Стивен Эразм, сообразно своему возрасту и богатству, сидел по правую руку хозяина, напротив Тим Хоуп-Браун, не менее богатый, но на десять лет моложе; за ним Гюнтер Нойехьюзен, Сэм Тингл и Саймон Руссо. Если сложить вместе их состояния, то можно сказать, что за столом Уайта Кортни расположились сто тысяч акров земли и полмиллиона фунтов стерлингов. Основной отличительный цвет этих людей был коричневый: коричневые костюмы, коричневые сапоги, большие, мозолистые и грубые коричневые руки. И лица были коричневые и грубые. Теперь, когда обед подходил к концу, их обычная сдержанность испарилась, зато проявилось влечение говорить всем вместе и одновременно, а также свойство обильно потеть. Это случилось не только вследствие доброй дюжины выпитых бутылок кейп-моссельского, которые выставил щедрый хозяин, и не от гор еды, которую они съели. Нет, тут было кое-что еще. Весь обед проходил в атмосфере некоего напряженного ожидания, которое им нелегко было скрыть или подавить.
Можно позвать слуг убирать со стола? спросила Ада с другого конца стола.
Да, спасибо, дорогая. И кофе, пожалуйста, подайте сюда.
Он встал и, достав из шкафа коробку сигар, обошел с нею по очереди всех гостей. Когда сигары были должным образом обрезаны и кончики их запылали, все откинулись на спинки кресел; перед ними стояли вновь наполненные бокалы и чашки с дымящимся кофе. Ада незаметно ускользнула из комнаты, а Уайт откашлялся, призывая всех к тишине.
Джентльмены, начал он, и все взоры устремились к нему, в прошедший вторник я два часа провел у губернатора. Мы с ним беседовали о последних событиях по ту сторону Тугелы.
Уайт поднял бокал, отхлебнул и повертел его, держа пальцами за ножку.
Две недели назад, продолжал он, был отозван британский официальный представитель в краале короля зулусов. Впрочем, слово «отозван», возможно, не совсем верное король спросил, не желает ли он быть обмазанным медом и привязанным возле муравейника к дереву, каковое предложение официальный представитель ее величества королевы Британии с благодарностью отклонил. И потом спустя некоторое время собрал вещички и отбыл в сторону границы.
Над столом прошла волна сдержанного смеха.
После этого Кечвайо собрал все свои стада, пасущиеся по Тугеле, и двинул их на север; он объявил охоту на буйволов, для которой, решил он, ему понадобятся все его импи[12], все двадцать тысяч копий. И охота эта должна состояться на берегах Тугелы, где последнего буйвола видели десять лет назад.
Уайт отхлебнул из бокала и обвел взглядом гостей.
И еще, согласно его приказу, во время этой так называемой охоты раненую дичь должны преследовать и по ту сторону границы.
Кто-то вздохнул, поднялся ропот. Ни для кого не секрет, что зулусы именно так традиционно объявляют войну.
Итак, друзья, перед нами вопрос: что мы все собираемся по этому поводу делать? Сидеть на месте и ждать, пока они не придут и не выжгут тут все дотла?
Эразм наклонился вперед, не спуская с Уэйта глаз.
Сэр Бартл Фрер, продолжал Уайт, неделю назад встречался с индунами советниками и военачальниками короля Кечвайо и предъявил им ультиматум. К одиннадцатому января они должны распустить все свои импи и вернуть в Зулуленд официального представителя ее величества королевы. В случае если Кечвайо этот ультиматум проигнорирует, лорд Челмсфорд должен возглавить карательный отряд, состоящий из регулярных войск и милиции. Эти силы в данный момент формируются и не позже чем через десять дней должны выступить из Питермарицбурга. Отряд должен форсировать Тугелу через Роркс-Дрифт и вступить в бой с импи до того, как они развернутся в боевые порядки. Тем самым предполагается покончить с постоянной угрозой на нашей границе и навсегда лишить зулусов военной мощи.
