Стекло водителя опускается, и Кэтрин высовывает голову. Кэтрин в фиолетовой куртке чирлидеров Эхо-Риджа; на пассажирском месте сидит Брук. Моя сводная сестра переводит взгляд на чемодан, когда я поднимаю его с земли и оттаскиваю в безопасное место.
Куда-то едешь? спрашивает она.
Господи, Кэтрин. Ты едва нас не сшибла!
Не сшибла же, насмешливо говорит она. Поднимает бровь, когда Эллери принимает у меня ручку чемодана. Это твой, Эллери? Ты ведь не переезжаешь опять?
Нет. Долго рассказывать. Эллери катит громадный чемодан к травянистому холмику перед домом ее бабушки. Я уже почти пришла, так что я догоню вас позже.
Увидимся завтра, говорю я, пока Кэтрин машет рукой и лениво тянет: Пока-а-а-а-а. Затем она хлопает ладонью по дверце машины и с прищуром смотрит на меня. А ты кое-что от меня скрывал. Ты не сказал мне, что Деклан вернулся в город.
Я понятия не имел, до сегодня, отвечаю я.
Кэтрин смотрит на меня с подозрением. Брук наклоняется вперед и натягивает рукава фиолетовой чирлидерской куртки на ладони, как будто мерзнет. Она смотрит то на Кэтрин, то на меня, когда та спрашивает:
Я понятия не имел, до сегодня, отвечаю я.
Кэтрин смотрит на меня с подозрением. Брук наклоняется вперед и натягивает рукава фиолетовой чирлидерской куртки на ладони, как будто мерзнет. Она смотрит то на Кэтрин, то на меня, когда та спрашивает:
Ты ждешь, что я тебе поверю?
Я чувствую, что раздражаюсь.
Мне все равно, поверишь ты или нет. Это правда.
Мою сводную сестру и брата ничто не связывает. Деклан не приехал на свадьбу нашей мамы с Питером и не приезжает в гости. Кэтрин же ни разу не упомянула его имя за все четыре месяца, что мы живем вместе.
Я вижу, что мой ответ ее не убедил, но она указывает головой в сторону заднего сиденья.
Залезай, мы тебя подвезем. Она поворачивается к Брук и добавляет громко, чтобы я расслышал: Добро пожаловать.
Брук раздраженно хмыкает. Не знаю, что это значит, и спрашивать нет желания. В настоящий момент Кэтрин раздражена до предела, но я устал идти пешком. Я забираюсь на заднее сиденье и едва успеваю захлопнуть дверцу, как Кэтрин дает по газам.
Ну, все равно, что здесь делает Деклан? спрашивает она.
Не знаю, отвечаю я, и тут до меня доходит, что́ именно в моем получасовом разговоре с Декланом тревожит меня с тех пор, как я вышел из «Буковски». Совсем не то, что я не знал о его присутствии в городе.
Меня тревожит то, что он не ответил ни на один из моих вопросов.
Глава 8
Эллери
Понедельник, 9 сентября
Едва закрыв за собой входную дверь, я падаю на колени перед чемоданом и хватаюсь за «молнию». Внутри ком из одежды и туалетных принадлежностей, но все это такое дивно знакомое, что я набираю в охапку, сколько могу, и на несколько секунд прижимаю к груди.
Бабуля появляется в дверях кухни.
Видимо, всё на месте? спрашивает она.
Да вроде, отвечаю я, держа, как трофей, свой любимый свитер.
Не говоря больше ни слова, бабуля идет наверх, а я замечаю среди своей темной одежды вспышку красного: маленький бархатный мешочек с украшениями. Я высыпаю его содержимое на пол и выбираю из кучки ожерелье. На тонкой цепочке висит затейливый кулон, который кажется цветком, пока не приглядишься и не поймешь, что это кинжал.
Моей любимой любительнице детективов, сказала Сейди, когда подарила мне его на день рождения два года назад.
Мне всегда хотелось, чтобы она спросила, почему меня так привлекает эта тема, и тогда, возможно, мы могли бы по-настоящему поговорить о Саре. Но, думаю, отделаться аксессуаром было легче.
