Ничего себе, произносит Эзра, придвигаясь ко мне на ковре в бабулиной гостиной. После множества попыток расположиться где-то еще мы решили, что это наиболее комфортабельное место для сидения в этой комнате. Сейди не шутила. Вэнс тогда был красавчиком.
Да, соглашаюсь я, изучая высокие скулы и ленивую улыбку Вэнса.
Затем смотрю на часы над бабулиным камином, наверное, в пятый раз с тех пор, как мы тут устроились. Эзра замечает мое движение и смеется.
Все еще только восемь тридцать. И минуты не прошло. Другими словами: еще слишком рано для звонка Малкольма.
Мой вчерашний разговор с Малкольмом в машине не прошел мимо ушей Эзры, и он не отпустил меня спать, пока я не рассказала ему о нашем «почти поцелуе» в комнате для персонала «Фермы страха».
Заткнись, ворчу я, но внутри всю передергивает.
В гостиную входит бабуля, в руках у нее полироль с лимонным ароматом и тряпка. Это ее обычный ритуал воскресного утра: семичасовая месса, затем работа по дому. Примерно через пятнадцать минут она отправит нас с Эзрой пройтись с граблями по лужайке.
Что вы смотрите? спрашивает она.
Бальные фотографии Сейди, отвечает Эзра.
Я жду, что бабуля нахмурится, но она лишь распыляет полироль на стол красного дерева, что стоит перед эркером.
Бабуля, а Вэнс тебе нравился? спрашиваю я, пока она надраивает поверхность стола. Когда они с Сейди встречались?
Не особенно, фыркает бабушка. Но я знала, что долго он не продержится. Это никому из них не удалось.
Я переворачиваю следующие несколько страниц в альбоме.
Сара ходила на осенний бал?
Нет, она расцвела поздно. Ухажеры Сейди были единственными мальчиками, с которыми она когда-либо общалась. Бабуля прекращает стирать пыль и отставляет полироль в сторону, отодвигает штору в эркере и выглядывает в окно. Так, а что он делает здесь так рано в воскресенье?
Кто? спрашивает Эзра.
Райан Родригес.
Бабуля направляется к входной двери и открывает ее, а я тем временем закрываю альбом.
Здравствуй, Райан, говорит она и не успевает продолжить, как он ее перебивает.
Эллери дома? спрашивает он быстро, настойчиво.
Конечно
Не дождавшись, пока бабуля закончит фразу, он проходит мимо нее. Его взгляд скользит по комнате, пока не натыкается на меня. Он в полинявшей толстовке школы Эхо-Риджа и в джинсах, на подбородке едва заметная щетина. Без формы Райан выглядит моложе, а еще кажется, он только что проснулся.
Эллери. Слава богу. Ты была здесь всю ночь?
Эллери. Слава богу. Ты была здесь всю ночь?
Райан, да что такое? Бабуля закрывает дверь и складывает руки замком. Это касается угроз, связанных с осенним балом? Случилось что-то еще?
Да, но это не тут другое Он проводит рукой по волосам и делает глубокий вдох. Вчера вечером не вернулась домой Брук Беннетт. Ее родители не знают, где она.
Я даже не поняла, что встала, пока не услышала грохот фотоальбом выпал у меня из рук и свалился на пол. Эзра тоже поднимается, лицо у него бледное, взгляд мечется между мной и офицером Родригесом. Но не успеваем мы ничего сказать, как бабуля сдавленно вскрикивает. Кровь отливает от ее лица, и на секунду мне кажется, что бабушка сейчас потеряет сознание.
О боже мой. Она, пошатываясь, идет к креслу и падает в него, сжимая подлокотники. Это произошло. Это опять произошло, у вас на глазах, и вы ничего не сделали, чтобы этому помешать!
Мы не знаем, что случилось. Мы пытаемся начинает офицер Родригес, но бабуля не дает ему закончить.
Девушка пропала. Девушка, которой два дня назад угрожали перед лицом всего города. Совсем как моей внучке. Я никогда не видела бабулю в таком состоянии; словно все эмоции, которые она подавляла в течение последних двадцати лет, вырвались наружу. Лицо красное, глаза слезятся, она дрожит всем телом. При виде моей бабушки, всегда спокойной, деловитой в таком состоянии, мое сердце колотится еще сильнее. Никто из представителей полиции не сделал ничего, чтобы защитить Эллери или Брук. Вы позволили этому случиться.
Офицер Родригес вздрагивает так, будто она дала ему пощечину.
Мы не Послушайте, я понимаю, насколько это огорчительно. Мы все озабочены, поэтому я здесь. Но мы не уверены, что Брук пропала. Она вполне может быть у какой-нибудь подруги. Несколько наших сотрудников это проверяют. Еще слишком рано предполагать худшее.
Бабуля складывает руки на коленях, пальцы так крепко сжаты, что побелели костяшки суставов.
В Эхо-Ридже пропавшие девушки домой не возвращаются, Райан, глухо произносит она. Ты это знаешь.
Никто из них не обращает на нас с Эзрой внимания.
Эл, тихо зовет брат, и я знаю, что за этим последует.
Нам придется им сказать. И мы, конечно, делаем это. Из всего сказанного до сего момента офицером Родригесом, похоже, следует, что он понятия не имеет, что Брук уехала с «Фермы страха» вместе с нами. Или что Малкольм был тем человеком, который в итоге отвез ее домой. Один.
Прошлым вечером скорчившаяся на пассажирском сиденье, когда Малкольм нас высаживал, Брук казалась настолько усталой и отчаявшейся, что я невольно окликнула ее напоследок.
С тобой точно все хорошо?
А с чего со мной должно быть плохо?
