Медея влезла к нему на плечи, сняла руно и сбросила его на землю.
На ощупь руно было грубым и шершавым, как овечья шерсть, такие висят на изгородях у любого поля. Но оно было золотое очень золотое. Ясон гладил его, оно сверкало. Он пробегал пальцами по блестящим прядям, и шерсть сыпала миллионами искр.
У тебя будет навалом времени с ним играться, когда мы все окажемся в безопасности на борту твоего судна, сказала Медея. Пошли!
Они обогнули спавшего дракона и, рука об руку, помчались, хохоча, под деревьями, а Золотое руно плескало у Медеи на плечах, как крестьянская шаль.
Побег из Колхиды
«Арго» проплыл вниз по Фасису силы течения хватило, чтобы унести их от всякой погони.
Команда отыскала корабль под камуфляжной сеткой в целости и сохранности. Аргонавты увидели, как Ясон и Медея пробираются в темноте, руно сверкало и искрилось, и экипаж шумно возликовал. И вот уж скользили они вниз по течению, и всем аргонавтам захотелось потрогать руно.
Нащупавшись всласть, Орфей прослезился.
Люди станут воспевать все это веки вечные, сказал он, но пусть я буду первым.
Настроив лиру, он тихонько запел, а аргонавты по очереди подходили восхититься руном.
Внуки Ээта и юный Апсирт смотрели на руно, разинув рты.
Видали только издали, говорили они.
Никогда б не подумал, что настанет этот день.
Нестора вид руна тронул не меньше, чем Орфея.
И все же далеко отсюда до Иолка, путь долгий, предупредил он. Ээт совершенно точно погонится за нами. Говорят, его флот уступает только судам Миноса Критского.
Ясон уже привык полагаться на мудрость Нестора. Когда все отдали должное руну, он отвел Нестора и кормчего Анкея в сторонку.
Согласен, что Ээт ринется за нами со всей силой, какую сможет собрать, сказал Ясон. Что посоветуете делать?
Согласен, что Ээт ринется за нами со всей силой, какую сможет собрать, сказал Ясон. Что посоветуете делать?
Прежде чем говорить, Нестор поразмыслил эта привычка много кого раздражала, зато никакая глупость никогда не слетала с уст Нестора, это уж точно.
Ээт неизбежно поймет, что Симплегады больше не преграждают Босфор. Новость о том, что проход между Пропонтидой и Понтом Эвксинским открыт, разлетится по всем портам и городам этих краев. Ээт попытается догнать нас там. А значит, надо идти другим путем.
Ясон вытаращился на него.
В каком смысле «другим путем»? Нет никакого другого пути. Понт Эвксинский море внутреннее. Босфор единственная связь с Пропонтидой и, соответственно, с Геллеспонтом, Средиземноморьем и домом.
А Истрос? спросил Нестор.
Истрос! Ясон подался вперед и поцеловал Нестора в лоб. Ты гений, друг мой!
Точно! вскричал Анкей. Истрос! Как я сам не додумался?
Истрос длинная река, текшая через множество чужедальних царств к северу Греции. Зарождалась она где-то на варварском западе, но ее великая дельта опорожняется где-то на северо-западном побережье Понта Эвксинского. Ныне мы зовем эту реку Дунай.
Нестор объяснил кормчим Анкею и Эвфему, что можно пройти вверх по Истросу, через север Фракии и на запад, почти до Галатии, оттуда на юг, вдоль западного берега Италии, вокруг Сицилии и Ионических островов, дальше к Пелопоннесу и на север, вдоль восточного берега Греции до Фессалии и Иолка. Это совершенно заморочит голову Ээту, который наверняка двинется по прямой той же дорогой, какой «Арго» шел в Колхиду[195].
До порта Фасиса добрались без приключений, загрузились под завязку едой, водой и всем прочим необходимым, уж сколько смогли наменять или купить, и не прошло и четырех дней с тех пор, как Ясон с Медеей выдержали все три испытания Ээта и заполучили руно, уже плыли по Понту Эвксинскому на северо-запад, к устью Истроса.