Я застегиваю цепочку с подвеской на шее, когда бабуля спускается вниз, на сгибе локтя у нее висит сумка для покупок.
Перенесешь свои вещи наверх попозже. Я хочу до ужина съездить в «Дэлтонс». В ответ на мой вопросительный взгляд она поднимает сумку. Мы вполне можем вернуть одежду, которую я купила для тебя на прошлой неделе. От моего внимания не укрылось, что ты предпочитала брать одежду у брата.
Я вскакиваю с горящими щеками.
О. Ну да. Я просто не привыкла
Ничего, сухо говорит бабуля, снимая ключи с доски на стене. Я не тешу себя иллюзией о своем знании подростковой моды. Но нет причин, по которой эти вещи должны отправиться на свалку, когда могут пригодиться другому человеку.
Я с надеждой пытаюсь заглянуть ей за спину.
Эзра едет с нами?
Он ушел гулять. Поторопись, мне нужно вернуться и приготовить ужин.
Прожив десять дней со своей бабушкой, я кое-что усвоила. Всю дорогу до «Дэлтонса» она будет ехать на пятнадцать миль медленнее разрешенной скорости. Домой мы вернемся не менее чем за сорок минут до шести часов, потому что именно в это время мы едим, а бабуля не любит спешить, когда готовит. Мы получим белки, углеводы и овощи. И бабуля ожидает, что к десяти часам мы будем сидеть в своих комнатах. Против чего мы не возражаем, поскольку ничего более интересного нам предложить не могут.
Это странно. Я думала, такой распорядок дня будет меня бесить, но бабулина рутина действует почти успокаивающе. Особенно на контрасте с последними шестью месяцами с Сейди, когда она нашла врача, без конца выписывавшего ей викодин, и рассеянность и неорганизованность сменилась полной непредсказуемостью. Когда она задерживалась, я бродила по квартире, ела гамбургеры из микроволновки и сыр и гадала, что будет с нами, если она не вернется домой.
И наконец однажды вечером она не вернулась.
«Субару» плетется к «Дэлтонсу», оставляя мне массу времени на разглядывание стройных деревьев, которые растут вдоль дороги, среди их зеленых листьев начали появляться золотые.
Я не знала, что деревья так рано желтеют, говорю я. Девятое сентября, неделя после Дня труда, а температура достаточно, почти по-летнему высокая.
Это ясень ланцетный, голосом учительницы объясняет бабуля. Он желтеет рано. В этом году у нас хорошая погода для максимально красочной осени теплые дни и прохладные ночи. Через несколько недель ты увидишь появление красных и оранжевых листьев.
По красоте Эхо-Ридж намного превосходит все места, где я когда-либо жила. Почти все дома большие и ухоженные, с интересной архитектурой: величественная викторианская, коттеджи под серой дранкой в стиле первых колонистов, историческая колониальная. Лужайки свежеподстриженные, цветочные клумбы аккуратные и хорошо продуманные. В центре все здания из красного кирпича, с белыми окнами, таблички оформлены со вкусом. Никаких тебе заборов из рабицы, мусорных баков и дешевых сетевых магазинов. Даже газовая заправка красивая и похожа на ретросооружение.
Однако я понимаю, почему Сейди чувствовала себя здесь как в клетке и почему Миа шагает по школе так, будто ищет люк аварийного выхода. Все иное видно здесь за милю.
Мой телефон звякает приходит сообщение от Лурдес, которая интересуется ситуацией с багажом. Когда я сообщаю ей о вновь обретенном чемодане, она присылает в ответ столько поздравительных гифок, что я едва не пропускаю следующие слова бабушки.
Звонил твой советник по учебе.
Я замираю, соображая, что могла натворить в первый день в школе, когда бабуля продолжает:
Она просматривала твою выписку из зачетно-экзаменационной ведомости и говорит, что у тебя отличные оценки, но нет сведений о том, что ты проходила тесты способности к учебе[5].
О. Ну. Их нет, потому что я их не проходила.
Тогда тебе нужно сдать их этой осенью. Ты готовилась?
