Все-таки надо найти Роджера. Несмотря ни на что. А Лаллиброх это единственное место, где он точно побывал. Брианна сделала очень глубокий вдох и закрыла глаза.
«Пожалуйста, помоги мне. Да будет воля Твоя, но, прошу, покажи мне, что делать» молилась она.
Мам! Вверх по лестнице взбежал Джемми, его шаги громко звучали в тесном каменном коридорчике. Мам! Его голубые глаза округлились, волосы стояли дыбом. Мама, спускайся! Там какой-то мужчина!
Как он выглядит? спросила Брианна, хватая сына за рукав. Какого цвета волосы?
Кажется, черные, удивленно ответил Джем. Он у подножия холма, лицо я не разглядел.
Роджер.
Ладно, я иду. Она едва могла говорить, зато уже не чувствовала себя заледеневшей. Вот оно, это произойдет прямо сейчас, и от предчувствия ее переполняла энергия.
Брианна спешила вниз по лестнице за Джемом, хотя разум и подсказывал, что это точно не Роджер даже на расстоянии мальчик узнал бы отца. Но надо проверить.
Оставайтесь здесь. Услышав приказной тон, дети не посмели пререкаться с ней. Брианна распахнула дверь, увидела мужчину, идущего по тропинке, и вышла ему навстречу, крепко прикрыв за собой вход в брох.
Она с первого же взгляда поняла, что это не Роджер и, к счастью, не Джейми. Любопытно, ведь тогда это должен быть
На всякий случай Брианна отбежала подальше и, то и дело поглядывая на человека, взбирающегося по крутой дорожке, добралась до семейного погоста.
Мужчина был высоким и крепким, с темными волосами до плеч немного седеющими, но по-прежнему густыми и блестящими. Он смотрел под ноги, чтобы не споткнуться на каменистой тропе. Оказавшись на кладбище, он подошел к одному из надгробий, опустился перед ним на колени и положил что-то рядом.
Брианна переступала с ноги на ногу, не зная, как поступить: то ли позвать его, то ли дождаться, пока он закончит свою беседу с мертвыми. Вдруг из-под ее обуви выскочил камушек и со стуком покатился вниз. Мужчина обернулся, заметил Брианну и резко встал, изогнув черные брови.
Черные волосы, черные брови. Брайан Даб. Черный Брайан.
«познакомился с Брайаном Фрэзером (он бы тебе понравился, да и ты ему тоже)».
Она поймала взгляд его напуганных светло-коричневых глаз и на мгновение не видела ничего другого. Лишь глубоко посаженные глаза, полные изумления и ужаса.
Брайан, я
A Dhia! Он стал белее, чем стены дома внизу холма. Эллен!
Брианна на секунду потеряла дар речи и в этот момент услышала позади себя легкие шажки.
Мам! кричал запыхавшийся Джем.
Брайан увидел мальчика и раскрыл рот от удивления.
Уилли! радостно завопил он. A bhalaich! Mo bhalaich!14 Брайан перевел взгляд на Брианну и протянул ей дрожащую руку. Mo ghraidh mo chridhe15
Брайан, осторожно сказала Брианна полным любви и сочувствия голосом. Она ничего не могла поделать лишь ответить на крик его души. Как только Бри произнесла его имя, Брайан замер, покачнулся, а затем подкатил глаза и упал.
Не раздумывая, Брианна бросилась к нему и опустилась на колени среди сухого вереска. Губы Брайана Фрэзера слегка посинели, но он дышал видно, как вздымается грудь под протертой льняной рубахой. Увидев, что он жив, Брианна шумно выдохнула.
Уже не в первый раз она жалела, что рядом нет ее матери, однако начала действовать сама: повернула голову Брайана набок, двумя пальцами пощупала пульс на шее. Ее рука была холодной, а его кожа поразительно горяча. Он никак не отреагировал на прикосновение, и Брианна испугалась, что это не просто обморок.
