки демонов им придется нелегко. Тибо развернул шпионскую карту и предложил план.
В Новом Париже базилика Сакре-Кер покрыта комковатым слоем черной краски, а из всех ее великолепных, некогда застекленных сводчатых окон и дверных проемов без дверей торчат метры трамвайных рельсов. Тибо и его команда добрались до тени бывшей церкви туда, где рельсы тряслись, словно хвосты ящериц, хлестали тротуары и крыши, издавая скрежет и металлический свист, двигались, появляясь в ткани пространства, вгрызаясь в землю, как части древних фундаментов, резко исчезая из виду, дергаясь, изменяя расположение и снова пропадая.