Уиллис, Аарон рухнул на стул и некоторое время потратил на то, чтобы взять себя в руки, ну, может, хотя бы одну ночь в году, а?
Извините, мистер Штолиц, я завязал. Теперь ни капли. Ни одного раза в году. Даже ради самых близких и любимых друзей.
Тоже мне святой Моисей проворчал Аарон.
Между прочим, тонко подмечено сказал я. Правда, мы дошли только до середины Красного моря теперь его воды сомкнутся[21]
Когда мы оба опомнились, Уиллиса Хорнбека в комнате уже не было.
Я подумал, вот, оказывается, как это бывает сумерки богов[22] Или когда карета превращается в тыкву и от нее остаются только пищащие мыши. Да-да, это я про нас.
Едва закончилась первая истерика, Аарон вскочил и принялся недвусмысленно прогуливаться рядом с баром. А потом робко протянул к нему руку.
Аарон! окликнул его я. Уж не собираешься ли ты
Что? сказал Аарон.
Сам монтировать наш очередной авангард? «В постели с местью»?
Аарон достал бутылку, откупорил ее. И отхлебнул.
Вот именно, сказал он, собираюсь
Но не тут-то было.
Спасительная ракета взорвалась прямо на старте. Это были уже даже не сумерки богов. Это были тяжелые бессонные ночи богов и к четырем утра смерть казалась им избавлением.
Пить пробовали все. Пил Аарон. Пил я. И даже его шурин
Да все без толку: темпераментная алкоголическая муза, которая охотно бегала на свидания к Уиллису Хорнбеку, никому из нас не уступила и поцелуя. Алкоголь не рождал в нашей крови даже крохотного зародыша интуиции. Что трезвые, что пьяные, мы были жалкими импотентами. Только Уиллис этот праздный любимец прессы мог с завязанными глазами войти в творческий террариум, кишащий гадами. Или прямо на глазах у изумленной публики один на один сразиться с воображаемым крокодилом и одержать феерическую победу
На старых дрожжах мы с Аароном ухватили еще несколько кинофестивалей. Но это была уже агония. Последние три киноэпопеи не принесли нам ни цента, зато подъели все наши запасы. Подделку распознавали по первым титрам. В итоге компания «Хасураи Продакшн» прекратила существование, и весь пакет был продан образовательному телеканалу.
Вы спросите: что стало с Уиллисом Хорнбеком? Да ничего. Живет себе в типовом доме в Монтерей-Парке[23], водит детишек в воскресную школу. И почти не вспоминает о своей спящей, как вулкан, гениальности. Разве что занесет нелегкая какого-нибудь кинокритика из Глазго или из Парижа на интервью, но они обычно сразу просекают, что вместо «правильного» Уиллиса им подсунули добропорядочного зануду и трезвенника, и быстро делают ноги.
Чем занимаемся теперь мы с Аароном? Тоже живем помаленьку. У нас есть студия на этот раз размером с обувную коробку и еще на несколько метров ближе ко входу на кладбище. Фильмы снимаем совсем небольшие, прибыль от них и того меньше. Но держим их всегда строго на двадцати четырех бобинах, чтобы как только так сразу броситься на штурм любой из премьер от Калифорнии до Мексики. Наше оружие должно быть всегда готово к бою. Ведь в зоне поражения триста кинотеатров с тремястами киномеханиками. И только сто двадцать из них проверены премьерными показами наших монстров В такие жаркие вечера, как этот, мы сидим, умираем от жары и молимся, чтобы это случилось. Чтобы тишину прорезал телефонный звонок и Аарон, после недолгих переговоров, заорал дурным голосом:
Есть! Кинотеатр «Аркадия Барселона»! Срочно требуется премьерный фильм! Бегом!
