История вызвала взрыв смеха. Кто-то стукнул по столу. Другой демон гавкнул, а голос рассказчика показался еще более знакомым. «Он напялил на себя флаг, и думал, что это плащ! Таскал за собой куклу и говорил, что это его друг детства».
«Минуточку!»
«О ком это Найтлок рассказывает? спросил я. О тебе?»
«Нет! Конечно нет! Кем бы он ни был, кажется, он действительно был дураком. Заходи, давай. Спасай своего летучего паразита».
Я задержался на секунду, чтобы собрать волю в кулак, и толкнул дверь в просторное светлое помещение в форме восьмиугольника.
Каждый угол поддерживала резная металлическая колонна в форме кости. Потолок состоял из бесконечного количества витражей. На всех были изображены разнообразные монстры, но кривые клыки и когти демонов смягчались женскими платьями, усыпанными драгоценными камнями, и элегантными мужскими костюмами. На витражах демоны не сражались, и даже не демонстрировали тысячу и один способ убить и покалечить кого-нибудь. Они танцевали. Некоторые, кажется, даже играли на музыкальных инструментах. Это был веселый праздник, а не война. Свечи мерцали в комнатах за стеклянными стенами зала, и от этого мерцания витражи словно оживали и двигались под неслышную музыку. Купол был настоящим произведением искусства. Забавно. Какая-то часть меня верила, что настоящее искусство может существовать в подобном месте.
«Бунтарски высокохудожественно, согласился Аластор. И, несомненно, эльфийская работа. Эта комната просто создана для хранения ядов, а Бюн так бездарно ею распорядился. Неудивительно, что он никогда не пускал меня внутрь. Он знал, что я еще лет сто припоминал бы ему эту глупость».
«А разве дело не в том, что ты угрожал убить его?» подумал я в ответ.
«Да что значит убийство в таком семействе, как наше? Бюн превосходно справлялся с убийцами. И со мной справился. Сравнял, так сказать, счет».
Кстати, о семействе Аластора: за столом не было кое-кого очень важного Пиры. Я растерялся.
Ты здесь! прогремел Найтлок из-за груды тарелок и обглоданных костей. Мы целую вечность ждем, когда кто-нибудь унесет тарелки и освободит место на столе для десерта! Почему ты не пришел, когда мы тебя звали? Тебе накинуть лет в услужении?
Я медленно развернулся, крепко сжимая пустой поднос на плече. Декоративные стеклянные летучие мыши качались над длинным металлическим столом, который делил зал пополам. Пузатые белые свечи стояли в центре, почему-то покрытые красным расплавленным воском. Но большая часть света падала сверху. В стеклянных шарах, мерцающих, как черные жемчужины, были заперты феи. Они стучали кулачками по стенкам своих тюрем, светясь от ярости. Стопки грязных тарелок высились перед каждым гостем. Грендель тянул и тянул шею вверх, кости и суставы громко щелкали. Он всматривался в меня, пока я приближался, положив нос на верхнюю тарелку. Хор гигантских черных ворон хрипел и визжал какую-то песню под аккомпанемент сверчков размером с мою голову. Скользи, напомнил я себе, скользи! Через мгновение грендель отвернулся к соседу справа. Я незаметно выдохнул и стал искать глазами Жабу.
Я скользнул к ближайшей демонице с малиновой кожей и торчащими вверх, как у кролика, ушами. На ней было сложно декорированное платье, которое было ей велико на пару размеров.
Расскажи, чем все кончилось! Я умираю от любопытства эта история даже лучше, чем любой десерт от шефа! Жаль только, что королева не может ее послушать.
«Хобы, грендели и гоблины за столом душегуба!» бушевал Аластор. Он продолжал жаловаться, что этот черт украл вампирские фирменные драгоценности, и что грендель совершенно безвкусно украсил стол, и что-то еще про то, что моль из Гнойного леса прилетит и сдерет с них кожу, но я все пропустил мимо ушей. Я зацепился взглядом за кривую железную клетку на полу, прямо за одним из хобов, сидевшем в высоком кресле. Ярко-зеленые глаза в тревоге уставились на меня из-за решетки. Я заметил, как сверкнули белые острые зубки за секунду до того, как услышал хлопанье крыльев Жабы.
О да, да, я тоже хотел бы, чтобы королева была здесь, но ей нужно быть в другом месте. Мы должны еще раз поднять за нее тост, сказал Найтлок.
В руке он держал кочергу. Он медленно поднял ее над столом, и опустил в пламя ближайшей свечи. Как только кончик накалился докрасна, он воткнул кочергу в клетку. Жаба взвыл от боли, и Найтлок поднял кубок. Я подался вперед, от злости едва не опрокинув поднос.
За нашу злонамеренную королеву! Да пребудет злоба ее!
Да пребудет злоба ее! эхом отозвались все.
Меня качнуло от гнева. Поднос едва не упал.
Итак, конец истории, продолжил Найтлок, громко рыгнув. Как видите, он облегчил мне задачу. Все, что мне было нужно, это пробраться в дом, где находился мальчишка Несмотря на то, что на нем была остроконечная голубая шляпа, и его пепельно-серая кожа была будто обсыпана блестящей пудрой, я узнал эти выпученные желтые глаза и нос картошкой, красный, как будто он целый день сморкался в грубую салфетку. Он хрюкнул и чуть не подавился гнусавым смешком.
А потом, потом он сказал мне, Найтлок хрипел, держась свободной рукой за свои бархатные одеяния. На каждом пальце и на единственном роге у него было по золотому кольцу. «Ты можешь называть меня мой господин или хозяин, или Мой Вечный Принц Кошмаров, что Таится в Каждом Темном Сне»!
