На Зохана? Откуда ты изумился Дархан.
И вдруг понял, что пришелец уже стоит в дверях.
Загляни в свое сердце, мертвый голос напоминал шелест сухих листьев, и ты увидишь, как сильно желаешь этого!
Постой растерянно позвал глава клана.
Он, как и все оборотни, терпеть не мог алкоголь, но сейчас хотелось не просто выпить кружку пива, а напиться до скотского состояния, дабы позабыть навсегда этот день, в который все пошло кувырком.
В дверях было пусто. Ни тени. Ни звука.
В голове главы клана Смертей-с-ветки тоже.
От выходок любимца Редьярда Третьего Короля шутов, Повелителя смеха, Господина шуток и Хозяина толп обычно стенали все, начиная от поломоек и заканчивая самим венценосцем. Женитьба не сделала Дрюню терпимее к человеческим порокам и недостаткам, а даже, пожалуй, добавила в этот список несколько новых строк. Остановить распоясавшегося шута мог только Его Величество (и то не всегда), но случались несколько часов тишины, когда Дрюня вел себя достойно без его приказов, часы заседаний Большого и Малого королевских советов. В это время шут не вваливался в помещение с какой-нибудь непристойной шуткой или остротой, направленной в самые чувствительные места присутствующих, не передразнивал участников Совета (что с энтузиазмом делал в остальное время), а терпеливо, как Стрема ужина, ждал под дверями.
Ждал он и сейчас. Малый королевский совет заседал уже больше трех часов у Его Величества после отпуска наконец дошли руки до требующих внимания дел. Ванилька, которая в связи с назначением Пипа на должность Главного королевского повара была вынуждена уволиться с дворцовой кухни, чтобы вплотную заняться «Старым другом», с утра ушла в трактир. И Дрюня маялся бездельем, ожидая, пока оставленный у дверей королевского кабинета паж не прибежит к нему с известием об окончании Совета.
Ждал он и сейчас. Малый королевский совет заседал уже больше трех часов у Его Величества после отпуска наконец дошли руки до требующих внимания дел. Ванилька, которая в связи с назначением Пипа на должность Главного королевского повара была вынуждена уволиться с дворцовой кухни, чтобы вплотную заняться «Старым другом», с утра ушла в трактир. И Дрюня маялся бездельем, ожидая, пока оставленный у дверей королевского кабинета паж не прибежит к нему с известием об окончании Совета.
Скука деятельной натуре шута на пользу не шла. Он сделал акробатические упражнения и растяжки, к которым привык еще со времени путешествия в труппе мэтра Иживолиса, сожрал яблоко, выпил легкого вина, посмотрел в окно, поплевал семечки на стоящих внизу гвардейцев, последил, как, аккуратно переставляя лапы, идет по карнизу здоровенный котище, поймал себя на мысли повторить опасный трюк, вспомнил, что он совсем скоро станет отцом, и передумал. Хотелось прогуляться, однако после встречи с Алли удовольствие от прогулок было испорчено опасением снова с ней встретиться. Дрюне было и стыдно, и смешно одновременно, но эльфийка оказывала на него какое-то магическое влияние, противостоять которому казалось крайне сложным. Стоило только вспомнить ее нежную кожу, лукавый изгиб губ, пушок на щеке
Когда в дверь его покоев постучал паж с известием, что Его Величество освободились и обедают у себя в кабинете, Дрюня ужасно обрадовался и даже наградил мальчишку монеткой. Хоп-хоу, кто-кто, а братец Рэд с его интригами заставит позабыть о высоких, соблазнительно покачивающихся грудях, тонкой талии и Тьфу ты, изыди!
Король не столько обедал (было еще слишком рано для перемены из пяти блюд и компота), сколько перекусывал рябчиком, запеченным с брусникой в сливках. Из всех постоянных членов Малого королевского совета в кабинете остался только один волкодав Стремительный, занявший стратегически выгодную позицию справа от Его Величества. Когда Дрюня вошел в кабинет, оба и король, и пес, посмотрели на него с укоризной.
А я чего? воскликнул шут, падая в любимое кресло и алчно глядя на стоящие на столе яства. Я ничего!
Редьярд проследил, чтобы гвардейцы, охраняющие его кабинет, закрыли дверь, и спросил шепотом заговорщика, решившего покуситься на жизнь царствующей особы:
Принес?
Шут порылся в кармане, достал небольшой фиал с плотно притертой пробкой и передал Его Величеству. Фиал мгновенно скрылся в недрах королевского стола.
Четыре капли каждому в любую еду или напиток, таким же шепотом пояснил Дрюня.
А чего так мало? удивился Редьярд. Давай пополам?
Нельзя, братец! Если не хочешь, чтобы они скончались друг на друге!
Не хочу! нахмурился король. Но все равно доза какая-то невразумительная! А если ее хватит всего на один выстрел?
Шут захохотал так, что чуть не свалился с кресла.
Братец, серьезно сказал он, отсмеявшись, ты только что насмешил шута, а это дорогого стоит! Колька твоя копия! Насколько я помню, ты не останавливался на одном выстреле, даже будучи пьяным в зюзю. Чем вызывал, между прочим, жгучую зависть своей тени!
Какой тени? опешил Его Величество.
Меня, глупый ты братец, меня!
Да? довольно переспросил Редьярд. Ты только что порадовал короля, шут, а это дорогого стоит! Бери второго рябчика!
