Тогда куда мы едем?
Я думаю, вы знаете. Но мы поищем. А вы поведете машину.
С пистолетом у виска?
Я присмотрю, чтобы вы не шалили. И потом, стрелять в леди я не стану.
Я не леди, Шенд.
Это я уже вообще-то заметил, ответил я.
Глава 11
Мы проехали в молчании двадцать миль до Вирджиния-Сити. Вокруг нас полыхал закат, и его причудливые краски играли на кроваво-красных горах впереди.
Лорелея вела машину профессионально. Ее огромная машина «конвертибл» мягко покачивалась. Прошло довольно много времени, прежде чем она решила заговорить и задумчиво протянула:
Вы забавный...
Потому что не переспал с вами, пока была возможность?
Конечно, тем более что вам этого очень хотелось.
Да, очень.
И почему же нет?
Этого мне, пожалуй, не объяснить.
Может быть, потому, что это было неэтично по отношению к моему мужу, вашему клиенту?
Нет, не поэтому.
И почему, не понимаю, такой пустяк вас остановил? Никогда не отказывайтесь от таких случаев, они могут не повториться.
Я занесу это в коллекцию афоризмов.
Я имела в виду себя, Шенд. Мне не нравится, когда встают в то время, когда я ложусь.
Прошу прощения от всей души.
В любом случае, вы дурак!
Возможно. Но давайте сменим тему.
Ока умолкла и стала смотреть на дорогу.
Мы подъезжали к призраку городу, который умер еще до второй мировой войны. Его смерть была внезапной серебро, питавшее его, иссякло лет сорок тому назад, и две тысячи оставшихся жителей развлекали друг друга историями о былом могуществе.
Дома и палатки вокруг имели ветхий и заброшенный вид. Зазывные вывески облупились и смотрелись жалко. Даже уличный писсуар, ручки которого были из чистого серебра, был похож на старикашку, притулившегося в углу и злобно ворчащего на молодых.
Я сказал Лорелее, что не прочь смочить горло в Кристалл-баре. Она направила машину к этому заведению. Тормоза взвизгнули прямо перед витриной.
Я тоже выпью, буркнула Лорелея.
Мы вошли. Обстановка бара, чувствуется, мало изменилась за последние пятьдесят лет, когда тут кипела бурная жизнь.
В баре сидело человек пятнадцать. Мы выпили и вышли на улицу. Около нашей машины топтался старый мексиканец в промасленном сомбреро и грязной замшевой куртке. Его блеклые голубые глазки уставились на нас невидящим взором. Так обычно смотрят старики через призму времени и пережитого.
Привет, чужестранцы!
Он держал в черной дыре рта сигарету; два оставшихся зуба торчали у него, как клыки старого койота. Возможно, он дорожил этими зубами ведь они были последними.
Я тоже приветствовал его. Он приподнял свое сомбреро-сковородку.
У нас тут не часто видишь новых людей. Я не имею в виду дни лихорадки тогда их было много.
Полагаю, что мы первые посетители за много дней, осторожно сказал я.
Нет, сегодня вы уже вторые.
Я садился в машину, когда услышал это. Возможно, эти слова не значили ничего. Во всяком случае, не стоило пренебрегать.
Вы их запомнили?
Старик облизнулся и зачмокал своей сигаретой.
Денежки никогда не помешают, да? спросил я в упор.
У меня их нет уже много недель, и они мне не помешают. Всякий раз, как у меня заводится доллар, моя благоверная... Он улыбнулся глазами: Знаешь сам, сынок, что такое жена.
Я согласно кивнул. Свернув в трубочку два доллара, я бросил их в его заскорузлую ладонь.
За то, что вы хотите мне сказать.
Спасибо, сынок. Итак, тут был высокий парень с седеющими усиками, аккуратно одетый. Похож на людей из Рино или Вегаса. У него, знаете ли, глаза блестят. Останавливался он тут, спрашивал много, но я не отвечал. Старик сплюнул в дорожную пыль и продолжал: Он был с приятелем. Жирным таким, с белой прядью в волосах.
