Понюхай-ка, втяни в себя воздух.
Дафф принюхался, и Шон последовал его примеру.
Я ничего не чувствую, заявил Шон.
Воздух исполнен этим сладостным запахом, объяснил ему Дафф. Сладостным запахом предательства.
Из Ксанаду они выехали сразу после половины девятого. Дафф настаивал, чтобы оба надели черные накидки.
Атмосфера, дружок, главное атмосфера. Нельзя отправляться на подобные рандеву в грязных штанах цвета хаки и в veldschoen[36]. Иначе все только испортишь.
Ну уж нет. Будь я проклят, если выряжусь в этот маскарадный костюм. На мне нормальная одежда. Меня она устраивает.
Неужели мне никак не убедить тебя заткнуть за пояс пистолет? с задумчивым сожалением спросил Дафф.
Не-а, засмеялся Шон.
Нет? покачал головой Дафф. Да ты у нас варвар, дружок. Никакого вкуса, вот беда.
Двигаясь по Йоханнесбургу, они старались избегать больших улиц и уже в полумиле от города выехали на дорогу в Кейптаун. В темной бездне неба плавал совсем тоненький серпик месяца. Но крупные звезды светили ярко, и в их свете белые отвалы шахт, каждый величиной с большой холм, смотрелись прыщами на лике земли.
Как ни странно, Шона охватило волнение энтузиазм Даффа всегда действовал на него заразительно. Они скакали рядом легким галопом, почти касаясь друг друга стременами. Плащ Даффа развевался у него за спиной, а встречный воздух раздувал сигару Шона, и она казалась огромной раскаленной искрой.
Придержи лошадь, Дафф, поворот где-то здесь. Он успел зарасти травой, можно пропустить.
Они натянули поводья и пошли шагом.
Который час? спросил Дафф.
Шон затянулся сигарой и поднес часы к ее пылающему кончик:
Четверть одиннадцатого. Мы приехали рано.
Спорим, наш Максимилиан явится раньше? Ага, вот дорога.
Дафф повернул лошадь, и Шон последовал за ним. Совсем рядом перед ними вырос крутой отвал шахты «Сестренка», облитый белым звездным светом. Чтобы его объехать, следовало окунуться в его тень. Лошадь Даффа захрапела и прянула в сторону, а Шону пришлось сжать бока своей коленями, поскольку она тоже принялась выплясывать.
Из чахлых кустов, растущих вдоль дороги, вышел Макс.
Я рад, что мы встретились под этой луной, Максимилиан, приветствовал его Дафф.
Прошу вас, джентльмены, уведите лошадей с дороги. Макс все еще был возбужден не меньше, чем днем.
Они привязали лошадей к кустам рядышком с лошадью Макса и вернулись к нему.
Ну, Макс, что новенького? Как семья? спросил Дафф.
Прежде чем мы начнем обсуждать наши дела, джентльмены, я хочу, чтобы вы дали мне слово чести: получится из этого что-нибудь или нет, вы не скажете никому ни слова о том, что я вам сегодня поведаю.
«Как он бледен, подумал Шон. Впрочем, возможно, дело в звездном свете».
Я согласен, сказал Шон.
Вот те крест! подтвердил Дафф.
Макс распахнул пальто и извлек из-под пазухи длинный конверт:
Думаю, если сначала покажу вам вот это, легче будет объяснить вам свое предложение.
Шон взял конверт.
И что там внутри, Макс? спросил он.
Последние отчеты четырех банков, с которыми имеет дело мистер Градски.
Спички, Шон. Света нам, дружок, света! нетерпеливо воскликнул Дафф.
У меня с собой фонарь, сказал Макс и присел, чтобы разжечь его.
Шон с Даффом присели вместе с ним и в круге желтого света развернули банковские отчеты. Изучали молча, внимательно. Наконец Шон откинулся на пятках назад и раскурил сигару.
Ну что ж, я очень рад, что сам не должен такую кучу денег, заметил он.
Сложив листы бумаги, он сунул их обратно в конверт и сдавленно засмеялся. Макс взял у него конверт и аккуратно спрятал куда-то под пальто.
