Я бы тоже так решил, уважаемый Асаш, чуть пошевелился гость, если бы не был одним из тех, кого обманом заманили в подобное место.
Ты? Дархан едва не отшатнулся. Ты заражен?
Слава богам, нет! Мне удалось бежать Но я видел там многое, чего предпочел бы не видеть. И, да, я видел, как наши братья заражают наших братьев! Я могу рассказать тебе об этом, если ты не настолько глуп, чтобы отказаться выслушать меня.
Дархан сжал кулаки. Наглая рыжая морда! Вызвать его на поединок?
Проблема в том, усмехнулся Торхаш, что зараженные направляются с севера в сторону Вишенрога. И твой клан один из тех, кто обязательно окажется у них на пути.
Глава клана шумно выдохнул. Эмоции эмоциями, но он в ответе за своих рысей! За их покой, здоровье и жизнь! Никто не упрекнет его в том, что он плохо заботится о клане!
Как я узнаю, что ты не лжешь мне? хмуро спросил он.
Лихай толкнул к нему переливающийся всеми цветами радуги драгоценный камень.
Заглянув в него, увидишь то, что происходило, моими глазами. Если, конечно, решишься! и он снова усмехнулся, открывая острейшие белые клыки.
Дархан скрипнул зубами.
Рассказывай! А потом я посмотрю в твой заколдованный камень и проверю, обманываешь ты или нет! И если ты обманул
Наглец только пожал широкими плечами да перекинул на спину длинную косу. И начал говорить.
Чувствовалось, что он умеет выражать свои мысли по-военному кратко и ясно. Перед глазами Асаша представали промерзшие пещеры в Весеречской глуши, где, заторможенные холодом и оттого не такие молниеносные и опасные, испытывали невыносимые муки самые разные оборотни. Дархан представил, как его самого ведут, крепко держа, двое дюжих тигров, а каменный, уводящий вниз, коридор не спешит заканчиваться, словно давая ему время подумать о прежней жизни. Об ошибках. О несделанном, несбывшемся
Остановись! рявкнул Дархан и схватил камень. Я хочу это увидеть!
Смотри, любезно кивнул Красное Лихо.
И Асаш смотрел. На безжизненно застывшие на полу фигуры. На другие, с уголка губ которых стекала липкая слюна. На тех, кто, беснуясь, бросался на стены каменных клетей, разбиваясь в кровь. Смотрел в маленькие глазки гризли-оборотня, горевшие двумя злыми желтыми искрами
Когда колдовство опустило, глава клана откинулся на спинку стула и прикрыл веки. Радужник, выпав из его руки, стукнул об столешницу.
Я прошу лишь подумать, мягко произнес гость, убирая камень в мешочек, что висел на шнурке на его шее. Подумать о возможности подобной участи для твоего клана. Те, кто это задумал, не жалеют наших собратьев тебе это о чем-то говорит?
Дархан открыл глаза.
О том, что они ненавидят людей, как и многие из нас! Ведь, насколько я понял, они делают это для того, чтобы их уничтожить!
А мне это говорит о том, что они не остановятся даже перед уничтожением собственной расы, лишь бы утянуть за собой человечество! резко сказал Торхаш. Я не хочу, чтобы гибли мои братья и сестры даже ради такой великой цели, как Тикрей без людей!
Ты одиночка! изумился Асаш. Какое тебе дело до остальных оборотней!
Спустя мгновение белые клыки едва не касались его горла. На грохот упавшего стула заглянула фарга; прикрыв рот ладонями, чтобы не закричать, застыла в дверях.
Вот именно, прошипел гость. Его мышцы были из стали, потому что мощный Дархан не мог даже шевельнуться. Мой клан уничтожили люди, и теперь вы все: и рыси, и волки, и тигры, и медведи моя семья! И я не позволю никому, слышишь, никому уничтожить ее!
Он ослабил хватку и отступил. Уже от дверей сказал спокойно и с улыбкой:
Благодарю за гостеприимство, Дархан Асаш!
И вышел.
Глава клана, рыкнув, отстранил бросившуюся к нему фаргу и поднялся со стола, куда повалил его гость. Наглая рыжая морда.
Лихай вошел в дом без стука и увидел у кровати закутанную в черные одежды женщину. Тяжелая копна смоляных волос ниспадала ей на спину, и он невольно залюбовался ими, гадая, какое увидит лицо. Единственное, в чем он не сомневался, так это в том, что лицо будет человеческим запах рассказал ему все о незнакомке раньше, чем он ее увидел.
Она обернулась, и Торхаш стушевался. Ожидал увидеть молодую женщину, однако незнакомка была не молода, хотя и прекрасна. Резкие черты лица, полные яркие губы, не поблекшие от времени. Несколько морщинок в углах глаз и рта указывали на возраст, не делая ее старухой. Лишь взгляд темных, как сливы, глаз непонятный, невозможный, тяжелый казался средоточием самого времени, заставляя подчиняться безоговорочно. Этой женщине была знакома изначальная, древняя сила природы, не та, которую маги добывали из Источников, а та, что пронизывала все сущее, позволяя биться сердцу вселенной. Ведьма!
Зачем ты здесь? спросила она низким сильным голосом.
Хотел взглянуть на парнишку, не стал скрывать Красное Лихо.
Женщина оглядела его и встала. Чуть раздобревшая фигура была по-прежнему статной и сильной. Такую легко представить королевой в золотом венце и пышном платье. Такую легко представить рядом с королем!
Можешь поговорить с ним. Он слаб, но пироги умял в одно мгновение!
На ее губах мелькнула и пропала неуверенная улыбка. Казалось, эти губы давно разучились улыбаться.
