Нисколько не сомневаюсь, никаких документов мне не нужно, верил месье Анри.
Мы можем показать, если чё? настаивал мелкий.
Я верю вам товарищи, и готов помочь, по мере сил, гражданин нэпман думал, что эти товарищи хотят ещё денег. Если вам кажется, что я вам ещё не помог. Но мне казалось, что я уже оказал помощь родным правоохранительным органам.
Чё? не понял мелкий милиционер.
У меня нет больше денег, Вилько молитвенно сложил руки. Клянусь мировой революцией!
Слышь, гражданин нэпман, ты так не говори больше, загремел великан и поднёс к носу ресторатора кулак величиной с половину его лица, не погань своим нэпманским языком святое. Люди за революцию очень страдали.
Вот я, например, загнусавил мелкий, встрял за одного революционера на Туруханской пересылке, так мне за него кандалами репу разбили, с тех пор меня передёргивает, когда я нервничаю. Хочешь поглядеть?
Я бы с превеликим удовольствием, но товарищи, дорогие, денег у меня всё равно больше нет, Серафим Вилько готов был заплакать.
Да чё ты рябью то пошёл, успокойся, фляфиль ты, мыльный, мы тебе не об том? Мы с тобой за другое пришли потолковать.
Так о чём вы, товарищи, чем я могу помочь? почувствовал надежду месье Анри. Я готов сотрудничать.
Анадысь лярва одна у тебя столовалась, Ракель Самуиловна кличут, знаешь такую шкуру? громыхал великан.
Ну конечно, кто ж её не знает. Она часто ко мне заходит. Очень приличная дама, не чета всем остальным, как вы изволили выразиться, шкурам, видать, она из старорежимных.
И чем же она лучше остальных шкур? спросил огромный.
Так всем, ну кокаин прилюдно не жрёт, по иностранному говорит, вусмерть не упивается и потом подол пред гостями не задирает. Ни разу не сбегала, за стол не заплатив. Я о ней ничего плохого сказать не могу. В высшей степени порядочная шкура.
А как из себя она?
Роскошная женщина. Вся такая она Вся из себя, и тут, гражданин нэпман стал показывать какая товарищ Незабудка в разных места. И тут, и везде. Волосы чёрные, глаза серые, лицом вылитая Вера Холодная и даже лучше. Чистый мармелад Абрикосова. Клубничный.
А фамилию её знаешь?
И фамилия у неё удивительная, Незабудка её фамилия.
Незабудка? уточнил великан.
Да, Незабудка.
Значит мурка вся из себя, тугая да натёртая? спрашивал мелкий. Почти что цаца, вся на фендикосах?
Ни с кем не спутаете.
А фамилию её знаешь?
И фамилия у неё удивительная, Незабудка её фамилия.
Незабудка? уточнил великан.
Да, Незабудка.
Значит мурка вся из себя, тугая да натёртая? спрашивал мелкий. Почти что цаца, вся на фендикосах?
Ни с кем не спутаете.
Погоняло есть у неё? продолжал разговор огромный человек. Кто её сторожит? Кот есть?
Погонял не знаю, кота нет, не видел, всегда одна ходит.
Метины есть у неё? спросил огромный.
Что, простите?
Ну, шрамы, может зуб выбит, может наколки. Может руки резаные.
Не припоминаю. Ничего такого нет, вроде гражданин Вилько напрягал память пытаясь вспомнить. Вроде Вроде нет не помню Да нет вроде
Вроде-вроде загундосил мелкий задумчиво. Вроде, Володи, который вроде был Кондрата брат, который вроде был на кобыле женат, у которой, вроде, ревнивый конь был, который вроде как Кондрата убил, когда тот, вроде, кобыле кормилицу мыл. Ты не отныривай, окунь ты сортирный, вспоминай! Чё, не можешь вспомнить есть ли у лярвы приметины? Может бланш у неё или об ляжку ей бычок для смеха тушил кто?
Да я не отныриваю, товарищи, просто не могу вспомнить. Да нет же ничего такого, хотя Серафим Вилько вспомнил разговоры, что ходили вокруг Ракель Самуиловны, вы знаете, некоторые товарищи говорили, что у неё там всё сбрито.
Да где там-то? не унимался мелкий бандит. И чё сбрито?
Там, ресторатор для верности указал пальцем вниз. Всё сбрито. Как у жён монгольских воинов.
А не брешешь? не верил великан. С чего бы ей свою кулебяку волосатую брить-то? Для форса? Или может от вшей.