Ну хорошо, Макс давай рассказывай растолкуй нам все поподробней, сказал Шон.
Макс наклонился и задул фонарь. То, о чем он собирался поведать, гораздо легче излагать в темноте.
Большая сумма наличными, которую мистер Градски должен был выплатить вам, джентльмены, и снижение добычи на его алмазных копях в части, касающейся нового картельного соглашения в алмазной промышленности, все это заставило его сделать огромный заем в каждом из всех своих банков.
Макс замолчал и прокашлялся.
Суммы вы только что видели. Разумеется, банки потребовали гарантий, то есть обеспечения ссуды, и мистер Градски предоставил им весь свой пакет акций «Сентрал Рэнд консолидейтед». Банки установили нижний предел стоимости акции в размере тридцати пяти шиллингов каждая. Как вам известно, акции «Сентрал Рэнд консолидейтед» сейчас котируются по девяносто шиллингов, и это дает им большой запас прочности. Однако в случае, если акции упадут до тридцати пяти шиллингов, банки начнут их продавать. Они выбросят на рынок все акции «Сентрал Рэнд консолидейтед», которыми владеет мистер Градски, все до единой.
Продолжай, Макс, сказал Дафф. Мне все больше нравится слушать твой голос.
И мне пришло в голову вот что: если мистер Градски на какое-то время уедет из Йоханнесбурга скажем, отправится в Англию покупать новое оборудование или еще что-нибудь в этом роде, у вас, джентльмены, появится возможность опустить стоимость акции «Сентрал Рэнд консолидейтед» до тридцати пяти шиллингов. Если делать все аккуратно, на это понадобится дня три или четыре. Вы сыграете на понижение и пустите слух, что Ведущая жила на большой глубине выклинилась, то есть сжалась. Мистера Градски здесь не будет, некому будет защитить его интересы, и как только акции «Сентрал Рэнд консолидейтед» достигнут тридцати пяти шиллингов, банки станут от них избавляться. Цена на них обвалится, и вы, имея на руках достаточно наличных, сможете скупить акции «Сентрал Рэнд консолидейтед» всего лишь за небольшую часть их истинной стоимости. Не вижу причин, почему бы вам не получить контроль в компании и в придачу не заработать пару миллионов.
Снова наступило молчание. На этот раз оно длилось долго.
А что ты будешь иметь от этого, Макс? спросил наконец Шон.
Вы выпишете мне чек на сто тысяч фунтов, мистер Кортни.
Цены растут, заметил Шон. Я думал, что такого рода работа всегда стоила тридцать сребреников. И такса была установлена, кажется, твоими земляками.
Заткнись! резко оборвал его Дафф и уже помягче обратился к Максу: Мистер Кортни любит иногда пошутить. Скажи-ка мне, Макс, это все, чего ты хочешь? Неужели только деньги? Скажу тебе откровенно это мало похоже на правду. Ты же и так вполне обеспеченный и богатый человек.
Макс быстро встал и направился к лошадям, но на полдороге резко повернулся к ним. Лицо его скрывала темнота, но голос не мог обмануть их.
Вы что, думаете, закричал он, я не знаю, как меня всюду кличут?! «Придворный шут», «Язычок Градски», «Жополиз» Вы думаете, мне это нравится? Думаете, я получаю удовольствие оттого, что каждый день, каждую минуту ползаю перед ним на брюхе? Я хочу снова стать свободным. Я хочу снова стать человеком.
Макс замолчал и закрыл лицо руками. Он всхлипывал. Шон не мог на это смотреть, и даже Дафф смущенно опустил глаза. Макс снова заговорил, на этот раз своим обычным тихим и печальным голосом:
Мистер Кортни, если завтра вы придете к себе в кабинет в вашей желтой жилетке, я приму это как знак, что вы намерены принять мое предложение и что мои условия вас устраивают. Тогда я организую все, что необходимо, чтобы гарантировать отсутствие мистера Градски в стране.
Отвязав лошадь, он вскочил в седло и направился к дороге, ведущей в Кейптаун. А Шон с Даффом остались сидеть, слушая, как затихает в темноте топот копыт лошади Макса.
