А еще я боялась ходить за продуктами в магазин. Заходила и не могла ни о чем спросить. «Взвесьте мне, пожалуйста, двести граммов сыра»? да вы что, это невозможно! Если где-то были прилавки с продавцами, я сразу уходила в другой магазин. Искала тот, где молча взял и пошел. Люди меня пугали.
И, конечно, я совершенно не умела готовить. Только беляши, и все этому научила Алия Имировна. Но на одних беляшах долго не проживешь, а никакой другой практики не было. В детском доме нас кормили шесть раз в день, даже думать о щах-борщах не приходилось: еда всегда на столе. И только после выпуска я поняла, как же это плохо не можешь в итоге элементарную яичницу себе пожарить. Сейчас дети по-прежнему не готовят в детских домах, могут только в кулинарных мастер-классах участие принимать. Пиццу, например, делать. Но разве это подготовка к самостоятельной жизни? Одну пиццу не будешь есть триста шестьдесят пять дней в году. Нужно готовить и суп, и второе, и салаты. Все уметь. Но такой повседневной практики ни в одном детском доме нет. Ребенок там об этом не думает. А потом оказывается в очень сложной ситуации.
Первая моя встреча с газовой плитой, например, была как свидание с драконом. Я совершенно не понимала, как ее включать и что с ней делать. А есть-то хочется! И вот стоит эта плита, к которой неизвестно, с какой стороны подойти. Смотрю на нее, как баран на новые ворота, и понимаю, что снова придется Эсланде Борисовне звонить. Она объяснила по телефону, что газовую плиту нужно включать с помощью спичек поворачиваешь ручку, раздается такой звук «шшшшшш», в это время подносишь спичку к конфорке, и огонь загорается. Хорошо! Подхожу к плите, поворачиваю ручку, и никакого «шшшш» не происходит. Думаю, что же это такое?! Начинаю все осматривать оказывается, шланг, который подает к плите газ, был даже не прикручен. Я его сама прикрутила. Потом только узнала, что так нельзя, что все эти манипуляции должен проводить газовщик. Снова повернула ручку опять ничего. Потом вижу, торчит штука под вентиль на трубе. Я догадалась, что ее, наверное, нужно открыть. А вентиля-то нет опять же газовщик должен газ открывать. Я притащила плоскогубцы, стала крутить туда-сюда. Ничего. Я уже ругаюсь на чем свет стоит, но голод не тетка. Продолжаю крутить. И в какой-то момент услышала, наконец, что идет газ! Вот это «шшшшш». Пока брала спички, пока чиркала, пока подносила, видимо, газа уже накопилось слишком много, и он вокруг моих рук как вспыхнул! Руки я себе тогда опалила, конечно, но все равно считала, что для первого раза неплохо справилась. Поставила варить макароны. Они наполовину сварились, и я, такая радостная, что сама еду приготовила, ела их полусырыми. А потом Эсланда Борисовна сказала мне, что есть такие специальные автоматические зажигалки для газовых плит подносишь, щелкаешь, вылетает искра, и огонь загорается. Я долго искала такую штуку, каждый раз мучилась с этим драконом-плитой, но потом, наконец, нашла и купила. Это было счастье!
Постепенно вопрос с едой наладился. На завтрак я делала себе бутерброды. Обедала в колледже. А вечером ела салаты. Приходила домой поздно, около десяти вечера, и на еду уже особо времени не оставалось. Да и денег, если честно, было совсем немного. В колледже как ребенку-сироте мне платили стипендию двенадцать тысяч. Половина уходила на то, чтобы купить карандаши, ластики, бумагу, краски. На оставшиеся шесть тысяч я питалась. Конечно, от тех пятисот тысяч, алиментов мамы, у меня после покупки мебели еще остались деньги, около четырехсот тысяч. Но я заказала новые пластиковые окна и балкон, это тоже обошлось примерно в сто тысяч. Оставшиеся деньги хранила на «черный день» понимала, что в любой момент могу остаться без копейки, если придется что-то, кроме еды, купить. Так и выходило. Потихоньку я их использовала, за пять лет они ушли. Но я как могла старалась их беречь прекрасно понимала, что закончится колледж, а с ним стипендия, и наступит момент, когда мне нужно будет искать себе работу, но не факт, что я сразу ее найду.
Конечно, бережливости я научилась благодаря собственным заработкам в ЛТО. Как и многому другому. Там все-таки была более-менее реальная жизнь встаешь в 5 утра, едешь на работу, до 12 собираешь фрукты, только потом уже немного моря и отдыха. Полного обслуживания, как в детдоме, там уже не было: даже сантехника не вызовешь. Поэтому я сама научилась разбирать сифон, если он засорялся, чистить его, собирать обратно. Я знала, как и что устроено, где и что подкрутить. Эти знания потом очень пригодились в своей квартире.
Для меня главной сложностью после выпуска стало хождение по инстанциям. У нас был очень хороший детский дом, выпускникам помогали до двадцати трех лет. Нам говорили, какие бумаги относить в колледж, в ЖЭК, в пенсионный фонд, в Мосэнерго, Мосгаз и так далее, чтобы получать стипендию и льготы по квартплате. В то время еще не было МФЦ, приходилось бегать по всем этим конторам. А для меня было ужасом войти в незнакомое помещение и к кому-то обратиться. Немыслимо! Я помню, пришла в ЖЭК и стою, не понимаю, куда мне надо. А там двадцать окон, нет электронной очереди, и люди все какие-то злые ни у кого ничего не спросить. Стала читать, что над окошками написано. Смотрю, какие-то адреса. Только тогда до меня дошло, что окошки по адресам распределены, и я начала искать свой. Но каждый раз это был жуткий стресс.