Товарищи, ну какие у неё вши, уверял нэпман, говорю же, женщина чистый мармелад. Для форса брила, для красоты.
Может брехня это? продолжал не верить в такое огромный бандит. Ты сам видел, что там всё побрито?
Нет, мотал головой Вилько, так говорят.
Говорят, передразнил его мелкий, говорят, что в Туле комсомольцы попа в очко надули, он летал, крестился, сапогами за крест зацепился. А чё сам не посмотрел, бритая она или нет?
Товарищи, Вилько готов был смеяться, товарищи, ну как я мог поглядеть у неё что-нибудь, когда она за приём брала больше чем мой проктолог, в три раза. Она с клиента просила три червонца!
Брешешь.
Брешешь, одновременно сказали МУРовцы.
Да это все знают, вся Москва об этом говорит, ну товарищи! Вилько развёл руками. Даже улыбнулся от их некомпетентности.
Бандиты-МУРовцы помолчали, переваривая информацию и мелкий сказал:
Слышь, Жирный, в Москве денег больше чем мы думали, может, соберём коллектив из приезжих шмар и начнём делать туры по Москве? Треску меньше лавёх больше, а?
Закройся Чапа, слышь, нэпман, а где у тебя телефон?
Товарищи, телефона у меня нет, никак не могу пробить, ни за какие деньги вперёд очереди не дают, ближайший телефон в аптеке, у нэпмана Шварца. Как выйдете, так направо через два дома она и будет.
Не прощаясь, МУРовцы повернулись и пошли к выходу. А гражданин Вилько, вздохнул с облегчением, во-первых: потому что они ушли, а во-вторых: потому, что они пошли к Шварцу, пусть и аптекарь с ними пообщается. Не одному же ресторатору помогать органам. Пусть аптекарь тоже поучаствует.
Ну, а деньги, деньги дело наживное. Это гражданин Вилько знал наверняка.
Как только МУРовцы вышли на улицу, наглый и маленький Чапыга, схватил необъятный локоть Жирного, и загнусавил:
Давай дербанить.
Чего? Не обращал внимания великан на Чапу, как шел, так и шёл.
А Чапа почти висел у него на руке и чернел от злости.
Чё чего, чё чего, лавэ давай дербанить!
Тут же завёлся мотор у автомобиля, который стоял прямо у входа в ресторан, и авто покатилось рядом с ними на малой скорости, но МУРовцы на автомобиль внимания не обращали:
Какое ещё лавэ? грохотал Жирный.
Да то лавэ, что я у нэпмана наштырил.
Ты, прям, наштырил?
Я! А то кто же? Ты что ли?
Великан стряхнул с руки мелкого и уставился на него свирепо:
Прибью, сявка.
Попробуй, комод ты говорящий, не испугался Чапа, и в руке его сверкнул нож, финский, заточки бритвенной, давай, рискни, я ливер тебе прямо тут на бордюр выпущу.
Машина остановилась, и из неё высунулось худое и жёлтое лицо, с острыми глазами под кепкой, и обладатель жёлтого лица сипло крикнул:
Машина остановилась, и из неё высунулось худое и жёлтое лицо, с острыми глазами под кепкой, и обладатель жёлтого лица сипло крикнул:
Чапа, Жирный, а ну угомонитесь, на вас все фраера смотрят, вы чё тут балаган устроили?
Закройся ты там в своей таратайке, рявкнул на него Жирный.
Товарищ Ефрем, берегите свою печень, сказал ему Чапыга.
Уроды, я товарищу Толмачёву-то доложу о вашем поведении, не сдавался товарищ, Ефрем добавляя негромко. Рванина. Босота поганая.
Напоминание о товарище Толмачёве подействовало на МУРовцев благостно, Чапа спрятал нож в рукав, а Жирный нехотя и вздыхая полез во внутренний карман пиджака, достал оттуда пачку ассигнаций и не считая, поделил её на две неравные части, меньшую отдал коллеге.
У, гнида, жирная, злился Чапыга, но больше не заводился.
Захлопнись, сявка, отозвался великан, и они пошли к аптеке.
Вы куда? снова высовывался из авто Ефрем.
Мы в аптеку, отзывался великан.
Чапа, пёс, не вздумай покупать морфий, не успокаивался в своём авто Ефрем.
Товарищ Ефрем, завалите вы свою ротовую полость, пожалуйста, и тогда я куплю вам в аптеке очень вкусных пилюль, для вашей бедной печени, огрызался мелкий бандит.
