Марк бросает на нее взгляд и тут же отворачивается.
Неважно. Даже по голосу слышно, как ему стыдно.
Я спросила, сколько времени ты с ней встречаешься?
Марк мнется, не решаясь ответить.
Почти год, говорит он наконец.
Можешь идти, роняет Габби.
Так он и делает. Габби подходит к окну и следит за тем, как он уезжает. Только после этого она поворачивается ко мне.
Мне так жаль, Габби, говорю я. Твой Марк просто скотина.
Она внимательно смотрит на меня.
Ты тоже спала с чужим мужем.
Она не делает из этого никаких выводов, ограничиваясь одной фразой. Но и без того все понятно.
Да, киваю я. Я вела себя ужасно. Точно так же, как Марк и та женщина вели себя ужасно по отношению к тебе. Я совершила ошибку, Габби, и ты помогла мне это понять. Ты не стала осуждать меня. Ты верила в то, что я могу исправиться, и твоя вера действительно помогла мне изменить свою жизнь. Но тебе не нужно проявлять ту же доброту по отношению к Марку. Прямо сейчас ты можешь просто ненавидеть его.
На губах у Габби мелькает что-то вроде улыбки.
В один прекрасный день ты станешь настолько сильной, что пожелаешь этим двоим всего наилучшего и навсегда вычеркнешь их из своей жизни. Пока же ты можешь просто презирать Марка. И я буду презирать его за то, как он повел себя в этой ситуации. Но не исключено, что в один прекрасный день он изменится. Превратится в человека, который уже никогда не совершит подобной ошибки.
Габби снова улыбается, на этот раз чуть заметней. А затем начинает плакать.
У него даже нет аллергии на собак, всхлипывает она. Все эти годы мне так хотелось собаку, и я не могла себе позволить ее! И тут оказывается, что он все себе напридумывал.
Что ж, теперь у тебя есть собака, говорю я. Вот уже плюс от отсутствия Марка. Если вдуматься, мы сможем найти и другие. Может, он разбрасывал носки? Или забывал вынести мусор?
Габби поднимает голову.
У него маленький пенис, говорит она. Просто крохотный. Когда я увидела его в первый раз, то сразу подумала: а где же остальное?
Фыркнув, она начинает хохотать. Я тоже не могу удержаться от смеха.
Да ладно тебе, не сочиняй!
Я серьезно. По крайней мере, теперь мне не надо притворяться, что пенис у него нормального размера.
Мы хохочем и хохочем, но настроение у Габби снова меняется.
Ханна, всхлипывает она, может, я что-то неправильно поняла? Или у него были свои причины на то, чтобы изменить мне?
Я серьезно. По крайней мере, теперь мне не надо притворяться, что пенис у него нормального размера.
Мы хохочем и хохочем, но настроение у Габби снова меняется.
Ханна, всхлипывает она, может, я что-то неправильно поняла? Или у него были свои причины на то, чтобы изменить мне?
Мне хочется утешить ее. Хочется сказать да, возможно, она в чем-то ошибается. Но я знаю, что это не так.
Габби, он лгал тебе целый год. Это уже не ошибка, не случайное заблуждение.
Выходит, моему браку конец?
Это уж тебе решать, что ты готова терпеть, а что нет. А пока почему бы тебе не расслабиться и не поесть немного?
Даже думать не хочу о еде.
Ну, что мне сделать, чтобы тебе стало хоть чуточку лучше?
Просто посиди со мной.
Я беру Шарлемань, и мы втроем устраиваемся на диване.
Сначала мы сидим молча, потом Габби снова принимается плакать.
Как же это больно! Даже не думала, что может быть так больно.
Если тебе так плохо, что уже нет сил терпеть, просто сожми мою руку. Я протягиваю ей ладонь, и она крепко сжимает ее.
А я думаю, что если мне удалось хоть капельку помочь Габби, значит, я не зря прожила свою жизнь.