Он умер точнее, умрет от удара. Если сосуды в голове слабые о боже. Неужели его не станет раньше времени? Это она убила Брайана?
Не умирай! Ради всего святого, только не умирай прямо здесь!
Брианна глянула на дом никого. На могиле лежал букетик из вечнозеленых растений, перевязанный красной нитью. Веточки тиса его можно узнать по трубчатым красным ягодам и остролиста.
Надгробие ей знакомо, она часто сидела тут, размышляя о Лаллиброхе и упокоившихся на холме рядом с ним. Надпись гласила: «Эллен Катриона Силеас Маккензи Фрэзер, любимая жена и мать. Рождена в 1691 г., умерла при родах в 1729 г.»
Надгробие ей знакомо, она часто сидела тут, размышляя о Лаллиброхе и упокоившихся на холме рядом с ним. Надпись гласила: «Эллен Катриона Силеас Маккензи Фрэзер, любимая жена и мать. Рождена в 1691 г., умерла при родах в 1729 г.»
Чуть ниже еще две надписи более мелкими буквами: «Роберт Брайан Гордон Маккензи Фрэзер, младенец, умер при рождении в 1729 г.» и «Уильям Саймон Мертэг Маккензи Фрэзер, любимый сын. Родился в 1716 г., умер от оспы в 1727 г.».
Мам! Джем подбежал к Брианне, едва не упав. Мам, мам, Мэнди говорит а это еще кто? Он переводил взгляд с бледного лица Брайана на Брианну и обратно.
Его зовут Брайан Фрэзер. Это твой прадедушка. У нее тряслись руки, однако голос звучал на удивление спокойно, будто она наконец решила головоломку, став ее недостающей частью. Так что там Мэнди?
Это я его напугал? взволнованно спросил Джем, опускаясь на корточки. Он смотрел прямо на меня перед тем как упасть. Он умер?
Не переживай, я думаю, он просто в состоянии шока. Он принял нас за других. Брианна провела рукой по лицу Брайана, чувствуя, как щекочет кожу щетина, и заправила за ухо растрепавшийся локон волос. Уголок его рта дернулся в подобии улыбки слава богу, приходит в себя. Что сказала Мэнди?
А! Джем быстро вскочил и посмотрел на мать круглыми глазами. Она слышит папу!
Глава 108
От реальности не уйдешь, даже если не веришь в нее
Роджер направил свою лошадь в сторону Лаллиброха куда еще ему было идти? Он попрощался с Брайаном Фрэзером шесть недель назад и с грустью думал о том, что они больше не увидятся. При мысли о новой встрече с Брайаном стало немного легче. Он обязательно выслушает и проявит сочувствие, хотя Роджер мало чего может ему рассказать, не таясь.
Конечно, придется сообщить Брайану, что он не нашел Джема. Последние недели страшная боль из-за отсутствия Джемми утихла, ведь Роджер надеялся, что встреча с Джерри подскажет, где искать сына. Однако этого не случилось, и теперь каждый стук его сердца отдавал болью в груди.
Так какого черта все это значило? Вот загадка. Может, он нашел единственного Джеремайю, что был здесь? Если так, то где Джем?
Роджер хотел сказать Брайану, что обнаружил мужчину, которому принадлежали личные знаки, он обязательно спросит. Только как сделать это, не раскрывая личности Джерри и его связи с Роджером? И желательно не говоря о том, что случилось с пилотом. Роджер вздохнул и дернул поводья, чтобы лошадь обошла большую лужу на дороге. Можно было бы соврать, сказав, что ничего не вышло и Джерри Маккензи он не нашел, но врать такому великодушному человеку Роджер не хотел.
Бака тоже нельзя упоминать. В данный момент он беспокоил Роджера почти так же сильно, как пропавший Джем.
«Не быть тебе священником, раз ты так нечестен». Он пытался быть честным. С его эгоистичной точки зрения правда состояла в том, что Роджеру ужасно не хватало компании Бака, которому он, кстати, невероятно завидовал, ведь Бак может добраться до Брианны, хотя при этом его пугала мысль о том, что родичу не удастся пройти через камни. Он умрет в пустоте или снова потеряется, оказавшись в непонятном времени.