Дрюня с удовольствием уцепился за предложение, точнее, за птичку.
Знаешь, братец, я тебе иногда удивляюсь, заметил он, утолив первый голод. Вот ты с виду такой серьезный и важный, настоящий венценосец, а подлости делаешь простые, человеческие
Это какие такие подлости? изумился Его Величество, а Стрема возмущенно гавкнул.
Кому как не шуту знать, что каждый монарх более всего на свете не любит три вещи: похмелье в день официальных мероприятий, не уплаченные подданными вовремя налоги и правду. Поэтому Дрюня аккуратно вытер салфеткой руки и, приготовившись дать деру от разгневанного короля, произнес:
Ну вот опять же приворотным зельем собрался опоить младшего сына и его жену. А зачем?
К его удивлению, Редьярд не вспылил, не наорал на него, даже не покраснел вареным раком, лишь зарозовел юной креветочкой.
Как бы тебе объяснить, братец, пробормотал он. Колька на меня похож больше, чем Арк Но его жена уже брюхата, а Колькина еще нет. Была бы Оридана бойкой девкой, я бы не беспокоился об их будущем. Такие девахи обычно быстро понимают, что наследник рода лишним не будет, хотя бы один, а лучше двое, и устраивают всё сами. Но Ори Знаешь, иногда я думаю, что она была бы хорошей парой Арку. Смотрела бы ему в рот, ловила бы его дыхание по ночам и была бы счастлива простым бабским счастьем, которое одинаковое и у коровниц, и у королев. Однако судьба распорядилась по-другому
Зря ты рвешь себе душу она мудро распорядилась, участливо заметил шут.
Ничего я не рву, невесело усмехнулся король и, поморщившись, потер левую сторону груди, просто хочу быть уверен, что, ежели меня не станет, у Кольки будет какая-никакая, а семья!
Спустя две недели с начала Большого поэтического турнира в Вишенроге случилось событие, которое после обсуждали во всех городских кварталах. Женился человек, нарисовавший «Похищение» и «Осеннюю фею», картины, которые оставили равнодушными только тех столичных жителей, которые по объективным причинам не смогли их увидеть. Мастера Вистуна, главу Гильдии гончаров, знали многие в Вишенроге, но слава художника Висту Вистуна, нового королевского живописца, за короткое время облетела весь Тикрей и устремилась дальше, через пролив, в Гаракен.
Для удобства подружек невесты, находящихся в интересном положении, решено было, что Туча Клози в день свадьбы отправится в храм не из дома Гильдии прачек, который она еще не передала преемнице, а прямо из дворца.
В пять утра в покоях Бруни над ней и Ваниллой уже хлопотали королевский куафер, фрейлины, горничные и мастер Артазель, пришедший лично проследить за тем, как платья сядут на их значительно (а у некоторых и очень значительно) округлившиеся фигурки.
Стойте, моя морковка, стойте, приговаривал гном, ползая на коленях вокруг Ваниллы, вот здесь надо закрепить скульптурную складочку, дабы при походке вы не напоминали уточку Покружитесь, солнце мое, покружитесь, уже Бруни говорил он, медленнее, вот так, хорошо! Все-таки отличная у вас фигура, Ваше Высочество! На ней ладно сидят все платья!
Все ваши платья, мэтр! ответила принцесса, любуясь собой в зеркале.
Она знала, что мастер выполнил пожелание жениха видеть невесту в платье «цвета луны середины лета, что отражается в озере, полном кувшинок», хотя самого платья пока не видела. А невеста, как назло, при каждом вопросе делала страшные глаза и ладонями закрывала рот, чтобы не проболтаться. Для подружек Артазель подобрал ткань нежно-лилового оттенка с таким небо после заката отражается в водной глади того самого озера, в котором позже должны отразиться луна и кувшинки. Бруни цвет платья подходил идеально, добавляя глубины серым глазам, а Ванильке неожиданно придал благородную бледность, которая ей, обычно румяной, удивительно шла.
Ох, как жду я подарков от жениха! воскликнула та, подвигая принцессу у зеркала и любуясь «скульптурной складочкой», когда довольный работой гном покинул покои. Интересно, что это будет? Украшения? Деньги?
Бруни взмахом руки отпустила прислугу. Остались только самые близкие: герцогиня рю Воронн в торжественном платье темно-фиолетового цвета, украшенном серебряной сеточкой, и Катарина Солей, чье пышное одеяние горничной и фартук удачно скрывали беременность. Вздохнув, принцесса покосилась на себя в зеркале ее беременность уже не скроешь. Впрочем, если уж сравнивать, то у Ванильки вообще живот выпирает как флагман, идущий в атаку!
Не знаю, улыбнулась Бруни. Ну что, идем будить невесту?
Думаешь, она еще дрыхнет? с сомнением спросила подруга. В такой-то день?
Матрона Мипидо сладко спала в небольших, но уютных покоях дворцового кастеляна, теперь принадлежащих ей. Здесь еще преобладала мужская обстановка, но уже было чище и светлее, чем раньше. Прежние тяжелые темные гардины по указанию Клози заменили светлыми и легкими, небольшой камин, согревающий покои в холодные ночи, подновили и побелили, а на стенах появились радующие глаз акварели мастера Вистуна.
Вот ведь счастливица! завистливо вздохнула Катарина, глядя на улыбку, порхающую по губам невесты. Если бы я замуж выходила, глаз бы не сомкнула от волнения!