Раздели свою боль пополам, говорю я ей, и отдай мне половину.
В субботу утром Габби появляется на пороге моей палаты, и я тут же машу ей рукой, призывая остановиться. Дина терпеливо ждет рядом с моей кроватью.
Подожди, говорю я. Сейчас увидишь.
Дина помогает мне опустить ноги на пол. Затем я опираюсь на ее руки и встаю. Я и правда стою! Конечно, не без помощи Дины, но и это уже кое-что. Я тренировалась все утро.
Ну вот, вздыхаю я. Теперь мне надо сесть.
Дина помогает мне присесть на кровать.
Здорово! Габби хлопает в ладоши, будто я младенец, который сделал первые шажки.
Я загляну к вам попозже, улыбается Дина. Сегодня мы и так хорошо поработали.
Как только она скрывается за дверью, я принимаюсь рассказывать Габби, как прошла эта ночь.
Генри взял меня на прогулку.
Ты выходила из палаты?
Да нет, я была в кресле. Сначала мы катались по коридорам, а потом он вывез меня в дворик для курящих.
А-а, говорит Габби.
В моем пересказе все выглядит намного прозаичнее, чем на самом деле.
Ну а у тебя как дела? спрашиваю я, приглашая Габби сесть. Как там Марк?
Марк? Да неплохо.
Я чувствую по ее тону, что что-то здесь не так.
Тебя что-то беспокоит?
Да нет, пожимает она плечами. Просто Марк в последнее время сам не свой. Видимо, твоя травма на него так повлияла. Он стал таким внимательным, носит мне цветы. А на днях подарил цепочку с кулоном, она касается золотой цепочки у себя на шее. Я даже спросила его в шутку: «Ну, что ты там натворил?»
Да уж, смеюсь я, если верить сериалам, то это неспроста. И вообще, что ты тратишь время на свою лежачую подружку? Провела бы лучше этот день со своим заботливым, романтичным мужем.
Сейчас мне хочется побыть с тобой. К тому же Марк сегодня отправился на работу. Мне кажется, там у них какие-то проблемы со счетами.
У него что, нет офисного менеджера, который занимался бы этими вопросами?
Кажется, есть, задумчиво говорит Габби, но Марк любит сам вникать во все детали Ну, так чем мы с тобой займемся? Будем смотреть «Закон и порядок»?
Нет уж, нас ждет приключение. Я киваю на инвалидное кресло, которое стоит в углу.
И куда ты хочешь отправиться?
Да куда угодно. Главное, помоги мне в него забраться.
С помощью Габби я кое-как устраиваюсь на сиденье. Конечно, мне приходится изрядно попотеть, но зато теперь я могу двигаться.
Готова? спрашиваю я Габби.
Да, кивает она.
А кстати, у тебя не найдется долларовой купюры?
Да вроде есть парочка, хватает она сумку. Мы что, идем в стрип-бар?
Не совсем, улыбаюсь я, и мы отправляемся в путь. В коридоре мы встречаем Дину, которая просит меня не отъезжать далеко.
Какой у тебя любимый фильм? спрашиваю я Габби.
«Когда Гарри встретил Салли». А что?
А я не могу назвать фильм, который нравился бы мне больше всего. Просто не могу выбрать. Генри сказал, это потому, что я пытаюсь найти идеальный ответ, а нужен любой.
В том, что касается фильма, он прав. Но это срабатывает не во всех случаях.
Например?
Ну, первое, что приходит на ум это семейные отношения. Тут уже не ограничишься любым решением.
Думаешь, каждому из нас назначен судьбой всего один человек?
Видимо, да, говорит Габби. Лично я всегда считала, что бог, или там судьба, приведет нас к тому, с кем мы должны провести свою жизнь.
А для тебя такой человек Марк?
Ну да. Зачем бы, в противном случае, мне было выходить за него замуж?
Стало быть, это твоя вторая половинка?