Бабуля и офицер Родригес все еще разговаривают, но я улавливаю только обрывки их беседы. Я судорожно набираю в грудь воздуха. Я знаю, что должна все рассказать. Я знаю, что должна сообщить офицеру Родригесу и своей бабушке, что наш друг брат Деклана Келли, вполне вероятно, был последним, кто видел принцессу осеннего бала Эхо-Риджа перед тем, как та пропала.
И я прекрасно знаю, как это будет выглядеть.
Глава 16
Малкольм
Воскресенье, 29 сентября
Я не сразу осознаю, что это дежавю
Когда я вхожу в воскресенье утром на кухню, мне не кажется странным, что офицер Макналти сидит на нашей кухне. Они оба с Питером состоят в городском совете, поэтому мне в голову приходит мысль, что они, вероятно, снова обсуждают вопрос о светофоре. Даже несмотря на то, что сейчас едва ли восемь тридцать утра, и даже несмотря на то, что офицер Макналти чрезвычайно внимательно слушает нудный рассказ Кэтрин о ее свидании с Тео вчера вечером.
Моя мать мечется по кухне, пытаясь долить кофе в еще почти полные чашки. Офицер Макналти не сопротивляется, а потом спрашивает:
Значит, ты вообще не видела Брук вчера вечером? Она не звонила и не присылала тебе сообщений?
Она прислала сообщение узнать, иду ли я на вечеринку. Но я не собиралась.
И в какое время это было?
Кэтрин хмурится, вспоминая.
Около десяти, может быть.
Могу я взглянуть на твой телефон?
От официального тона этой просьбы у меня мороз бежит по коже. Я уже слышал его раньше.
Что-то происходит с Брук?
Питер потирает небритый подбородок.
Около десяти, может быть.
Могу я взглянуть на твой телефон?
От официального тона этой просьбы у меня мороз бежит по коже. Я уже слышал его раньше.
Что-то происходит с Брук?
Питер потирает небритый подбородок.
Судя по всему, ее не оказалось сегодня утром в ее комнате, и не похоже, чтобы в постели спали. Родители не видели ее с тех пор, как она ушла вчера вечером на работу, и на телефонные звонки она не отвечает.
Мне трудно говорить, а ладони начинают потеть.
Не отвечает?
Офицер Макналти возвращает Кэтрин телефон, и в этот момент он начинает вибрировать. Кэтрин читает сообщение, выскочившее на экране, и бледнеет.
Это от Вив, говорит она дрожащим голосом. Она говорит, что потеряла Брук на вечеринке и с тех пор с ней не разговаривала. Прикусив нижнюю губу, Кэтрин протягивает телефон офицеру Макналти, как будто в его силах заставить сообщение дать какую-то другую информацию. Я, правда, думала, что они будут вместе. Иногда после работы Брук ночует у нее, потому что дом Вив ближе.
По спине у меня ползет холодок. Нет. Это не может происходить.
Мама ставит кофейник и поворачивается ко мне.
Малкольм, ты случайно не видел Брук, когда забирал близнецов?
Офицер Макналти смотрит на меня.
Ты был вчера вечером на «Ферме страха», Малкольм?
Черт. Черт. Черт.
Только чтобы отвезти близнецов Коркоран домой, быстро произносит мама. Но не так, будто она на самом деле переживает, что у меня могут возникнуть неприятности.
Меня начинает тошнить. Она понятия не имеет.
Офицер Макналти кладет руки на блестящую, из мерцающего черного мрамора столешницу кухонного острова.
Ты случаем не видел Брук, пока был там?
Тон у него заинтересованный, но настойчивости, как во время расспросов Деклана, не ощущается.
Пока никакой.
Пят лет назад мы сидели в другой кухне: на нашем крохотном ранчо, в двух милях отсюда. Отец сердито смотрел из угла, а мама заламывала руки, пока Деклан сидел за столом напротив офицера Макналти и раз за разом повторял одно и то же. «Я уже два дня не видел Лейси. Я не знаю, что она делала в тот вечер. Я ехал на машине.
Куда ехал?
Просто ехал. Я иногда так делаю.
С тобой кто-нибудь был?
Нет.
Ты кому-нибудь звонил? Писал сообщения?
Нет.
Значит, ты просто ездил один сколько? Два, три часа?
Да».
Лейси к тому моменту была уже мертва. Не просто пропала. Рабочие нашли ее тело в парке еще до того, как ее родители узнали, что она не вернулась домой. Пока офицер Макналти забрасывал Деклана вопросами, я сидел в гостиной и, не отрывая взгляда от экрана, смотрел передачу, без внимания. В кухню я так и не вышел. Не сказал ни одного слова. Потому что все это меня не касалось, но превратилось в медленно горящий запальный шнур, который в итоге догорел и взрыв разметал нашу семью в разные стороны.
Я
Я слишком долго медлю с ответом. Смотрю на лица вокруг, словно ищу в них подсказку, но вижу на них то же выражение, что и всегда, когда я начинаю говорить: мама внимательна, Кэтрин раздражена, а Питер весь терпеливая снисходительность, которую портят лишь слегка раздувающиеся ноздри. Офицер Макналти записывает что-то в блокнот перед ним, потом бросает на меня беглый, почти ленивый взгляд. До тех пор, пока не прочитывает что-то по моему лицу и от этого напрягается, словно он кошка, игравшая с игрушкой, которая внезапно ожила. Он наклоняется вперед, не отрывая от меня взгляда своих серо-голубых глаз.
Ты хочешь нам что-то сказать, Малкольм? спрашивает он.
Глава 17
Эллери
Воскресенье, 29 сентября
На сей раз, в отличие от беседы после гибели мистера Баумена в результате ДТП, я хороший свидетель. Я помню все.