К вечеру первого дня после выхода из Фасиса стало ясно, что в погоню за ними увязался какой-то корабль. Чтобы скрыть свои намерения, аргонавты сменили курс, будто бы направляясь к Босфору. Медея оглянулась и узнала самую ценную галеру колхидского флота.
Это мой отец, сказала она. Его судно самое ходкое в мире. Там три ряда весел.
Он нас нагоняет, проговорил Ясон. Проклятье. Придется встать боком и сражаться.
У него на борту катапульта. Он с удовольствием накидает комьев горящего дегтя тебе на палубы. Ни перед чем не остановится, чтобы добыть желаемое.
Но он же спалит вместе с нами и руно.
Это его не волнует. Он сражается за свою гордость, а не за руно. Но не бойся, мой милый Ясон, я тоже ни перед чем не остановлюсь. Она взяла лицо Ясона в ладони и крепко поцеловала его. Вернусь через минутку.
Ясон глянул на колхидский корабль тот неуклонно приближался. Уже удавалось рассмотреть ярко раскрашенный нос он нырял в волны и вздымался вновь. Нос корабля расписали так, чтоб походил на того самого сторожевого дракона при Золотом руне.
Медея вернулась на корму, обнимая за плечи юного брата Апсирта.
Смотри, вон папин корабль, сказала она, вскинув руку.
Глаза у Апсирта распахнулись.
Он ужасно рассердится, когда меня увидит.
Скорее расстроится, а не рассердится, думаю, сказала Медея и перерезала мальчику глотку одним быстрым движением изогнутого кинжала.
Ясон выпучил глаза кровь хлестала из раны.
Медея!
Иначе никак, проговорила Медея. Тащи топор, да побыстрее, они надвигаются.
Голова мальчика полетела за борт первой. Она запрыгала в волнах в кильватере «Арго». Ясон с Медеей наблюдали, как корабль Ээта замедлил ход, весла взмыли над водой, судно остановилось.
Он любил этого мальчика, молвила Медея удовлетворенно. Не даст он его душе сойти в подземный мир, пока тело не очищено и все положенные погребальные обряды не отправлены.
Ясон промолчал. Медея была прекрасна. Предана ему. Но есть же пределы. Конечно же, есть пределы.
Путь домой
Когда последние части Апсирта упали с четко отмеренными промежутками в воду, корабль Ээта сильно отстал, исчез за горизонтом. Но лишь когда пришла ночь, Ясон с Анкеем решили, что теперь безопасно сменить курс в соответствии с исходным замыслом.
Через неделю «Арго» проскользнул невредимым и незамеченным через болота, примыкавшие к устью Истроса, и вплыл во Фракию.
Их путь пролегал, как объяснил Нестор, излагая аргонавтам свой замысел, широкой дугой, на запад и север, через чужедальнее царство гипербореев мы бы сейчас сказали, через Болгарию, Румынию, Венгрию и Словению[196], пока не обогнут Италию и Пелопоннес.
Говорящая носовая фигура, впрочем, принялась внушать Ясону, что никак не достичь им Иолка.
Ты что такое говоришь? переспросил Ясон. Колхи отстали от нас не одну неделю назад, погода хороша, путь ясен. Что может нам помешать?
Боги могут помешать тебе, сказала фигура. Погода, может, и ясная, а вот ты себя вел мерзко.
Ясон глянул через плечо убедиться, что Медея не услышит.
В каком смысле?
Сам прекрасно знаешь, раздраженно отозвалась фигура. Свершилось убийство кровника убийство наимерзейшее притом. Ты думал, такое может пройти безнаказанно? Если не очистишься, Зевс с Посейдоном нашлют бури и морских змеев, пока ни от тебя, ни от корабля с командой ничего не останется. Ничего, кроме меня, само собой
И как же нам очиститься?