Если хочешь, можешь называть его именно так.
А вдруг вы разведетесь?
С чего бы?
Ну, разводятся же другие.
Значит, они не были предназначены друг другу судьбой.
Что ж, звучит логично. Если веришь в судьбу, надо верить и в то, что она направит тебе нужного человека.
Но городов это не касается, добавляю я.
Э-э-э
Я к тому, что нет необходимости переезжать с места на место, выбирая какой-то один, идеальный город. Ты просто находишь то, что тебе по душе, и устраиваешь там свою жизнь.
Пожалуй. А к чему это ты?
Да вот думаю, переезжать мне в Лондон или нет.
Ну, это уж ты сама решай, смеется Габби. Лично я бы предпочла, чтобы ты осталась здесь. Да и с погодой там не очень.
Тоже верно, улыбаюсь я. Ну да бог с ним, с Лондоном. У нас сейчас проблема поважнее.
О чем это ты?
Мы заблудились.
Габби смотрит направо, затем налево. Все коридоры выглядят одинаково, и рядом ни души.
Как, по-твоему, далеко мы от палаты? спрашивает Габби.
Понятия не имею. Я вообще не представляю, куда нам ехать.
Что ж, Габби берется за спинку кресла, попробуем выбраться из этого лабиринта.
Утром Габби все-таки отправилась на работу. Я пыталась переубедить ее, говорила, что ей может стать только хуже. Но Габби сказала, что работа для нее лучший повод отвлечься.
Итан звонил вчера дважды, но я так и не ответила. Просто написала, что не могу сейчас говорить. Но долго так продолжаться не может, иначе он заподозрит неладное.
Уже утром я написала ему сообщение. Спросила, можем ли мы сегодня встретиться. В ответ он предложил приехать к нему часам к семи.
Это значит, до семи у меня есть время пообщаться с Майклом и окончательно прояснить вопрос с моей беременностью.
Выждав, когда в Нью-Йорке будет шесть вечера (именно в это время Майкл уходит с работы), я набираю его номер.
Телефон звонит.
Звонит.
И звонит.
А потом меня переключают на голосовую почту.
«Привет, Майкл, это Ханна. Нам надо кое-что обсудить. Позвони мне, как только сможешь».
Я кладу телефон и присаживаюсь на кровать. В душе у меня теплится надежда, что Майкл так и не перезвонит. Мне совсем не хочется общаться с ним, и звоню я исключительно в интересах будущего ребенка.
Но нет, мой телефон все-таки оживает.
Ханна, говорит Майкл, даже не поздоровавшись, между нами все кончено. Ты сама так сказала. С какой стати ты звонишь мне? Я не хочу проблем в семье.
Послушай меня, я тоже начинаю злиться, это не займет много времени. Я беременна.
На несколько секунд в трубке воцаряется тишина.
И что же теперь делать? спрашивает он.
Понятия не имею. Я просто думала, что тебе нужно знать.
Я не готов к такому повороту событий. Я совершил ошибку, когда связался с тобой. Но Джилл обо всем знает. Нам удалось наконец-то помириться. Я люблю своих детей и не хочу разрушать семью.
Я и не требую от тебя ничего подобного.
А ты не думала о том чтобы сделать аборт?
Нет. Я собираюсь рожать. И уже тебе решать, признаешь ты ребенка или нет.
В принципе, задумчиво произносит он, это все равно, что стать донором спермы.
Очевидно, что у Майкла нет ни малейшего желания помогать мне с ребенком. Да я, собственно, и не жду от него никакой помощи.
Да, можешь думать об этом именно так. Ты дал мне свою сперму.
Ну и ладно.
Он уже готов отключиться, когда я решаю сказать еще кое-что. Опять же, в интересах ребенка.
Если ты когда-нибудь передумаешь и решишь встретиться с ребенком, позвони мне. И если он или она захочет увидеться с тобой, надеюсь, ты согласишься его принять.