Поцелуй! прорычал он, наваливаясь, сильнее прижимая к стене. Сезару ты подарила танец, но я хочу большего!
Умерьте ваш пыл! Только безумец способен на него ответить, зная, какие последствия ждут его.
Но ты всё же ответила?
Я я была не в себе.
Тебя никогда не целовали, верно?
Верно. Вы были первым. Довольны?
Вполне. Быть первым и последним мечта любого мужчины, его смех, несмотря на мелодичность, звучал издевательски. Но я готов повременить с первым уроком, он заправил прядь волос Гаитэ за ухо почти ласково. Скажи, утром ты говорила серьёзно? Ты всерьёз можешь избавить меня от этого насморка? И когда, госпожа-лекарь мне прийти к вам на осмотр?
На самом деле, чем раньше, тем лучше.
Тогда завтра.
Усмешка вернулась на лицо Торна. Его руки, скользнув по талии, поднялись к её груди, слегка сдавливая их.
На самом деле, чем раньше, тем лучше.
Тогда завтра.
Усмешка вернулась на лицо Торна. Его руки, скользнув по талии, поднялись к её груди, слегка сдавливая их.
Освободи меня от этого проклятия, и я отблагодарю тебя, малышка. Поверь, я умею обходиться с женщинами. В моих объятиях ты познаешь блаженство.
Мне не нужно блаженства! Всё, чего я хочу, это безопасность и свобода.
Да уж! Дешевить ты не любишь. Видишь ли, крошка? Весь мир хочет безопасности и свободы, развёл руками Торн. Но безопасность и свобода, в совокупности, это почти что рай, а мы на грешной земле. Тут свои правила игры.
С землёй я уж как-нибудь управлюсь, заверила его Гаитэ. Боюсь, с вами будет гораздо сложнее.
Торн, скрестил руки на груди. Усмешка кривила его рот, но не затрагивала глаз. В тёмном, тягучем, как мёд, взгляде, читалась застарелая злость, а под ней, словно корни большого дерева тоска.
Со мной сложно? Думаешь, с Сезаром легче? Думаешь, я стану тебя подавлять, а он держаться на равных?
Заложив большие пальцы за широкий пояс, опоясывающий тонкую, особенно по сравнению с широкими плечами, талию, Торн качнулся с пяток на носок:
Смешно! Сезар никого не считает равным себе. Для него все окружающие люди делятся на тех, кого можно использовать для собственной выгоды, и на тех, кого использовать нельзя. Последние подлежат уничтожению. Вечный Единорог в поисках Вечной Девственницы, Сезар всегда был и будет себялюбивым негодяем. Для него никаких высот не будет достаточно. Он каждое слово воспринимает как новый удар меча, каждое препятствие как вызов. В его душе бесконечно борются Ангел и Зверь, да вот только ещё ни разу не было случая, чтобы Ангел одержал победу. Учти это, когда будешь делать свой выбор. А теперь, вероятно, сеньорита пожелает, чтобы её проводили до опочивальни? В этих, с виду шикарных, дворцах по ночам ходить небезопасно. Особенно юным и прекрасным девам.
Как вы заботливы!
Я заинтересован в вашем благополучии самым прямым образом. Возьмите меня под руку.
Зачем?
Я так хочу.
Они вышли на галерею на втором этаже. Отсюда открывался вид на внутренний дворик, тот самый, с фонтаном, где они встретились впервые.
Пламя факелов лизало ночной воздух. Их дымок с ароматом цитрусовых разгонял комаров.
Какое-то время они оба молчаливо наблюдали, как слуги убирают со стола остатки еды, складывая в атриуме горы еды. Её хватило бы на половину квартала бедных, даже не мечтающих о такой роскоши, как марципаны.
В один грязный комок полетели полотняные скатерти, ещё недавно кипельно-белые, а теперь заляпанные жиром и пятнами пролитого вина.
Дворец выглядел роскошным, но по сути был грязнее любой крестьянской лачуги. Большое скопление людей обеспечивало слишком много липучей ко всему грязи.
Сверху были видны покрытые лишайниками старинные статуи, разбросанные в хаотичном порядке, словно кости. А между ними собрались в тесный кружок группы шепчущихся и подвыпивших аристократов.
Положив обе руки на широкий, как подоконник, мраморный поручень, Торн оглядел свои владения:
Шепчутся повсюду, как пауки. Может быть, именно в этот самый момент, попивая наше же вино, они, в очередной раз, замышляют заговор против нас же? Ладно, пусть мечтают. Мы обезглавим любого заговорщика, устраним любую угрозу.
Вы говорите это на случай, если я в сердце своём лелею тайную надежду освободить мою мать?
А вы лелеете?
Нет. Лишь надеюсь смягчить её участь.
Сезар этого не допустит, голос Торна зазвучал жёстче. Если только вы не пообещаете ему что-то взамен. Но если вы это сделаете, я лично сверну шею не знаю, не решил ещё, кому ему или вам?
А мне казалось, что в этом деле решающее слово не за вашим братом, а за вашим отцом. Именно его я и намерена молить о милосердии. Спокойной ночи, мой господин.
До завтра. Буду с нетерпением ждать вердикта самого прекрасного из лекарей, что встречал в моей жизни.
Глава 8
Госпожа, проснитесь!
Гаитэ спросонья села, в испуге прижимая руки к груди и потерянно озираясь. В первый момент она вообще не поняла где она и кто перед ней.
Граф Фейрас желает незамедлительно встретиться с вами, доложила служанка.
О, господи! сжала пальцами виски Гаитэ, морщась. Он понимает, о чём просит? И где он предлагает увидеться?
О, господи! сжала пальцами виски Гаитэ, морщась. Он понимает, о чём просит? И где он предлагает увидеться?
