Значит, ты вернулась сюда, чтобы все выяснить?
Я вернулась сюда, чтобы излечиться, поправляет Дейзи. Но еще я спросила у мамы Лейси, могу ли взять браслет на память. Она не возражала. Я начала гуглить, хотела найти что-то похожее. И нашла. В ее голосе проскальзывает нотка гордости. Их делает одна местная художница. Я хотела собрать о ней сведения, но не нашла в себе достаточно сил сделать это в одиночку. Ее голос становится тише. Деклан все же изредка присылал мне сообщения. И когда он сделал это впервые после всего случившегося, я попросила его сходить со мной к ювелирше.
Вот и ответ, думаю я. Простое, рациональное объяснение тому, что Деклан делает в Эхо-Ридже. Было бы гораздо приятнее, если б он сам рассказал мне об этом.
Миа поднимает брови.
Тогда ты в первый раз увидела его после Принстона? Спорим, у вас было о чем поговорить. Или не говорить.
Дейзи краснеет до ушей.
В основном мы занимались браслетом.
Конечно, занимались.
Миа усмехается.
Разговор движется в неправильном направлении.
Вот и ответ, думаю я. Простое, рациональное объяснение тому, что Деклан делает в Эхо-Ридже. Было бы гораздо приятнее, если б он сам рассказал мне об этом.
Миа поднимает брови.
Тогда ты в первый раз увидела его после Принстона? Спорим, у вас было о чем поговорить. Или не говорить.
Дейзи краснеет до ушей.
В основном мы занимались браслетом.
Конечно, занимались.
Миа усмехается.
Разговор движется в неправильном направлении.
И вам удалось что-то выяснить? спрашиваю я, пытаясь вернуть его в прежнее русло.
Нет, вздыхает Дейзи. Я подумала, может, ювелирша посмотрит свои записи о продажах. Но когда я сказала ей, зачем пришла, но она не захотела помочь. Я передала браслет полиции, надеясь, что она более серьезно отнесется к ситуации, когда расспрашивать ее станут копы, но с тех пор я ничего не слышала. Она отнимает свою руку у Мии и обнимает себя за плечи, словно только что закончила изнурительную тренировку. Вот и вся гнусная история. Кроме того факта, что мы с Декланом наконец соединились. Я его люблю. Она беспомощно пожимает плечами. Всегда любила.
Миа садится на корточки.
Ничего себе история.
Ты не можешь рассказать это маме и папе, говорит Дейзи, и Миа жестом изображает, что застегивает рот на «молнию».
У меня есть вопрос, раздается высокий голос Эллери. Она снова начинает проделывать со своими волосами тот же фокус, когда Дейзи к ней поворачивается. Мне только интересно, кому ты отдала браслет? То есть какому полицейскому? Это кто-то в Эхо-Ридже?
Дейзи кивает.
Райан Родригес. Он окончил школу в том же году, что и я. Ты его знаешь?
Эллери кивает.
Да. Вы дружили в школе?
Она снова переключается на режим «следователь».
Нет. Дейзи, кажется, забавляет такое предположение. Он тогда был совсем незаметный. Я едва его знала. Но он дежурил, когда я пришла в участок, поэтому Она пожимает плечами. Я отдала браслет ему.
Как ты э думаешь, он наилучшая кандидатура для расследования такого дела? спрашивает Эллери.
Дейзи хмурит лоб.
Не знаю. Наверное. Почему нет?
Что ж. Я просто спросила. Эллери наклоняется вперед, опираясь локтями на колени. Тебе никогда не приходило в голову, что это он мог подарить браслет Лейси?
Глава 25
Эллери
Пятница, 4 октября
Стуча в дверь подвала, я не жду, что кто-то мне ответит. Пятница, четыре часа дня, три часа до открытия «Дома ужасов». Сегодня вечером я не работаю, и никто меня не ждет. Если не считать моей бабушки, которая безмятежно думает, что я у себя в комнате, и придет в ярость, если поймет, что я ушла через лес одна. Даже в середине дня.