Кровищи прольется о-го-го, заметил Эразм.
Его превосходительство, продолжал Уайт, произвел меня в звание полковника и приказал сформировать отряд бойцов из Ледибурга и окрестностей. Я обещал ему не менее сорока полностью вооруженных и экипированных конников, готовых соединиться с силами Челмсфорда у Тугелы. Если нет возражений, я назначаю вас, джентльмены, своими офицерами. Знаю, что могу положиться на вас и сдержать слово, данное мной его превосходительству.
Уайт неожиданно прервал свою высокопарную речь и широко улыбнулся:
Вы будете получать денежное содержание. В единицах скота, как обычно.
А далеко ли на север двинул свои стада Кечвайо? спросил Тим Хоуп-Браун.
Не очень далеко, уверяю вас, усмехнулся Стивен Эразм.
Тост! вскакивая на ноги и хватая бокал, провозгласил Саймон Руссо. Я предлагаю тост: выпьем за королеву, лорда Челмсфорда и королевские стада Зулуленда!
Все встали, выпили и, словно устыдившись своей горячности, снова уселись, смущенно покашливая и шаркая подошвами.
Ну хорошо, сказал Уайт, а теперь давайте обсудим детали. Стеф, идешь ты и два твоих старших парня, так?
Ja, нас трое и еще мой брат с сыном. Эразм, записывай пятерых.
Отлично. А ты, Гюнтер?
Потом принялись составлять план мобилизации. Расписали на бумаге все: сколько людей, сколько лошадей и повозок. Перед каждым офицером были поставлены задачи. Там же были обозначены проблемы и предложены их решения, и по каждому вопросу проведена дискуссия, на что понадобился не один час. И только после этого гости разъехались. Плотной группой по трое, сидя в седлах расслабленно и вытянув ноги, они поднялись по дальнему откосу, вдоль дороги в Ледибург. Уайт и двое его сыновей стояли на ступенях веранды, провожая гостей.
Папа неуверенно попытался привлечь внимание отца Гаррик.
Да, мой мальчик, отозвался отец, не отрывая взгляда от спин удаляющихся гостей.
Стеф Эразм повернулся в седле и помахал шляпой над головой, и Уайт помахал ему в ответ.
А зачем нам с ними воевать, папа? Вот если бы губернатор просто послал к ним кого-нибудь поговорить, тогда и воевать не надо было бы.
Да, мой мальчик, отозвался отец, не отрывая взгляда от спин удаляющихся гостей.
Стеф Эразм повернулся в седле и помахал шляпой над головой, и Уайт помахал ему в ответ.
А зачем нам с ними воевать, папа? Вот если бы губернатор просто послал к ним кого-нибудь поговорить, тогда и воевать не надо было бы.
Уайт бросил на него быстрый взгляд и слегка нахмурился:
Все то, чем ты владеешь, всегда приходится защищать, Гаррик. Кечвайо собрал двадцать тысяч копий, чтобы отобрать у нас все это. И Уайт обвел рукой Теунис-Крааль. Я думаю, за это стоит драться, как ты считаешь, Шон?
Еще бы! с готовностью ответил Шон.
А разве нельзя заключить с ними договор? стоял на своем Гаррик.
Еще один крестик на куске бумаги? с яростным презрением спросил Уайт. Одну такую бумажку нашли на теле убитого Пита Ретифа[13] черта с два она ему помогла.
Уайт вернулся в дом, сыновья последовали за ним. Опустившись в свое кресло, он вытянул перед собой ноги и улыбнулся Аде:
Чертовски хороший обед, дорогая.
Он сцепил пальцы на животе, невольно рыгнул и тут же покаялся:
Прошу прощения, я не хотел, случайно получилось.
Пряча улыбку, Ада низко склонилась над шитьем.
Нам предстоит много дел в ближайшие дни, обратился Уайт к сыновьям. С собой берем фургон с мулом, по паре лошадей на каждого. Теперь насчет амуниции
Но, папа, разве нельзя просто снова затянул свою волынку Гаррик.