Здесь, во дворце, у фонтана во внутреннем дворике.
Какая прелесть! Чтобы нас все видели? Хотя, может он и прав? Лучше уж у всех на виду, чем тайком. Подай платье.
Какое прикажите? Из ярко-красного шёлка или изумрудного бархата?
Да какая разница? Лучше всего подойдёт то, что ближе лежит. Давай быстрей!
Горничная метнулась исполнять приказ.
Ты, случайно, не в курсе, о чём планируется вестись речь? Гаидэ нервно передёрнула обнажёнными плечами. Впрочем, догадаться не трудно. О моей матери, конечно же!
Возможно, у господина графа есть о ней какие-то важные новости?
Простодушная служанка всерьёз полагала, что известия о Стелле способны принести радость Гаитэ?
Граф Фейрас дожидался Гаитэ в тени подстриженных деревьев. Одет он был как в дорогу. Так одеваются наёмники: кожаный дуплет с поясом-перевязью с болтающимся у бедра в ножнах кинжалом.
Сеньорита! Рад, что вы согласились со мной встретиться, приветствовал он её.
Не уверена, что император одобрил бы моё решение.
С каких это пор вам важно его одобрение? Вы же не пленница вы ведь его гостья. Хотя вы правы и следует соблюдать осторожность. Скажите, вы уже условились о встрече с вашей матушкой?
Нет, холодно и кратко ответила Гаитэ.
На это не нашлось времени? Вы ведь успели договориться обо всём, кроме этого! Например, о предстоящей помолвке?..
Это было несложно. В данном союзе Фальконэ заинтересованы едва ли не больше меня, но вот о свободе Тигрицы с Гор и речи не ведётся. Нужно подождать.
Уже не пробуя изображать учтивость, граф Фейрас, встав между лестницей, ведущей во дворец и Гаитэ, выразительно положил ладонь на рукоять кинжала.
Я согласился доставить вас в Жютен с условием, что вы возьметесь облегчить участь моей госпожи, но во всё, чем вы занимаетесь здесь, это танцы и флирт! Да с кем?! С ублюдками Фальконэ! Вы ведёте себя не как преданная дочь, а как настоящий предатель!
Вы забываетесь, полагая, что можете указывать, что мне делать! Не я ваш вассал, а вы мой.
Это вы ошибаетесь, думая, что безнаказанно можете манкировать своими обязанностями. Отринув союзников, готовых стоять за ваше дело, вы не приблизите свою победу, госпожа. Вы лишь останетесь в одиночестве.
Пальцы его нервно сжимали рукоятку кинжала, так, будто генералу не терпелось прямо сейчас пустить кровожадную сталь в ход.
Вы мне угрожаете? выгнула бровь Гаитэ со всей высокомерностью, на которую только была способна.
Лишь предупреждаю не позволяйте смрадному воздуху, наполнившими этот дворец и город, затуманить вам голов. Не забывайте, для чего мы здесь.
И для чего же вы здесь? раздался бархатный, зловещий голос, Простите, если помешал, но просто очень любопытно узнать вашу точку зрения.
Сезар Фальконэ? поднял голову Фейрас к галерее, с высоты которой за ними наблюдал незамеченный соглядатай. Вижу, вы зорко следите за своими гостями?
И, судя по всеми, правильно делаю.
Сезар небрежно облокотился на поручень, с явной, неприкрытой угрозой.
У меня создалось впечатление (возможно, ложное!) что вы пугаете даму, а мне никогда не нравилось читать огорчение на хорошеньких женских лицах.
Если даму что-то и огорчает, теряя терпение, прорычал генерал, так это то, что вы вероломно лишили её законного права на принадлежащие ей по праву земли, изнасиловали, оболгали её мать, а потом подло заточили в острог!
Уперев руку о белый мраморный парапет, Сезар перемахнул через ограждение, с довольной внушительной высоты приземлился точно между Гаитэ и графом, склоняясь перед Гаитэ в нарочито выверенном поклоне:
Прекрасная сеньорита, если какие-то из моих действий огорчили вас, я готов принести извинения. Но, смею заверить, ничего вероломного в моих поступках не было. После того, как ваша мать решила не подчиняться власти моего отца-императора, я был вынужден призвать её к благоразумию. Однако, послушавшись неправильных советов, она отказалась внять голосу разума, не оставив мне иного выбора, как подчинить её силой. Это была прямая измена с её стороны, за которую любой мужчина поплатился бы жизнью. Что же касается изнасилования клянусь, я не опускался до такой низости. Да в этом никогда не было нужды. Женщины, которых я желаю, мне не отказывают, закончил он, уперев руки в узкие, стройные бёдра.
На губах Сезара зазмеилась улыбка, от которой кровь стыла в венах.
Но, если вы тоскуете о матери, продолжил молодой человек, не правильнее ли было обратиться с просьбой о свидании с ней к нам, вашим родственникам, вместо того, чтобы назначать свидания человеку, отошедшему от дел и давно уже ничего не решающему?
Сезар откровенно упивался новой игрой, в очередной раз демонстрируя собственное превосходство над всеми окружающими.
Поколебавшись, Гаитэ ответила:
Генерал Фейрас был доверенным лицом моей матери и единственным человеком, на поддержку которого до сих пор могла надеяться. Полагаю, он будет верно служить мне и дальше.
А вот я так не полагаю, взмахнул рукой Сезар. Как по мне, так он пытается настроить вас против законной власти. Такое вряд ли можно назвать верной службой, ведь очередной бунт приведёт вас прямо на плаху.
Улыбка сошла с лица Сезара. Оно приняло спокойное, сосредоточенное выражение.