Брук уже неделю числится пропавшей, и предполагается, что никто в Эхо-Ридже не должен никуда ходить в одиночку.
Я стучу громче. В парке шумно, много народу, в воздухе сливаются музыка, смех и визг, поблизости грохочет «американская горка». Дверь приоткрывается ровно настолько, чтобы выглянуть одним глазком. Он темно-карий и умело подведен. Я приветственно шевелю пальцами.
Привет, Шона.
Эллери? Художник-гример «Фермы страха» открывает дверь татуированной рукой. Что ты здесь делаешь?
Я вхожу и оглядываюсь, нет ли поблизости Мерфа, моего начальника. Он ярый приверженец порядка. Шона гораздо спокойнее к этому относится. Я не могу поверить своей удаче, что она здесь, а его нет, хотя я готова к тому, что он в любую секунду вылетит из-за бархатной занавески с планшетом в руках.
Ты одна? спрашиваю я.
Шона поднимает бровь.
Звучит угрожающе.
Однако она не выглядит встревоженной. Шона выше меня на полголовы, стройная и мускулистая, с идеально накачанными руками. Кроме того, ее шпильки могут превратиться в смертельное оружие.
Хе. Прости. Но мне нужно попросить об одолжении, а к Мерфу я не хотела обращаться.
Шона прислоняется к дверному косяку.
Что ж, ты меня заинтриговала. В чем дело?
Я снова включаю Сейди, заламывая руки в притворной нервозности.
На днях бабушка дала мне конверт, чтобы я внесла деньги в банк, а я не могу его найти. Я пыталась сообразить, куда он делся, и вспомнила, что выбросила в контейнер для макулатуры кучу бумаг, когда была здесь в последний раз. Прикусив губу, я смотрю в пол. Я точно уверена, что конверт был среди них.
О, жаль. Шона состраивает гримаску. Разве она не может выписать новый чек?
Я готова к такому вопросу.
Это был не чек. Это были наличные. Я хватаюсь за свою цепочку с кинжальчиком, провожу большим пальцем по его острию. Почти пятьсот долларов.
Глаза Шоны расширяются.
Какого черта таскать с собой столько наличных?
Хороший вопрос. Может, она поняла, что всю эту историю я целиком позаимствовала из «Этой замечательной жизни».
Моя бабушка, как можно простодушнее говорю я, она не доверяет чекам. И кредитным картам. И банкоматам.
Но тебе доверяет?
Шона, по-видимому, была бы не прочь подробно объяснить бабуле, что та совершенно напрасно это делает.
Перестанет, когда узнает. Шона, если есть хоть малейшая возможность как думаешь, я могла бы получить ключи от контейнера для макулатуры? Ты знаешь, где они? Она колеблется, и я складываю руки в умоляющем жесте. Пожалуйста! Только раз, спаси меня, ведь мне придется отдавать каждый заработанный мною цент бабушке. Ты сделаешь мне огромное одолжение.
Шона усмехается.
Слушай, не надо так распинаться. Я бы открыла эту чертову штуковину, если б у меня был ключ, но его у меня нет. Без понятия, где он. Придется тебе просить Мерфа. Она сочувственно похлопывает меня по руке. Он поймет. Пять сотен большие деньги.
Вероятно, поймет. А также все время будет стоять надо мной.
Ясно, вздыхаю я.
Подойдя к туалетному столику, Шона берет из жестяной банки несколько гримировальных кистей, бросает их в приоткрытую сумку на стуле.
Мне нужно идти. Ты поймала меня на пороге. Злым клоунам в «Кровавом шатре» нужно подправить раскраску. Она застегивает «молнию» на сумке, вешает ее на плечо, а затем идет к двери и открывает ее. Хочешь, пойдем со мной? Мерф может быть там.