Замолчи! оборвал его Уайт, и Гаррик печально умолк в своем кресле.
Я вот о чем подумал начал Шон.
Не ты один, проворчал Уайт. Черт побери, здесь твой шанс отвоевать у них себе собственное стадо и
Как раз об этом я сейчас и думал, перебил его Шон. У всех будет скота больше, чем надо, девать некуда. И цены сразу упадут, сильно упадут.
Поначалу да, упадут, признал Уайт, но через год, от силы через два снова вернутся на место.
Так, может, стоит сейчас продать? Всех, кроме племенных быков и коров. А потом, когда война кончится, можно будет за полцены прикупить снова.
Секунду Уайт сидел как громом пораженный, потом выражение на его лице стало медленно меняться.
Черт побери, мне это и в голову не приходило!
И еще, папа, Шон с воодушевлением размахивал руками, нам понадобится больше земли. Когда пригоним стада из-за реки, выпасать будет негде. А мистер Пай отдает Маунт-Синай и Махобос-Клуф в аренду. Он этой землей все равно не пользуется. Давай возьмем, пока остальные не бросились искать новые пастбища.
Да-а, тихо сказал Уайт, и без того было работы по горло, а теперь будет просто невпроворот.
Он порылся в карманах, достал трубку и, набивая ее табаком, посматривал на Шона. Напустил на себя равнодушный вид, а сам явно гордился сыном и не мог этого скрыть.
Продолжай в том же духе станешь богатым человеком, сказал он.
Уайт не знал, когда исполнится его пророчество и исполнится ли оно вообще. Не скоро еще придет тот день, когда Шон будет выкладывать на игорный стол сумму, равную стоимости всего Теунис-Крааля, и весело проигрывать ее
16
Отряд ополчения выдвигался в первый день нового года. В канун Нового года отмечали двойной праздник: «Добро пожаловать, новый, 1879 год» и «В добрый путь, конные стрелки Ледибурга». Со всей округи в город съезжались люди туда, где их будут ждать braaivleis[14] и танцы на площади. Это должно быть пиршество воинов, со смехом, с песнями и плясками, за которыми следовали построение и марш на войну.
Шон и Гаррик приехали рано. Ада и Уайт должны были прибыть позже, после полудня. Летний день выпал солнечный, ни ветерка, ни облачка в небе в такие дни пыль, поднятая фургоном, долго висит в воздухе. Братья пересекли Бабун-Стрём и с гребня горы смотрели на лежащий внизу город; на каждой дороге, ведущей в Ледибург, висело облако пыли, поднятой подъезжающими фургонами.
Смотри-ка, едут, сказал Шон и, сощурив глаза от света, посмотрел на северную дорогу. Вон там, кажется, фургон Эразма. И Карл с ними.
Фургоны были похожи на бусинки, нанизанные на нитку.
А вон там Петерсены, сказал Гаррик. Или Нойехьюзены.
А ну, пошли! крикнул Шон и хлестнул по спинам лошадей свободным концом вожжей.
Лошади поскакали по дороге. Это были крупные, гладкие скакуны с густыми гривами, подстриженными на манер английских охотничьих лошадей.
Скоро они догнали чей-то фургон. На козлах рядом с матерью сидели две девушки, сестры Петерсен. Деннис Петерсен с отцом ехали верхом впереди.
Проносясь мимо фургона, Шон гикнул; девушки засмеялись и прокричали в ответ что-то неразборчивое слова унес ветер.
Догоняй, Деннис! крикнул Шон, обгоняя спокойно трусивших всадников.
Лошадь Денниса вскинулась на дыбы и пустилась вскачь, догоняя Шона. Гаррик поскакал следом за ними.
Прижавшись к лошадиным шеям и подобрав поводья, как настоящие жокеи, они быстро домчались до перекрестка. Тут им повстречался фургон Эразма.