И тогда мы скатимся по лестнице и, весело смеясь, побежим мимо кладбища с полными руками бобин прямо в светлое будущее, где в какой-нибудь аппаратной, за железной дверью, нас поджидает новый красноглазый киномеханик с бутылкой шерри и спящим внутри зародышем гения
Погоди! крикну я, едва мы вырулим на шоссе. Кажется, я забыл бобину номер семь!
Погоди! крикну я, едва мы вырулим на шоссе. Кажется, я забыл бобину номер семь!
Да и хрен с ней! Все равно никто ничего не заметит скажет Аарон и нажмет на газ. Ну, давай, Уиллис Хорнбек-младший! Или Уиллис Второй, как там тебя! Давай уже, появляйся! А ты подпевай, Сэм, на мотив «Тебя найду я»[24] «Наш новый Уи-иллис»!
Девятнадцатая лунка
День клонился к закату, когда я ехал по Мотор-авеню и заметил на противоположной стороне улицы старика, который собирал улетевшие с поля мячики для гольфа.
При виде его я затормозил так резко, что чуть не врезался головой в лобовое стекло.
Некоторое время я так и стоял посреди улицы (хорошо, что следом никто не ехал), а потом стал медленно сдавать назад (благо машин по-прежнему не было), пока не вырулил поближе к проволочному ограждению, вдоль которого тянулась дренажная канава. Оттуда было хорошо видно поле для гольфа и старика, который как раз поднимал с земли очередной мячик, чтобы положить его в свою корзину.
Да нет, не может быть. Хотя Нет, вряд ли
Я свернул к обочине, припарковался и какое-то время сидел в машине, не зная, что делать и как справиться со слезами, которые так и хлынули из глаз. В конце концов я вышел из машины, переждал светофор, затем перешел на другую сторону, спустился в канаву и двинулся по ней на юг прямо навстречу старику.
Шагов через пятьдесят мы встретились.
Добрый вечер, кивнул мне он.
Добрый вечер.
Действительно, добрый, сказал он, бросив выразительный взгляд сначала на поле, а затем на свою корзинку, наполовину заполненную мячиками.
Что, богатый улов? спросил я.
Вот, смотрите Он взвесил корзину на руках.
Очень даже ничего. Хотите могу помочь
Искать мячи? удивился он. Да нет, не надо
Почему, мне же нетрудно. А то через пять минут стемнеет и все.
Это уж точно. Старик поглядел на меня с искренним любопытством. А почему вы вдруг решили помочь?
Когда-то давно сюда ходил мой отец, ответил я. Просто подрабатывал находил укатившиеся мячи и продавал. Деньги ведь лишними никогда не бывают.
Вы знаете, у меня та же история, сказал старик. Хожу сюда примерно два раза в неделю. Вот на прошлой неделе повезло насобирал на поход с женой в ресторан.
Известное дело сказал я.
В смысле?
Да нет, я просто Вон мячик! А вон под забором еще один! Погодите, сейчас достану.
Я спустился в канаву, подобрал мяч и вернулся обратно.
А почему вы плачете? спросил старик, который все это время внимательно следил за моим лицом.
Я плачу? переспросил я. А, вы про это Это у меня аллергия. Наверное, опять что-то цветет.
Мы что, знакомы? неожиданно спросил он.
Возможно.
Я назвал ему свое имя и фамилию.
Ну, надо же, расплылся в улыбке он. У вас такая же фамилия, как и у меня. Впрочем, вряд ли мы родственники.
Ну да, вряд ли сказал я.
Если бы мы были родственники, я бы точно помнил Или хотя бы знакомые.
Боже милостивый Так вот в чем дело. Болезнь Альцгеймера. Это когда ты теряешь память. Ну, примерно так, как будто ты уже умер. Ведь, насколько я понимаю, мертвым память ни к чему
Старик заметил мое замешательство и попытался сгладить неловкость.
Спасибо, сказал он, взяв у меня из рук мяч и бросив его в корзину.
Вы по-прежнему ходите сюда? спросил я.
В смысле по-прежнему? Ну да, по-прежнему. А почему бы нет?