Я пожал плечами. Я не знал такого с белой прядью в волосах. Но тут было кое-что еще, Я спросил:
Парень с блестящими глазами, он с легким загаром, начинает полнеть?
Он загорелый, да. Но тут все такие. Я не заметил, насколько он полный, сынок. Но был еще и третий!
Ого!
Точно. Он спал на заднем сиденье. Среднего роста, одет чисто.
Блондин?
Да-да, верно. У него такое, знаешь, лицо, как у тебя, сынок. Видно, что издалека. Незагорелый, белый.
Блондин?
Да-да, верно. У него такое, знаешь, лицо, как у тебя, сынок. Видно, что издалека. Незагорелый, белый.
А куда они отправились?
Он показал своим окурком
Мы едем как раз в ту сторону.
У них большой серый «меркури», может, трехлетней давности, прошамкал старик.
Спасибо.
Это тебе спасибо, сынок. Он посмотрел на доллары.
Не раскури ими сигарету, отец, посоветовал я.
Не буду, дружески кивнуло мне сомбреро.
Я вернулся к машине. Моя дама курила.
В чем дело, Шенд?
Старик говорит, что тут проехала машина с тремя людьми. Один из них как будто ваш супруг.
Она бросила взгляд на дорогу.
А другие?
Не уверен, но один, похоже, Улгрен. А третий черт его знает! Толстый, с белой прядью в волосах.
Я смотрел на нее в упор, но она и бровью не повела.
Что, по-вашему, это значит? спросила она.
Возможно, нам удастся это выяснить. Поезжайте.
Мы проехали прямо и, оставив город, стали подниматься вверх.
Кто этот парень, стукнувший меня, когда вы строили мне глазки?
Просто мой знакомый.
Его имя?
Это что, допрос?
Просто хочу знать, кто дал мне по башке.
Гарри Ленсон. Хорош собой и знает об этом. Ради него женщины охотно ложатся баиньки.
И вы тоже?
Заткнитесь, Шенд!
Это просто предположение.
Господи, если бы вы только знали, как я ненавижу таких!
Да? Но несмотря на свою ненависть, вы не помешали ему вмазать мне.
Тогда я не знала его как следует. И потом я сердилась на вас. Не знала, можно ли вам доверять. Я никогда раньше вас не видела.
Ас ним познакомились здесь?
Да. Гарри интересуется световой рекламой. Он обычно живет в Лос-Анджелесе, но был в Рино, чтобы развестись с третьей женой. Я встретилась с ним в игорном доме. Он играет по крупной. Она иронически рассмеялась. Плейбой.
Это не оригинально, миссис Дрейк.
Но зато передает суть дела. На второй день моего затворничества в Рино я встретилась с Гарри. Он мне показался подходящим для прогулок. Потом разонравился. Как только избил вас. Полагаю, что на этот раз мой опыт обращения с мужчинами подвел меня. Кстати, я вышла за Бартли через два года после колледжа. Я вполне приличная дама, запомните это.
Я подумал, с какой стати она вдруг распинается об этом, но мне нужно было думать и о многих других вещах.
Дорога все время поднималась куда-то вверх по холмам.
Неожиданно появился крохотный поселок. Домики казались специально выстроенной декорацией для ковбойских фильмов. Каждую секунду, сияя белозубой улыбкой, вас мог обогнать парень в седле с револьвером на боку.
Но нас встретил только большой голубой «паккард», припаркованный у старинного салуна.
Лорелея Дрейк невольно остановилась, заметив машину.
Что такое? испытующе поглядел я на нее.
Она крепко прикусила губу.
Нет-нет, ничего.
Вы собирались что-то сказать? Чья это машина?
Она притворилась невинной овечкой.
Кажется, Гарри Ленсона. Но кому до этого дело?
