Я хочу, чтобы вы нашли моего сына и забрали у него назад это письмо.
Если оно у него есть.
Она вздрогнула.
Что это значит?
Это значит, что, по всей вероятности, сначала ваш сын украл его, а затем Лорелея.
Глаза мамаши сверлили меня.
Да, сказала она тусклым басом. Да, конечно, это верно, так все и случилось.
Это очень возможно. Ваш сын сказал мне, что его жена украла у него двадцать пять тысяч долларов, но это потому, что он не хотел, чтобы я знал о письме Бонайзы. По его личному мнению, это письмо стоит этих денег. Истинную цену документа вы мне, к сожалению, не хотите открыть.
Возможно, прошептала она.
Откуда вы знаете, что я сам, в свою очередь, не попытаю счастья и не украду письмо?
Я просто убеждена, что вы не сделаете этого, мистер Шенд.
Я уже вставал с кресла, как вдруг брякнул телефон. Это был старый аппарат далеких времен, и просто удивительно, что он вообще действовал чувствовалось, бряканье стоило ему огромных усилий.
Я поднял трубку и собирался уже передать ее старухе, как вдруг узнал голос. Он звучал так же, как в тот день, когда он отправлял меня в Рино на поиски своей милой женушки. Но теперь гнева и возмущения в нем сильно поубавилось. Я много слышал испуганных голосов на своем веку, чтобы не понять в ту же секунду, что говорит смертельно боящийся чего-то человек.
Дейл Шенд? Я был почти уверен, что вы у моей матери. Я звонил вам в контору, но там было пусто, потом в пансион. И вот звоню сюда. Хотел, чтобы матушка вас разыскала.
Я повернулся и быстро сказал:
Миссис Дрейк это ваш сын!
Мамаша выхватила трубку у меня из рук и выпрямилась. Поговорив некоторое время и посопев в трубку, она протянула ее мне. Выглядела она неважно.
Где вы? спросил я.
Он слегка заикался.
Я в Рино... Я... должен был приехать. Здесь неприятности. Я думал, что справлюсь с ними сам, но не могу. Тут такое... Я хочу, чтобы вы приехали...
Я старался говорить быстро и четко:
Вы знаете Мела Улгрена?
Он, по-моему, вскрикнул, потом сказал:
До сих пор не знал. Он тут, в Рино... Я... Я... Он замолчал.
Откуда вы звоните?
Из маленького отеля на Маунтан-бульваре... Приезжайте, приезжайте скорее...
Хорошо. Я прилечу. И найду Улгрена, чтобы посадить его на электрический стул.
Пожалуйста, Шенд.
Я слышал теперь только шепот. Потом он всхлипнул и бросил трубку.
Мамаша стояла рядом со мной и слышала весь разговор. Казалось, она превратилась в статую «Материнское горе». Мне стало жаль старуху.
Я еду в аэропорт.
Спасибо, прошелестела она и заплакала, прижимая маленький кружевной платочек к лицу. Зачем я хранила это? Зачем я это оставила? Господи...
Глава 9
Отель произвел на меня хорошее впечатление деревянная веранда, большие окна, сумрачный холл с внушительным портье и лифтером все мне понравилось. Около отеля была лужайка с тщательно подстриженной травой и стоянка автомашин. Их стояло там две: новенький сверкающий «плимут» и «студенбеккер».
В холле сидел портье, а рядом с ним крашеная блондинка с длинными ногами, упакованными в джинсы. Разумеется, она заметила меня она уж точно замечала все брюки в радиусе километра со дня окончания школы, что, вероятно, случилось где-то около сорок четвертого года.
Я прошел мимо нее к конторке. У портье был забавный нос: из него росли рыжие волосы, из каждой ноздри по кустику. Очки держались на самом кончике этой грядки. Он уставился на меня.
Вы везучий. У нас есть одна свободная комната.