Пристаньте в Ээе и призовите на помощь Кирку.
Отличная мысль, сказала Медея, которая все услышала. У нее был очень острый слух. Она мне тетя и знает даже больше моего о всяких снадобьях, заклинаниях и очистительных обрядах.
Кирка встретила их на своем родном острове Ээя с теплом и искренней радостью. Приветствовать аргонавтов вышли волки и львы, но оказалось, что они ручные: как домашние псы и коты, они лизали гостям руки и терлись о ноги. Кирка жила одиноко и почти все удовольствие черпала из превращения моряков, себе на беду приставших к Ээе, в домашних животных[197].
Плавание «Арго»
Кирка с восторгом провела очистительные обряды, исполнила положенные песнопения и покаянные молитвы, чем искупила свою племянницу и умилостивила богов как следует.
Впрочем, ночью Кирке открылось во сне, чтó на самом деле натворила Медея, и наутро Кирка с проклятьями выгнала их со своего острова, визжа от омерзения.
Во имя всего святого, он был брат тебе, а мне племянник! Только потому, что страшусь совершать кровопролитие, на какое ты осмелилась, позволю вам убраться подобру-поздорову! орала она им вслед. Проваливайте и не возвращайтесь вовек!
По-моему, все прошло неплохо, проворковала Медея, когда они двинулись на юг, огибая Италию вдоль западного побережья.
Не успели оглянуться, как оказались у Сиренум Скопули, или у Скалы сирен. Сладостная музыка заструилась в уши аргонавтам. Все принялись хватать воздух, надеясь поймать эти звуки, так щенки ловят бабочек. Сбежались на один борт и перегнулись через него, изо всех сил стараясь оказаться поближе.
Ясон был к этому готов.
Давай! крикнул он Орфею, стоявшему высоко на баке. Тот взялся за лиру и принялся петь свою песнь.
И переплелись две соблазнительнейшие мелодии на всем белом свете. Музыка Орфея рождалась ближе к аргонавтам и потому в состязании победила. Именно для этого случая приберегал Орфей свою особую, самую совершенную песню. Ясон и все остальные отвернулись от сирен и их скалы и впустили в умы и души волны утонченных нот, что порождали Орфеевы лира и голос.
И лишь один член команды остался непроницаем для звуков лиры. Сицилийского царя по имени БУТ взяли на борт исключительно за его поразительное умение ладить с пчелами. Всякий раз, когда «Арго» выпадал случай пристать к берегу, Бут отправлялся вглубь суши добывать мед это давало команде возможность подсластить свой обычно неаппетитный рацион. Никто не смог объяснить, как так вышло, но песня сирен свела его с ума куда решительнее и бесповоротнее, чем остальных, он выпрыгнул за борт и поплыл к острову.
Нежная красота пения сирен обратно пропорциональна коварной жестокости их намерений. Они пели, чтобы приманить моряков а также птиц и прочую живность к себе на скалы. Тут-то они спархивали на борт злосчастного судна и пожирали оцепенелую команду. Песня Орфея, соперничавшая с их музыкой, раздражила сирен, но, увидев, что Бут барахтается в волнах, они поняли, что совсем без еды не останутся.
Однако и этой скромной закуски их лишили. С небес слетела Афродита, выхватила Бута из волн и отнесла в Лилибей на его родной Сицилии[198].
Не успел «Арго» отплыть от Скалы сирен подальше, как перед Ясоном встал непростой выбор. На западе располагался пролив между кошмарными СЦИЛЛОЙ и ХАРИБДОЙ. Сцилла ужасное шестиглавое чудище, свисавшее со скалы и забиравшее с палубы любого судна, проходившего слишком близко от нее, шестерых моряков себе на обед. Но попробуй только держаться слишком далеко от ее скалы, и окажешься на пути у Харибды стремительного бурливого водоворота, способного втянуть в себя целый корабль.