Эти банковские отчеты подлинные, заговорил Дафф, я хорошо рассмотрел печати.
А эмоции Макса еще более подлинны, сказал Шон, бросая окурок сигары в кусты. Такое сыграть невозможно. Когда я его слушал, мне стало противно. Черт побери, как можно столь хладнокровно предавать человека, который ему доверяет?
Давай-ка не будем, дружок, обсуждать нравственность Макса. Озаботимся лучше фактами. Нормана продали нам с потрохами, с горчичкой и чесночком и за каждым ухом по веточке зелени. И я предлагаю поджарить его и скушать.
Шон улыбнулся:
Но зачем? Приведи мне основания, докажи логически, зачем нам это надо. Я хочу, чтобы ты убедил меня. Что-то мне подсказывает, что после сегодняшней встречи с Максом я не удивлюсь, если это будет легко.
Во-первых, он этого заслуживает. Дафф загнул один палец.
Шон кивнул.
Во-вторых, Дафф загнул второй палец, если мы получим контроль, то сможем вести дело так, как сами захотим. Ты сможешь побаловать себя тем, что поднимешь зарплату, а я снова буду чувствовать себя наверху.
Да! Шон задумчиво подергал себя за ус.
В-третьих, мы приехали сюда делать деньги и такой возможности, как эта, у нас еще не было. И мой последний довод, самый, кстати сказать, сильный тебе так идет эта желтая жилетка, дружок, ты так в ней прекрасен, что я и за тысячу акций «Сентрал Рэнд консолидейтед» не хотел бы упустить возможность увидеть тебя в ней.
Да, скроена она ладно, признался Шон. Но послушай, Дафф, я бы не хотел, чтобы снова случилось что-нибудь такое, что случилось с Локткампером. Грязное это дело, ты же понимаешь.
Дафф встал:
Норман уже большой мальчик, он этого делать не станет. Тем более что он все равно останется богатым: у него алмазные копи. Мы всего лишь освободим его от ответственности за Витватерсранд.
Они направились к лошадям. Шон уже вставил ногу в стремя, но вдруг застыл.
Боже мой, воскликнул он, я не могу этого сделать! Все пропало!
Но почему? встревожился Дафф.
На эту жилетку я пролил подливу и не смогу ее завтра надеть. Мой портной меня просто убьет.
30
Устроить отъезд Градски оказалось легко возникла необходимость поездки в Лондон. Там следовало закупить оборудование для разработки новых месторождений в Ист-Рэнде, а заодно из примерно сотни ожидающих в Англии претендентов подобрать пару толковых инженеров. И не без некоторого удовольствия Градски позволил избрать себя для этой работы.
Надо устроить ему отвальную, предложил Шону в тот вечер за ужином Дафф. Ну, не совсем отвальную, но в общем, поминки.
Шон принялся насвистывать похоронный марш, а Дафф отбивал такт рукояткой ножа по столу.
Мы устроим ее в «Кэндис-оте» Дафф осекся. Нет, мы устроим ее здесь. Мы зададим бедному старому Норману такую отвальную, что он потом будет иметь полное право сказать: «Может быть, эти скоты и обчистили меня до нитки, зато уж отвальную мне они устроили потрясающую».
Не очень-то он любит такие мероприятия, заметил Шон.
Это как раз и есть прекрасный повод такое мероприятие устроить, согласился Дафф.
Через неделю, когда утренним дилижансом Градски с Максом отбыли в Порт-Наталь, их провожали все пятьдесят членов Йоханнесбургской фондовой биржи, после прощального вечера все еще одетые во фраки. Дафф произнес хоть и небольшую, но трогательную, пусть и несколько невнятную речь и преподнес Градски букет роз.
Лошади нервничали, окруженные топчущейся вокруг них толпой народу. Когда возница наконец щелкнул кнутом, скакуны взяли с места в карьер, и Макс с Градски, занимающие задние сиденья, совершенно неподобающе их достоинству повалились друг на друга. Толпа провожающих махала им платочками, пока дилижанс не скрылся из виду.