Для Бака же правда заключалась в следующем: ему было необходимо раз и навсегда убраться подальше от Гейлис Дункан (о чем еще можно поспорить), однако проход через камни являлся самым неприятным способом добиться желаемого.
Любезный жест Бака стал настоящим искушением. Если все получится, если Бак сообщит Бри, где Роджер вряд ли он сам уже вернется. Побочные эффекты путешествия во времени накапливаются, а по ту сторону Бака не будет ждать Гектор Макьюэн.
Но раз он сам хочет пройти через камни, несмотря на грозящую ему опасность, Роджер обязан убедить Бака вернуться к своей жене, так ведь?
Тыльной стороной ладони он дотронулся до губ, вспоминая прикосновение мягких каштановых волос Мораг к его щеке, когда Роджер целовал ее в лоб на берегу Аламанс. Ее взгляд был полон доверия а вскоре она, черт возьми, спасла ему жизнь. Роджер положил пальцы на шею и с некоторым удивлением, сопутствующим осознанию чего-то нового о давно известных вещах, понял: несмотря на все горькие сожаления о своем поврежденном голосе, он ни в коем случае не жалел о том, что Мораг избавила его от смерти.
Когда Стивен Боннет выбросил сына Мораг за борт, Роджер, рискуя жизнью, спас ребенка, и все же поступок Мораг вряд ли был совершен в уплату долга. Она просто не хотела, чтобы Роджер погиб.
Ну а он не хочет, чтобы умирал Бак.
Только ждала ли его Мораг? Бак утверждал, что нет, но он мог ошибаться. Роджер уверен, что Бак все еще любит Мораг и отрекается от семьи не из-за ее предполагаемых желаний, а из-за своей боязни потерпеть неудачу.
Пусть так, вслух сказал Роджер. Не пора ли уже перестать вмешиваться в чужие жизни?
Он покачал головой и поскакал дальше сквозь легкий туман, висевший клочками над почерневшим утесником. Дождя не было, однако мрачная туча уже накрыла верхушки близлежащих гор.
Роджер никогда не спрашивал у приемного отца, каково это быть священником, ведь сам он и не думал им становиться. Тем не менее он вырос в доме преподобного, наблюдая, как очередь из прихожан, ищущих совета или помощи, каждый день тянется к уютному, хоть и ветхому кабинету отца (после недавней встречи с Джерри Маккензи странно называть его отцом). Роджер помнил, как тот со вздохом садился пить чай на кухне с миссис Грэм и, качая головой в ответ на ее вопросительный взгляд, говорил: «Иногда я мало чем могу помочь: лишь выслушать их да помолиться».
Роджер резко остановился и закрыл глаза, желая привести свои разбегающиеся мысли в порядок. И в итоге, как любой священник со времен Аарона, вскинул руки, вопрошая: «Чего ты от меня хочешь? Что мне делать с этими людьми?»
Сказав это, он открыл глаза, но увидел перед собой не ангела с блестящим свитком, а жирную чайку с желтыми глазами-пуговками. Птица стояла на дороге в паре ярдов от лошади, и ее ничуть не смущало близкое соседство с таким большим существом. Бросив на Роджера насмешливый взгляд, чайка расправила крылья и улетела с пронзительным криком, который эхом отразился от склона холма, где, едва заметные на фоне неба, кружили ее сородичи.
Встреча с птицей по крайней мере притупила его чувство одиночества. Роджер двинулся дальше, намереваясь не думать ни о чем, пока не придется.
Кажется, Лаллиброх уже близко; если повезет, прибудет туда до темноты. При мысли о горячем чае заурчало в животе и стало немного веселее. Да, он многое не сможет поведать Брайану Фрэзеру, зато в компании хозяина и его дочери Дженни Роджеру в любом случае станет спокойнее.