Я облокотился о конторку и медленно сказал сквозь зубы:
Я не хочу снимать комнату. Я ищу своего друга, мистера Бартли Дрейка.
Да? Он причмокнул без выражения.
Он у себя?
Портье вздернул очки на нос, потом пошевелил своими кустиками, сдвинул вместе и без того узкие губы и пропыхтел недружелюбно:
Он ваш друг, мистер?
А это важно?
Возможно.
Ну, не только друг. Скорее, у нас общий бизнес. Но я не вижу причин для вашего любопытства.
Он почесал нос желтым от табака пальцем.
Он почесал нос желтым от табака пальцем.
Может, в таком случае вы соблаговолите, он прищелкнул языком, заплатить за него по счету?
У меня вдруг похолодело в животе.
Вы что-то не договариваете, приятель.
Я говорю, что он смылся и не заплатил по счету, вот что.
Вы говорите, что видели, как он ушел и больше не возвращался?
Нет, говоря точнее, я не видел, как он уходил. Тут все время кто-то входит и выходит. Возможно, я был просто занят и не заметил его, а может, он нарочно прошел через другой ход, мимо кухни. Это ведь ничего не значит. В любом случае он ушел, не заплатив, и не вернулся, вот и все.
Возможно, он встретил своих друзей, предположил я, хотя сам в это нисколько не верил. Просто чтобы что-то сказать.
Он опять причмокнул.
Он не спал две ночи. Его кровать не тронута. Это о многом говорит. Но поймите, он не похож на бродягу. Нет, мистер, этого я бы не сказал. Он выглядел вполне солидным джентльменом. Портье пристально смотрел на меня. Вы подозреваете какие-то неприятности?
Не знаю, не знаю. Но я говорил с ним по телефону из Нью-Йорка только вчера вечером, и он не сказал мне о том, что собирается уезжать. Он назначил мне встречу здесь, в этом отеле.
Может быть, его переехала машина? Или что-то в этом роде? Очкарик ехидно усмехнулся. Он не похож на тех парней, что не платят по счетам.
Сколько он вам задолжал? сухо спросил я.
Он достал с полки журнал и уткнулся в него, потом вытащил слегка помятую шариковую ручку и поставил в графе птичку.
Вот.
Я оплачу, сказал я. Мой друг обязательный человек, и не в его правилах, не оплачивать счета.
Портье поспешил рассыпаться в извинениях, спрятал деньги и предложил мне зайти в номер, где остались некоторые вещи моего друга.
Значит, он не предполагал уезжать?
Да нет, не думаю. Знаете, некоторые люди оставляют вещи, а за ними потом не возвращаются. Вы не должны обижаться на отель, у нас тут строго.
Поднявшись на третий этаж и повернув направо, я оказался перед дверью с медной табличкой « 38».
Обычная комната. Ничего сверхроскошного. Стандартная меблировка, одинарная узкая кровать, столик, два кресла и легкий слой пыли на зеркале. Во всем мире можно встретить такие комнаты. В них бывали и ночевали разные люди: хорошие и плохие, больные и здоровые, пьяные и трезвые, верные своим законным женам и гуляки. Мужчины с карманной библией и парни с кольтом в кобуре. Честные женщины и шлюшки. Все они побывали тут и не оставили после себя никаких следов, потому что жизнь в комнату приносят люди, а они тут меняются каждую ночь. А комната не меняется.
Я стал посреди комнаты и осмотрелся. На кровати лежала аккуратно свернутая пижама, на полу стояли пустая бутылка из-под виски и пепельница. Окно было полуоткрыто, и легкий ветерок шевелил белую занавеску. Где-то внизу в вестибюле кто-то громко кричал, но слов я не разобрал.
Я подошел к стенному шкафу и выдвинул ящики. Ничего, кроме нескольких новых пакетов с рубашками, нового коричневого галстука и стопки носовых платков. По обеим сторонам спальни были двери в кладовки. Я открыл одну из них там на плечиках висел светло-серый костюм и стояла пара сандалет. Я закрыл дверь и подошел к другой кладовке. Вдруг мне в голову пришла ужасная мысль; я с ужасом уставился на низ дверки. Но там не было никаких следов. Хотя почему, собственно, я ищу следы крови?