Она вышла, а Лихо, наоборот, подошел к кровати и сел на стул. И встретил смышленый взгляд рыжего веснушчатого парня лет пятнадцати.
Ненавидишь их? просто спросил Торхаш.
Уголок рта парня дернулся.
Есть немного.
Тебе кто-нибудь говорил, что ненависть порождает только ненависть?
Зохан Рысяш Смерть-с-ветки сверкнул глазами.
Сам знаю! Они еще у меня поплатятся!
И ты получишь новый удар в спину или убьешь кого-нибудь и сядешь в тюрьму, пожал плечами Лихай. Почему ты не дрался?
Я дрался! вскинулся мальчишка, зашипел от боли и упал обратно. На бинтах, туго перетягивающих его грудь и спину, показалась кровь. Но их было больше И они все взрослее меня! А мы с Руби только книгу читали! И всё! Они пригрозили ее Не скажу что, если я сам не уйду. Ну, я и ушел! А это он, болезненно поморщившись, кивнул на свое плечо, в спину прилетело.
В Ласурии не везде люди и оборотни ненавидят друг друга, задумчиво проговорил Лихо, будто не слышал слов Зохана, я живу в славном городе Вишенроге, и там
Он говорил негромко, словно сказку рассказывал В душе впервые шевельнулось сожаление о собственных детях. Лихай только с одной фаргой хотел бы иметь их но ее не было в живых.
Когда он закончил говорить, в карих глазах мальчишки появилась глубокая задумчивость. Здесь и сейчас невозможно было исправить ситуацию, сложившуюся между двумя народами, которые ненавидели друг друга со времен Вечной ночи. Но научиться жить бок о бок, понимать противника, стать сильнее и мудрее, оказывается, можно было!
По спине Красного Лиха потянуло холодком. Знакомое чувство опасности. Он резко обернулся и увидел ведьму, стоящую в дверях. И снова удивился силе ее взгляда, бившего, как клинок.
Выздоравливай, парень! сказал Торхаш и встал, освобождая место для целительницы.
Куда ты теперь? спросила та, подходя к кровати.
Так спросила, будто они были знакомы целую вечность.
Догоню фаргу с девчонкой, провожу до деревни ответил он.
Она молча кивнула и забыла о нем, касаясь чуткими пальцами окровавленных бинтов.
Лихай вышел наружу, постоял, глядя в небо и не обращая внимания на проходящих мимо и косящихся на него членов клана, легко развернулся и побежал прочь, на бегу превращаясь в красного лиса, идущего по следу.
Посланник ласурского короля ушел, а Дархан продолжал сидеть за столом, сцепив перед собой руки и глядя в пустоту. Вот, оказывается, как чувствуют себя вожаки-одиночки: в ответе за всех, без разбора Арристо, подобные мысли никогда не приходили ему в голову! Асаш радел за свой клан весь остальной мир мог пропасть, а он бы и не заметил, если бы дело не коснулось Смертей-с-ветки! Но, может быть, он был не прав? Да нет! Чушь собачья! Точнее, лисья. Как можно верить наглой рыжей морде, как можно помыслить о том, чтобы доверять Редьярду Третьему, в народе прозываемому Ласурским лисом? Все они заодно! Нет, лучше закрыться в своем мирке, ни во что не вмешиваться, как жили они все эти годы Тогда почему не уходят из памяти промерзшие коридоры Весеречского подземелья, остановившиеся взгляды заключенных в каменные клети оборотней, слюна и кровь, отчаяние, ярость и жажда?
Дверь открылась бесшумно. Дархан ощутил сквозняк и вскинул взгляд лис вернулся? Зачем? Но на пороге стоял не Красное Лихо, а незнакомец, худой и бледный, закутанный в теплые одежды так, что видны были только глаза, горящие лихорадочным блеском глаза тяжелобольного. Удивительно, но Асаш не понял, кто перед ним человек или оборотень. Потому что вошедший не источал запаха. В сердце главы клана невольно закралась жуть. Даже мертвые пахнут, и если смерть врага пахнет сладко, то остальные просто воняют. Но кем должно быть существо, лишенное всякого аромата?
Прости мое вторжение, прошелестел тихий голос, и незваный гость сел напротив, продолжая кутаться, будто мерз, я видел, как выходил от тебя тот, кто предал ваш народ, гонец Ласуринга, проклятая кровь!
Ты кто такой? хрипло спросил Дархан, стараясь, чтобы голос не дрожал. Веяло от пришельца необъяснимой жутью, от которой хотелось, обернувшись, забраться на верхушку самой высокой сосны.
Я его тень, усмехнулся пришелец. Я та правда, которую он пытается скрыть, та великая цель, о которой мы все мечтаем тайно, боясь произнести вслух.
Глава клана хотел было задать следующий вопрос, но запнулся и продолжил молча смотреть на незнакомца. Потому что знал, о какой цели тот говорит Тикрей без людей свободный, полный лесов и невспаханных полей. Тикрей, где можно выйти из чащи, не боясь получить удар вилами в бок, где не нужно думать над тем, что сказать собеседнику-человеку, чтобы быть не так понятым! Тикрей, полный дичи и покоя! На миг представился Лихай, говорящий: «Брат, мир не изменить! По-другому уже не будет!»
Вместе мы изменим этот мир, зазвучал почти бесплотный голос. Все, что требуется от твоего клана, не вмешиваться и не сообщать властям, если увидите зараженных, направляющихся в сторону Вишенрога!
Но мои рыси попытался возразить Дархан.
Если не вмешаются останутся в безопасности, оборвал гость. И смогут насладиться криками людей, например, из той деревни, в которой люди подняли руку на члена твоего клана