Ты куда, твое бюро напротив!
Антуан растолкал Маккензи и открыл дверцу:
А вы-то что здесь делаете? Я думал, у вас тьма работы!
Из своего магазинчика Софи наблюдала за разыгравшейся сценой. Покачав головой, она вернулась в подсобку.
4
Матиаса очень порадовали посетители, побывавшие в этот день в магазине. Хотя поначалу, едва зайдя, каждый клиент удивлялся отсутствию мистера Гловера, все они тепло приняли Матиаса. А число продаж за день его просто удивило. За ранним ужином у стойки Ивонны Матиас уже с удовольствием размышлял о своем будущем во главе небольшого, но приятного бизнеса, который позволит ему в один прекрасный день отправить дочь учиться в Оксфорд, о чем он давно мечтал. Домой он вернулся пешком на закате. Фредерик Делахью отдал ему ключи, и грузовик исчез за углом.
Он сдержал слово. Грузчики поставили диван и низенький столик на первом этаже, кровати и ночные тумбочки в двух крошечных комнатах наверху. Платяные шкафы тоже были расставлены, посуда нашла свое место в кухоньке, устроенной под лестницей. Для этого потребовался настоящий талант, помещение и впрямь было слишком маленьким, не больше пятидесяти квадратных метров, и каждый квадратный сантиметр был теперь заполнен.
Прежде чем рухнуть на кровать, Матиас привел в порядок комнату дочери, почти совсем такую же, как та, где она проводила каникулы в Париже.
За стеной Антуан прикрыл за собой дверь комнаты Луи. История, которую он рассказывал сегодня вечером, взяла-таки верх над тысячью вопросов, которыми малыш непременно засыпал его, прежде чем отправиться в постель. И если отец радовался, что его мальчик заснул, то рассказчик, на цыпочках спускаясь по лестнице, мучился вопросом, на каком же месте сын перестал слушать, потому что именно с этого места предстояло начать повествование в следующий раз. Усевшись за обеденный стол, Антуан развернул чертеж бывшего каретного сарая и изменил несколько линий. Поздно ночью, прибрав на кухне, он отправил сообщение для Маккензи, назначив ему встречу на стройке завтра утром в десять часов.
Инженер прибыл вовремя. Антуан показал ему новый чертеж.
Забудем на минутку про ваши проблемы с поставщиками, скажите мне честно, что вы об этом думаете, попросил Антуан.
Его сотрудник немедленно вынес свой вердикт. Если превратить помещение в одно большое пространство, то работы задержатся на три месяца. Потребуется заново получать все разрешения, пересмотреть сметы, а арендная плата, окупающая работы на такой площади, будет чудовищно высокой.
Что вы называете чудовищно высокой? спросил Антуан.
Маккензи назвал цифру, которая заставила его подскочить.
Антуан сорвал кальку, на которой набросал возможные изменения первоначального проекта, и выбросил в контейнер со строительным мусором.
Подвезти вас в бюро? предложил он инженеру.
У меня пока тут дела, я подъеду в бюро к обеду. Итак, две или четыре квартиры?
Четыре! решил Антуан, покидая стройку.
«Остин» выехал из тупичка. День был ясный, и Антуан решил проехать через Гайд-парк. На выезде из парка он в третий раз позволил светофору переключиться на красный, не пытаясь проскочить. Вереница машин за ним делалась все длиннее. Конный полицейский шагом двигался по аллее, которая шла вдоль дороги. Он остановился у кабриолета и оглядел Антуана, погруженного в свои мысли.
Хороший денек, верно? заметил полицейский.
Великолепный! откликнулся Антуан, бросив взгляд на небо.
Полицейский ткнул пальцем в светофор, загоревшийся оранжевым светом, и поинтересовался у Антуана:
Эти цвета вам по чистой случайности ничего не напоминают?
Антуан глянул в зеркальце заднего вида и ужаснулся пробке, которую сам же создал. Он извинился, переключил скорость и рванул с места под насмешливым взором всадника, которому пришлось спешиться, чтобы регулировать поток машин.
И зачем только я уговорил его перебраться сюда? ворчал Антуан, поднимаясь по Куинз-Гейту.
Он припарковался у магазинчика Софи. Молодая цветочница в своем белом халате походила на биолога. Она воспользовалась хорошей погодой, чтобы привести в порядок витрину. Огромные букеты лилий, пионов, белых и алых роз, расставленные в ведрах вдоль тротуара, состязались в красоте.
Ты чем-то огорчен? спросила она, едва его завидев.
У тебя много народа сегодня утром?
Я первая задала тебе вопрос!
Нет, я абсолютно ничем не огорчен, брюзгливо ответил Антуан.
Софи развернулась и пошла в магазин; Антуан последовал за ней.
Знаешь, Антуан, сказала она, заходя за прилавок, если тебе надоело писать эти письма, ничего, я как-нибудь и сама справлюсь.
Да нет, это здесь ни при чем. Меня беспокоит Матиас, он устал жить один.
Но он не будет больше один, ведь с ним будет Эмили.
Он хочет, чтобы мы жили вместе.
Шутишь?
Он говорит, что это будет здорово для детей.
Софи отвернулась, чтобы Антуан не видел ее лица, и скрылась в задней комнате. У нее был самый замечательный смех в мире и самый заразительный.
Ну конечно, что может быть нормальней для ваших детей, чем иметь двух пап, заметила она, утирая слезы.
Кто бы говорил, ведь всего месяца три назад ты заявляла мне, что готова родить от первого встречного.
На долю секунды Софи изменилась в лице.
Спасибо, что напомнил, как меня одолело одиночество.