Да нет, я не так выразился Я имел в виду, застану ли я вас, если мне тоже захочется выйти на охоту за мячами? Просто за азарт. Вдвоем-то веселее?
Это уж точно, подтвердил старик.
И снова вгляделся в мое лицо.
Знаете А ведь у меня когда-то был сын. Очень хороший парень. Но потом он уехал куда-то. И с тех пор о нем ничего не слышно.
Известное дело Только это ведь не «он уехал». Это ты «уехал» Мы почему-то привыкли думать, что уходит только тот, кто прощается. На самом деле те, кто остается, тоже уходят. А не только тот, кто сказал «до свидания» и исчез за горизонтом. Или растаял в дымке
Солнце совсем скрылось, и теперь мы шагали почти в темноте, освещенные только прожектором с улицы. Я увидел еще один мячик прямо под левой ногой у старика и кивнул ему. Он наклонился и поднял.
Ну, этот, наверное, последний, сказал он и перехватил мой взгляд. А вы сейчас куда?
Ну, этот, наверное, последний, сказал он и перехватил мой взгляд. А вы сейчас куда?
Я лихорадочно собрал разбредающиеся мысли и сказал, вглядываясь куда-то вперед:
Кажется, при гольф-клубе всегда бывает «девятнадцатая лунка», не так ли?[25]
Старик тоже вгляделся в темноту впереди.
Ну да Разумеется. Где-то здесь тоже наверняка есть.
Позвольте, я угощу вас стаканчиком вина.
Это, конечно, очень мило с вашей стороны, сказал он, отводя глаза, но, честно говоря, я
Мы только по одному, настаивал я.
Да нет, наверное, поздновато, покачал головой он, мне пора идти
Куда? спросил я, но этот вопрос явно оказался неуместным.
Старик стал суетливо озираться по сторонам, словно пытался отыскать в темноте хоть какой-нибудь захудалый ответ.
Вы понимаете, начал он, дело в том, что
Да нет же, не надо, не отвечайте. Эта моя дурацкая привычка совать нос не в свое дело
Ничего страшного. Ну, так что, я пойду?
Он протянул мне руку, чтобы попрощаться, но когда я дал ему свою, вдруг вцепился в нее и горячо посмотрел мне в глаза.
Скажите, мы ведь знаем друг друга, правда?
Да, сказал я.
Но откуда? И как давно?
Это долгая история
Он по-прежнему не выпускал моей руки, как будто держался за нее, боясь упасть.
Как, вы сказали, вас зовут?
Я назвал себя еще раз.
Ну, надо же воскликнул он и продолжил, чуть тише: Такая же фамилия, как и у меня. Бывает же такое! И чтобы вот так вот встретиться. С такой же фамилией
Да всякое бывает
Я попытался вырвать у него руку, но не тут-то было. Когда же мне это наконец удалось, я вдруг неожиданно схватился за его руку сам почти такой же мертвой хваткой.
А давайте в следующий раз у «девятнадцатой лунки»!
Договорились, у девятнадцатой, сказал он. А вы что, собираетесь завернуть в эти края еще раз?
Теперь, когда я знаю, где вас найти Как-нибудь вечерком обязательно заеду. Погулять и пособирать мячики. Хорошее тут местечко.
Если честно, тут кроме меня Он оглянулся назад и окинул взглядом дорожку. Больше уже никого и не осталось.
Постараюсь приезжать почаще, сказал я.
Вы так только говорите
Да нет же! Богом клянусь.
Ну, если Богом. Тогда это серьезно.
Еще как серьезно.
Ладно На этот раз ему пришлось вырывать у меня свою руку. Пойду, а то ведь здесь ничего не ходит. Старик потер ладонь, чтобы восстановить кровообращение.
И быстро зашагал вперед. Пройдя метра три, он заметил еще один, последний мячик и, подняв его с земли, бросил мне в руки.