Итак, я повернул ключ, взялся за дверку и сразу распахнул обе створки. Нет, там не стоял Бартли Дрейк, глядя на меня страшными, невидящими глазами.
Там стоял Маленькое Ухо. Он стоял очень прямо, слегка наклонив голову назад из-за веревки, обернутой вокруг его шеи и притянутой к вешалке. Руки его болтались, словно тряпки, а пальцы были так крепко стиснуты в кулаки, что ногти впились в мясо и на ладонях выступило несколько капель крови. Я слегка повернул его, чтобы понять причину смерти.
Между его лопатками торчала рукоять ножа. Удар был нанесен верной рукой, и лезвие сразу пронзило сердце... Он, очевидно, умер мгновенно, вокруг не было никаких следов крови или агонии.
Делать мне тут было нечего только вызвать полицию. Возможно, полиции было наплевать, когда умер этот мелкий пакостник. Но ее нужно было вызвать: убийство в их районе есть и будет убийством в их районе.
Что заставило Маленькое Ухо примчаться сюда и почему Бартли Дрейк, наоборот, отсюда умчался? Черт их разберет!
Я добрел до телефона и позвонил рыжику-портье.
В чем дело, сэр?
Полагаю, вы обследовали эту комнату?
Да. Горничная видела костюм жильца в кладовой, и поэтому мы знаем, что вещи он не взял.
Она должна была проверить обе кладовых, а не одну. Просто для полного душевного спокойствия.
Что вы говорите? зачмокал рыжик.
В другой кладовке труп! рявкнул я. Но это вовсе не Дрейк. Переключите меня на полицейский участок.
Труп... труп, лепетал он, как видно, совершенно потеряв голову. Я... я...
Полицейский участок, рыжик!
Я слышал, как он пыхтел и стонал, переключая кнопки. Потом раздалось:
Лейтенант Поспер на проводе!
Я вкратце объяснил ситуацию и попросил приехать немедленно.
Через несколько минут будем у вас, никуда не выходите, ничего не трогайте.
Сев на кушетку, я страшно захотел выпить, но раздумал. Запах спиртного и полиция никогда друг друга не жаловали. Мысли у меня путались и кружились, словно стайка бабочек.
Я не знал, кто убил Маленькое Ухо, но готов был взять на себя смелость утверждать, что тут обошлось без Бартли Дрейка.
Распахнулась дверь, и вполз милый рыжик-портье с остановившимися от ужаса глазами. Я кивнул ему на дверь кладовой.
Там внутри. Хотите посмотреть?
Нет! пискнул он.
Все равно придется, когда явится полиция. Они захотят, чтобы вы опознали труп.
Да... полагаю, что мне... На что это... то есть он... похож?
Очень мертвый. Кто-то сунул ему нож в спину, прямо в сердце, если не ошибаюсь. Да, похоже, прямо в сердце.
О Боже, Боже!
Он стал бегать по комнате, ероша свою гриву и шевеля ноздрями. Парень тихо сходил с ума от страха.
Спустя ровно четыре минуты дверь открыли пинком ноги, и появился лейтенант Поспер. Он был высокий, сероглазый, с мышиного цвета волосами, плохой кожей и запахом изо рта. Перчатки его тоже сильно воняли.
Ты Шенд, парень? он обладал профессиональным голосом копа и умело им пользовался.
Да.
Ты немногословен, приятель.
Отвечаю на ваши вопросы, лейтенант.
Они еще будут. Где тело?
Я кивнул на кладовую. Поспер распахнул дверцу и неодобрительно воззрился на содержимое. Потом повернул тело и осмотрел нож, не прикасаясь к нему. Все это он проделал четко и молча., .