Ефрем только сплюнул зло.
Глава 8
Товарищ Толмачёв был спокоен. Звонок следовал за звонком, и ничего в том удивительного не было, садясь в это кресло, он предполагал, что так и будет. Так и было. Звонили всякие товарищи, даже те глотки, которых он разорвал бы собственноручно, доведись случай. Но сейчас, он спокойно и корректно отвечал им на их вопросы, вежливо отказывался от помощи, объяснял ситуацию. А они выражали соболезнования. И требовали массовых и показательных акций. Толмачёв успокаивал их, говорил, что сейчас, когда контрреволюция побеждена и военный коммунизм в прошлом, вспышки красного террора нецелесообразны, и даже вредны для общего дела. Товарищи соглашались с ним, тем не менее, настаивая на самой суровой каре для совершивших убийство и всех прочих, как-либо причастных к нему. Владимир Николаевич обещал, что наказание будет самым суровым и показательным. И что никто не уйдёт от заслуженной кары. Потом клал трубку и ждал следующего звонка. И так раз за разом. Пока в дверь не постучались.
Войдите, разрешил Толмачёв.
Вошёл секретарь с листом бумаги и доложил:
Телефонограмма из Стола регистраций.
Хм, удивился Владимир Николаевич, быстро они
Работали все. Как узнали, кому необходима информация, так бросили все остальные работы, и даже приём граждан, пояснил секретарь и положил лист на стол.
И вышел.
Толмачёв загляну в лист и обнаружил там шесть пунктов. Да, в Москве проживало шесть женщин с Именем Ракель Самуиловна и в нужном возрасте. Шиленгир, Фифель, Ковалёва, Незабудка, Брусис и Верейко.
Что ж, информация у него была, нужно было теперь организовать осмотр этих гражданок. Для этого ему нужна была оперативная группа и шофёр Ибрагим, который должен был опознать убийцу. Он готов был уже позвать сотрудника, но тут у него опять зазвонил телефон.
Трубку товарищ Толмачёв сразу не взял, а немного сначала покрутил головой, разминая шею, так он готовился к очередному разговору с пылающим праведным гневом, товарищем. И когда был готов начал:
Толмачёв, он, честно говоря, обрадовался, услышав в трубке голос Жирного, а не какого-то разгневанного соратника по борьбе. Ну? Есть результаты? Так. Говори, записываю. Незабудка. Незабудка, хорошо, он взял карандаш и обвёл в листе имя, что значилось под четвёртым номером. Ракель Самуиловна Незабудка. Что-нибудь узнали про неё? Что? Брала три червонца за визит. Ещё что-нибудь? Красивая? Неудивительно, кто бы стал платить такие деньги, не будь она красавицей. Ещё что? Что? Что она брила? товарищ Толмачёв побледнел, даже посерел. Голос его стал резок. Товарищ Жирный, у меня создаётся впечатление, что вы не до конца осознаёте важность задания. А задание очень важное, и для вас в первую очередь. А вы чем там занимаетесь? А? Приметами? Какая это примета, вы идиот, товарищ Жирный! Выбритая женская промежность это не примета, как бы вы её искали, мне даже любопытно взглянуть, руководствуясь такой приметой? Замолчите и слушайте. А лучше запишите. Сейчас вы едете сюда, забираете шофёра Ибрагима, чтобы он её опознал, а не вы, по своим идиотским приметам. Потом едете за Мадьяром и Фельдшером. Затем едете на Садовую-Спасскую в дом Аплаксиной. Там, в квартире тридцать шесть и проживает наша Ракель Самуиловна Незабудка. Как только Ибрагим её опознает, пусть Фельдшер с Мадьяром её освежуют. Живьём. Что? Пусть кожу с неё снимут, болван. Кожу привезёте мне, а саму её повесите ночью перед домом. Чтобы было убедительно и наглядно. Ясно вам? Всё поняли? он понизил тон, голос его стал мягкий и даже вкрадчивый. Вы всё поняли, товарищ Жирный? Всё? Я просто хочу, чтобы вы действительно всё поняли и довели до сведения ваших людей, до всех, что ошибки должны быть исключены. Сегодня любая ошибка буде считаться непростительной. Непростительной, товарищ Жирный. Доведите мои слова до Чапы, Ефрема, Фельдшера, и Мадьяра. Каждое моё слово. Вам всё ясно, товарищ Жирный? Отлично. Выполняйте.