Конечно. Я делаю шаг, как будто направляюсь за ней, но морщусь и хватаюсь за живот. Ой. Ничего, если я сначала зайду в туалет? У меня целый день живот крутит. Я думала, стало лучше, но
Шона отмахивается от меня.
Тогда встретимся там. Убедись, что захлопнула дверь.
Спасибо.
Для пущего эффекта я бросаюсь к крохотному туалету. Как только я слышу щелчок замка, я достаю из кармана две скрепки и иду в кабинет.
Раньше я никогда не пыталась вскрывать замки. Но по совету Вэнса за последние двадцать четыре часа я посмотрела кучу видео на «Ютубе».
Ты притащила их все?
Эзра таращит на меня глаза, пока я вытряхиваю на пол в комнате Мии мешок с бумагами из контейнера для макулатуры.
Ну а как, по-вашему, я должна была понять, что важно, а что нет? Я не могла сидеть там и сортировать их. Кто угодно мог зайти.
Малкольм разглядывает кучу.
По крайней мере мы знаем, что мусор они некоторое время не выносили.
Миа садится по-турецки на пол и берет пачку бумаг.
Что мы ищем? бормочет она. Вот какой-то счет. Это похоже на конверт от счета за электричество. Она корчит рожу. Долго мы здесь просидим.
Вчетвером мы садимся вокруг кучи и начинаем перебирать ее содержимое. Мой пульс заметно успокоился с того момента, как я покинула «Дом ужасов», но все еще частит. Я тщательно проверила кабинет на предмет камер наблюдения, но я знаю, что они развешаны по всему парку. Вполне возможно, что как раз сейчас кто-то просматривает запись, на которой я тащу мешок с мусором через всю «Ферму страха». Ну ничего, вполне привычная обязанность для сотрудника. Однако это может показаться и подозрительным, а я как-то не озаботилась на сей счет. Даже не надела бейсболку или не убрала волосы.
Поэтому я надеюсь, что рисковала недаром.
Мы молчим минут пятнадцать, пока Малкольм, распластавшийся рядом со мной, не нарушает тишину.
Полиция хочет посмотреть мой телефон.
Миа замирает, листок бумаги выпадает из ее пальцев.
Что?
Мы смотрим на Малкольма во все глаза.
Офицер Макналти сказал, что, поскольку Брук все еще не объявилась, им нужно копнуть поглубже. Я не знал, что делать. Питер спас ситуацию, правда. Любезно и спокойно, он сумел объяснить, что они не должны просить доступа к моим личным вещам без ордера. Закончилось тем, что офицер Макналти извинялся перед ним.
Значит, они не взяли телефон? спрашиваю я, кладя очередной счет в кучу отбракованных бумаг. Это все, что мы пока нашли: счета за еду, коммунальные услуги, разные расходные материалы и тому подобное. Думаю, нечего удивляться, что для поддержания деятельности тематического парка «Хэллоуин» требуется огромное количество искусственной крови.
Пока нет, мрачно отвечает Малкольм. Он наконец поднимает глаза. Они стали безжизненными. Про Брук они все равно ничего не найдут. Кроме того сообщения от Кэтрин, в котором она говорит, что я должен пригласить Брук на осенний бал. Но там полно нашей переписки с Декланом и я не знаю. После вчерашней статьи мне не хочется, чтобы меня так пристально разглядывали. Со стоном досады он отбрасывает листок бумаги. При ближайшем рассмотрении все выглядит плохо, правда?
Вчерашняя статья в «Берлингтон фри пресс» поведала о последних пяти годах, в которых жил Деклан с момента смерти Лейси до его недавнего переезда в Солсбери, приправив свой рассказ ссылками на неназванного младшего брата, который является ключевым свидетелем в деле исчезновения Брук. Подобную статью могла написать Вив никаких достоверных новостей, но множество догадок и намеков.