Антуан подошел к ней и взял за руку:
Чтобы в городе, где семь с половиной миллионов жителей, такие люди, как ты и Матиас, оставались холостыми или незамужними, вот это действительно ненормально.
Матиас только-только приехал сюда А ты сам случайно не холостяк?
Плевать на меня, пробормотал Антуан. Я просто не понимал, до какой степени ему одиноко.
Мы все одиноки, Антуан, будь то здесь, в Париже, или еще где-то. Пытайся сколько угодно убежать от одиночества, переезжай, встречайся с людьми это ничего не меняет. В конце дня каждый возвращается к себе. Те, у кого есть пара, не осознают, как им повезло. Они забыли о вечерах наедине с тарелкой, тоску наступающих уик-эндов, воскресные дни в ожидании, чтобы хоть кто-нибудь позвонил. Нас таких миллионы во всех столицах мира. Единственное утешение что ты не один такой.
Антуан погладил волосы своей лучшей подруги. Она махнула рукой:
Иди давай, работай, у меня еще дел полно.
Придешь вечером?
Не хочется, ответила Софи.
Я устраиваю этот ужин для Матиаса. Валентина уезжает в конце недели, ты должна прийти, я не хочу сидеть за столом один нос к носу с этой парочкой. И потом, я приготовлю твое любимое блюдо.
Рожки с ветчиной? улыбнулась Софи.
В половине девятого!
Дети ужинают с нами?
Рассчитываю на тебя. И Антуан ушел.
Сидя за кассой в книжном магазине, Матиас просматривал дневную почту. Несколько счетов, рекламные проспекты и письмо из школы с информацией о дате следующего родительского собрания. Один пакет был адресован мистеру Гловеру; Матиас нашарил клочок бумаги в глубине кассового ящика и переписал на конверт адрес его владельца в Кенте. Пообещал себе, что сам отправит письмо в обеденный перерыв.
Он позвонил Ивонне, чтобы зарезервировать себе место. «Не дергай меня попусту, ответила она. Третий табурет слева у стойки теперь твой».
Звякнул колокольчик у входа. В магазин зашла прелестная молодая женщина. Матиас отложил почту.
У вас есть французские газеты? спросила она.
Матиас указал на прилавок рядом с входом. Женщина взяла по экземпляру каждой и направилась к кассе.
Скучаете по родине? осведомился Матиас.
Нет, пока еще рановато, засмеялась та.
Она поискала мелочь в кармане и заметила, что магазин просто очарователен. Матиас поблагодарил и взял у нее из рук газеты. Одри огляделась вокруг. Одна из книг на верхней полке привлекла ее внимание. Она потянулась к ней, встав на цыпочки.
Это у вас там наверху Лагард и Мишар, хрестоматия по литературе XVIII века?
Матиас подошел к книжному шкафу и кивнул.
Могу я ее купить?
У меня есть экземпляр в гораздо лучшем состоянии, прямо перед вами, заверил Матиас, беря книгу со стеллажа.
Одри рассмотрела том, который протягивал ей Матиас, и тут же вернула.
Но это же хрестоматия по XX веку!
Верно, зато она почти новая! Разница в три века, естественно, это чувствуется. Посмотрите сами, ни одного сгиба, ни одного пятнышка.
Но это же хрестоматия по XX веку!
Верно, зато она почти новая! Разница в три века, естественно, это чувствуется. Посмотрите сами, ни одного сгиба, ни одного пятнышка.
Она от всего сердца рассмеялась и указала на том на самой верхней полке:
Но мне нужна та книга.
Я могу прислать вам ее, она очень тяжелая, ответил Матиас.
Одри озадаченно посмотрела на него:
Я иду во французский лицей, на том углу, так что лучше захвачу ее с собой.
Как вам угодно, сдался Матиас.
Он взялся за старинную деревянную стремянку, подкатил ее по медным рельсам так, чтобы она стала ровно под прямым углом к полке, на которой покоился труд Лагарда и Мишара.
Глубоко вздохнув, он поставил ногу на первую ступеньку, зажмурил глаза и начал подъем, изо всех сил стараясь не спутать порядок движений. Добравшись до нужной высоты, он пошарил рукой. Ничего не обнаружив, приоткрыл глаза, заметил необходимую обложку, ухватил книгу и повернулся, не в силах спуститься. Сердце вырывалось из груди. Совершенно парализованный, он изо всех сил вцепился в стремянку.
Все в порядке?
Голос Одри прозвучал в его ушах как сквозь вату.
Нет, пробормотал он.
Вам помочь?
Его «да» было таким слабеньким, что его едва можно было расслышать. Одри вскарабкалась к нему. Она аккуратно забрала из его рук книгу и бросила ее вниз. Потом положила поверх его рук свои и, подбадривая, потянула вниз. Ценой огромного терпения ей удалось заставить его спуститься на три ступеньки. Прикрывая его своим телом, она сумела убедить Матиаса, что пол уже близок. Он прошептал, что ему нужно еще немного времени. В тот момент, когда в магазин зашел Антуан, сплетенных Матиаса и Одри отделяла от пола всего одна ступенька.
Она разжала руки. Матиас, пытаясь сохранить остатки достоинства, подобрал книгу, положил ее в бумажный пакет и протянул Одри. От платы он отказался не надо лишать его удовольствия сделать этот маленький подарок. Она поблагодарила и покинула магазин под любопытным взглядом Антуана.
Могу я поинтересоваться, чем ты здесь занимался?
Своей работой!
Антуан глядел на него в недоумении.
Чем могу тебе помочь? спросил Матиас.