Мне, например.
Я еду дальше.
Я молча стиснул ее запястье легким приемом джиу-джитсу. Фыркнув по-кошачьи, она затормозила, чуть не врезавшись в «паккард».
Спасибо, миссис. Мне необходимо кое-что сказать этому Гарри. Она взглянула на меня с каким-то странным выражением. Мне не хотелось бы встречаться с этим человеком дважды, но уж если он оказался тут, в пустыне... Она молчала.- Это может иметь отношение к нашему визиту?
Не знаю.
Я вылез из машины и придержал дверцу, чтобы она тоже вышла.
Мы прошли в салун. Музыкальный автомат тихонько наигрывал мотив, в котором я узнал ту самую песенку, которую лет двадцать назад услышал, когда впервые отважился обнять даму и выйти с ней на паркет в последнем выпускном классе. Я не мог поймать такта, и язвительный верзила, обладатель старого «кадиллака» и дюжины прыщей, хихикал за моей спиной. Я тогда бросил даму и налег на «хайболл» и яблочный пирог. Там еще была красотка, за которой я приударял, Мэгги Донвер: роскошные каштановые. кудри, серые глазки, мордочка лукавой киски. Что с ней теперь? Наверняка замужем, и у нее четверо детей, как должно было быть и у Шенда...
Место было оборудовано под декорацию «Салун Лупи взашей». Бармен стоял, высоко подняв шейкер, а единственный посетитель, Гарри Ленсон, обнимался с музыкальным автоматом и тихо косел в одиночестве. Нас он сначала не заметил. Затем вдруг очнулся и, оторвавшись от гостеприимных объятий автомата, широко заулыбался.
Эй, да это же сыщик! Приветик, старик! Он направился в нашу сторону, ступая преувеличенно твердо, как человек, созпающий, что выпил лишку. Затем он заулыбался еще шире. За моей спиной стояла Лорелея.
Тут и моя душечка-пампушечка, зачирикал Гарри. Трогательное свидание старых друзей.
Она скривилась.
Ты пьян!
Он погрозил ей пальцем.
Нет, душечка, нет! Выпил, каюсь, но напиться не успел.
Механическая рука автомата переменила пластинку. Мелодия вальса лилась, умиротворяя и журча, как ручеек.
Ленсон склонил голову набок.
Очень поэтично. Одинок, опечален, грущу один в тиши, а ты ушла от меня... Я очень извиняюсь, что был скотом, моя пампушечка...
Я посмотрел на Гарри. Я зашел сюда, чтобы сравнять наш счет и напомнить ему, как растут маргаритки, но он был навеселе и вообще лупить его мне расхотелось.
Куда направляешься, Гарри? холодно спросила Лорелея.
Он расставил ноги и посмотрел на нее совершенно трезвыми глазами.
Никуда. У меня тут свидание. Я слегка проигрался и решил развеяться в этом милом заведении.
Ты лжешь мне, Гарри! Вот уж не думала, что ты способен на такую дешевку.
Он отшатнулся. Лорелея не унималась и осыпала его упреками. Он покраснел, глаза вспыхнули зловещим огоньком.
Это зависит от тебя, душечка!
Он прошел мимо нее и встретился с моим кулаком. Право, я не хотел его бить. Но кулак попал ему в скулу, и он упал головой вперед, расквасив себе нос.
Я присел рядом, а бармен достал с полки новый стакан и стал протирать его грязным полотенцем, что-то насвистывая.
Лорелея смотрела на Гарри, спокойно лежащего на полу.
Пошли, миссис. Ваш бывший мальчик через минуту встанет на поиски, решительно произнес я.
Она и ухом не повела. Потом неожиданно нагнулась, сунула руку Ленсону в карман и вытащила бумажник. Я наблюдал за ней, пока она там копалась.
Зачем это вам?
Мне захотелось почувствовать себя воровкой.
Странно. Что вы ищете?