Колледж я окончила успешно, три года учебы прошли на одном дыхании, но вот найти работу по своей специальности не смогла. Ходила на собеседования в разные дизайн-студии, и там выяснялось, что у меня нет нужного набора программ. Я не жалела о своем выборе, учеба в колледже окрылила меня, но все-таки нужно было получить и высшее образование директор детского дома оказался прав. Стала искать институт, но такой, чтобы параллельно работать. Мне почему-то думалось, что если меня в двадцать один год на работу не берут, то в двадцать пять лет не возьмут и подавно по причине преклонного возраста. Я думала о вечернем отделении. Конечно, в первую очередь мне пришла в голову Тимирязевская академия. Та, где училась мама. Но цены на обучение были слишком высокими, я бы не потянула. Тогда по совету педагогов из колледжа я подала документы в Институт леса там дешевле. Выбрала специальность «ландшафтная архитектура». Правда, чтобы поступить, мне пришлось снова сдавать ЕГЭ в то время результаты действовали только два года. Я сдала все четыре экзамена на хорошие баллы и поступила. Теперь мне предстояло учиться еще четыре года, уже платно. Стипендии, само собой, на внебюджетном отделении не было, на работу меня по-прежнему никуда не брали, и я жила на то, что осталось от алиментов. Правда, эти деньги стремительно заканчивались. Требовалось что-то срочно делать.
И снова помогла Эсланда Борисовна! Я уверена, что, если бы не она, я бы, несмотря на свое огромное желание выйти из детского дома, так и не адаптировалась бы к жизни за стенами учреждения. Я никого не знала, кроме нее. У меня не было ни родных, ни друзей. То, что помогало мне выжить и не сойти с ума раньше уход глубоко в себя, теперь, наоборот, оказывалось препятствием.
Удивительно, но один-единственный взрослый человек создал вокруг меня целый мир.
Все связи и знакомства появлялись через Эсланду Борисовну, все знания о мире приходили от нее. Когда стало понятно, что сама я никуда не устроюсь, именно она стала искать мне работу. Обзванивала знакомых, с которыми пересекалась по детскому дому или по личным каналам, спрашивала, есть ли что-нибудь для молодой талантливой художницы. Один из таких звонков Эсланда Борисовна сделала в «Арифметику добра». Наш детский дом тогда сотрудничал с фондом по программе семейного устройства в «Арифметике» готовили и направляли в детский дом кандидатов в приемные родители для подростков. Они первые этим целенаправленно занялись, до них я даже не знала, что в природе бывают семьи, которые готовы принимать больших детей, ребят старше двенадцати лет. Эсланда Борисовна рассказала обо мне Диане Машковой, они как раз по этому вопросу постоянно общались, и попросила о работе или хотя бы подработке в фонде. Дальше я не очень хорошо помню, как все было, но через некоторое время меня пригласили в фонд, и там я встретилась с Наилей Новожиловой, председателем правления «Арифметики добра». Мы поговорили. Наиля спросила, где я учусь, внимательно меня выслушала. И предложила интересную творческую работу создавать сувениры для благотворительных мероприятий. Мы обсудили условия, и я начала расписывать елочные игрушки к новогодним ярмаркам. До этого ничего подобного не делала, а тут села попробовала, и мне самой так понравилось! Даже отдавать жалко стало такими классными они получились. Я принесла готовые шары в фонд, и все стали охать-ахать, бегали с ними, как дети, показывали друг другу. Конечно, было приятно! И после этой, пробной, работы Наиля предложила мне постоянный оклад.
И снова помогла Эсланда Борисовна! Я уверена, что, если бы не она, я бы, несмотря на свое огромное желание выйти из детского дома, так и не адаптировалась бы к жизни за стенами учреждения. Я никого не знала, кроме нее. У меня не было ни родных, ни друзей. То, что помогало мне выжить и не сойти с ума раньше уход глубоко в себя, теперь, наоборот, оказывалось препятствием.
Удивительно, но один-единственный взрослый человек создал вокруг меня целый мир.
Все связи и знакомства появлялись через Эсланду Борисовну, все знания о мире приходили от нее. Когда стало понятно, что сама я никуда не устроюсь, именно она стала искать мне работу. Обзванивала знакомых, с которыми пересекалась по детскому дому или по личным каналам, спрашивала, есть ли что-нибудь для молодой талантливой художницы. Один из таких звонков Эсланда Борисовна сделала в «Арифметику добра». Наш детский дом тогда сотрудничал с фондом по программе семейного устройства в «Арифметике» готовили и направляли в детский дом кандидатов в приемные родители для подростков. Они первые этим целенаправленно занялись, до них я даже не знала, что в природе бывают семьи, которые готовы принимать больших детей, ребят старше двенадцати лет. Эсланда Борисовна рассказала обо мне Диане Машковой, они как раз по этому вопросу постоянно общались, и попросила о работе или хотя бы подработке в фонде. Дальше я не очень хорошо помню, как все было, но через некоторое время меня пригласили в фонд, и там я встретилась с Наилей Новожиловой, председателем правления «Арифметики добра». Мы поговорили. Наиля спросила, где я учусь, внимательно меня выслушала. И предложила интересную творческую работу создавать сувениры для благотворительных мероприятий. Мы обсудили условия, и я начала расписывать елочные игрушки к новогодним ярмаркам. До этого ничего подобного не делала, а тут села попробовала, и мне самой так понравилось! Даже отдавать жалко стало такими классными они получились. Я принесла готовые шары в фонд, и все стали охать-ахать, бегали с ними, как дети, показывали друг другу. Конечно, было приятно! И после этой, пробной, работы Наиля предложила мне постоянный оклад.