Нет. Не готовилась то есть Я умолкаю. У Сейди нет диплома колледжа. Она живет на маленькое наследство, доставшееся ей от деда, плюс временная работа и редкие роли в кино. Мать никогда не отговаривала Эзру и меня от поступления в колледж, но всегда ясно давала понять, что не станет нам помогать, если мы это сделаем. В прошлом году я поинтересовалась платой за обучение в ближайшем к нам колледже и моментально ушла с их сайта. С таким же успехом я могла планировать полет на Марс. Я не уверена, что пойду в колледж.
Бабуля останавливается задолго до знака остановки, затем медленно ползет к белой полосе.
Нет? А я думала, что ты у нас будущий юрист.
Она не отрываясь смотрит на дорогу, поэтому не замечает моего изумленного взгляда. Каким-то образом она сумела угадать мой единственный карьерный интерес о котором я перестала упоминать дома, потому что Сейди стонала «О, юристы» всякий раз, когда я это делала.
Почему ты так думала?
Ну, ты же интересуешься уголовным судопроизводством, не так ли? У тебя аналитический склад ума и правильная речь. По-моему, максимальное соответствие. Что-то светлое и теплое начинает растекаться у меня внутри, затем прекращает свое движение, когда мой взгляд падает на кошелек, торчащий из моей сумки. Пустой, совсем как мой банковский счет. Не услышав моего ответа, бабуля добавляет: Я, разумеется, буду помогать тебе и твоему брату. С оплатой обучения. Пока у вас будут высокие оценки.
Ты поможешь?
Я поворачиваюсь и пристально смотрю на нее, тепло снова разносится по жилам.
Да. Несколько месяцев назад я сказала об этом твоей матери, но что ж, в тот момент она была не в лучшем состоянии.
Да. Это точно. Настроение у меня падает, но всего на секунду. Ты правда это сделаешь? Ты можешь э это себе позволить?
Дом у бабули красивый, но не сказать, чтоб особняк. И она вырезает купоны, хотя у меня такое чувство, что для нее это скорее игра, чем необходимость. Она была по-настоящему довольна собой в этот уик-энд, когда выгадала шесть бесплатных рулонов туалетной бумаги.
Госколледж, коротко отвечает она. Но сначала тебе нужно сдать тест. А поскольку тебе потребуется время на подготовку, лучше записаться на декабрьскую сессию.
Хорошо. Голова у меня идет кругом, и только минуту спустя я заканчиваю предложение. Спасибо, бабуля. Честно, это просто потрясающе.
Ну что ж. Приятно будет иметь в семье еще одного выпускника колледжа.
Я берусь за висящий на цепочке серебряный кинжальчик. Я не чувствую близости с бабушкой, если быть точной, но, возможно, она не пристрелит меня на месте, если я задам ей вопрос, который назревал с момента моего приезда в Эхо-Ридж.
Ну что ж. Приятно будет иметь в семье еще одного выпускника колледжа.
Я берусь за висящий на цепочке серебряный кинжальчик. Я не чувствую близости с бабушкой, если быть точной, но, возможно, она не пристрелит меня на месте, если я задам ей вопрос, который назревал с момента моего приезда в Эхо-Ридж.
Бабуля, бросаюсь я вперед, пока хватает мужества. Какой была Сара?
Отсутствие в городе тети я ощущаю даже больше, чем отсутствие матери. Когда мы с Эзрой выполняем какие-то бабулины поручения, люди спокойно общаются с нами, как будто знали нас всю нашу жизнь. Никто не обсуждает реабилитацию Сейди, но им и без того есть о чем поболтать; они процитируют фразу из «Защитника», пошутят, что Сейди, наверное, должна скучать по зимам Вермонта, или восхитятся сходством наших с ней волос. Но они никогда не говорят о Саре ни воспоминаний, ни рассказов о каком-то случае, ни даже признания самого факта, что она существовала. Изредка мне кажется, что я улавливаю желание что-то рассказать о ней, но собеседник всегда делает паузу или отводит глаза, а потом меняет тему.