От унижения Аластор заворочался внутри меня. Мою руку будто обожгло раскаленным песком.
«Тщедушный скудоумный подлец!»
«Нет, Ал!»
Но поднос уже летел Найтлоку в голову. Хоб пронзительно завизжал. Хозяин дома и гости вскочили на ноги, опрокидывая тарелки со стола.
Сердце сжалось в груди до такой степени, что я не мог дышать.
Бесстыжая тень! зарычал кто-то.
Этот жаболицый лизоблюд! Найтлок, ты в порядке?
Ты! Тень! Еще сто лет тебе! ревел Найтлок. Немедленно убери этот ужас!
Я уже ползал на коленях, притворяясь, что собираю осколки, в то время как одной рукой пытался нашарить засов на клетке Жабы. Его черная лапа указала вправо, и мои пальцы зашарили по металлу, пока не наткнулись на крючок засова.
Ну? плевался Найтлок. Что ты скажешь в свое оправдание?
Крючок был ржавым и не поддавался. Я силился откинуть его. Жаба нетерпеливо вытягивал голову, поторапливая меня. «Потерпи, думал я, потерпи всего секундочку».
Задвижка скрипнула и наконец открылась. Глаза Жабы вспыхнули признак того, что что-то случилось. До того, как я успел распахнуть дверь, чья-то когтистая лапа схватила меня за запястье.
Глава 19
Появление королевы
Хватка гренделя была как раскаленное железо. Я начал дергаться от жара, пытаясь вырваться, но когти только сильнее вонзались в кожу, готовые пустить кровь.
«Стой смирно, слизняк, сказал Аластор. Я сам разберусь с этим сопляком».
Что это у нас тут? спросил грендель, наклонив голову так, что его шея изогнулась в идеальную параболу. Ты не тень. Пахнешь как
Дверь, в которую я зашел с кухни, с грохотом распахнулась, и в зал вошел демон, которого я раньше не видел. Это была демоница, она шла, идеально держа спину, глядя прямо перед собой. Платье тянулось за ней длинным шлейфом, оно было сшито из сверкающей черной ткани и похоже на ночное небо человеческого мира.
У всех видов демонов обычно есть что-нибудь, отдаленно похожее на человеческое. Но эта выглядела как обычная женщина, во всяком случае, раньше такого сходства с людьми я здесь не видел.
«Стой смирно, слизняк, сказал Аластор. Я сам разберусь с этим сопляком».
Что это у нас тут? спросил грендель, наклонив голову так, что его шея изогнулась в идеальную параболу. Ты не тень. Пахнешь как
Дверь, в которую я зашел с кухни, с грохотом распахнулась, и в зал вошел демон, которого я раньше не видел. Это была демоница, она шла, идеально держа спину, глядя прямо перед собой. Платье тянулось за ней длинным шлейфом, оно было сшито из сверкающей черной ткани и похоже на ночное небо человеческого мира.
У всех видов демонов обычно есть что-нибудь, отдаленно похожее на человеческое. Но эта выглядела как обычная женщина, во всяком случае, раньше такого сходства с людьми я здесь не видел.
У демоницы было жуткое, гладкое лицо цвета яичной скорлупы. Оно совершенно не морщилось, даже если она скалила заостренные зубы. Лицо было таким бледным, что казалось почти прозрачным, как будто у нее не было ни крови, ни вен. Черты лица были совершенно неуловимыми. Вместо носа дырка, безгубый рот, уши немного длиннее и острее человеческих. Один глаз голубой, другой черный.
«Пира».
Я обернулся в поисках пантеры. В таком облике она являлась в прошлый раз. Демоны за столами отошли от шока и начали кланяться и делать реверансы. Даже грендель ослабил хватку и поприветствовал королеву.
«Это ее истинное обличье. Так душегубы выглядят в Нижнем Королевстве».
Мои колени подогнулись. Я взглянул на гренделя, в надежде, что из-за суеты смогу освободиться. Сердце пропустило удар. И еще один.
Думай Можно залезть под стол, освободить Жабу, а потом
В-в-ваше величество! пролепетал Найтлок, соскальзывая с высокого стула. Он кланялся, когда делал шаг. Каждый шаг. В конце концов, он сгреб ее длинные пальцы в свою маленькую ручку и обслюнявил ей костяшки.
Мы уже не ждали вас. Мне сказали, что вы заняты приготовлениями в «Размозженном черепе». Приказать тени приготовить вам место?
Нет, легко сказала Пира. Я ненадолго! Я пришла за той странной тенью и оборотнями. Надеюсь, вы сможете мне их дать. И я сразу уйду.
«Королева никогда не скажет надеюсь. Она вообще не просит», сказал Аластор, начиная что-то подозревать.
Возможно, дело было в расстоянии, а может в мерцающих феями лампах, но выглядело все так, как будто Пира не шевелит ртом, когда разговаривает. Что-то с ней было не так.
«И голос ужасно знакомый», заметил Аластор.
Разумеется, Ваше Темное Величество, ответил Найтлок, заглядывая ей за спину. Вы одна? И без охраны?
Совсем не так.
И это заметили не только мы. Гости, сидевшие поблизости от меня, с любопытством смотрели друг на друга. Чары внезапного появления королевы быстро рассеивались.
Руку я освободить не мог, поэтому пришлось пытаться открыть клетку пяткой. Жаба тоже старался, как мог. Он помогал мне сохранять равновесие, придерживая мою ступню когтями.
«Почти Почти думал я. Еще секундочку»
Найтлок выпрямился и отошел на шаг назад.
А почему вы зашли с черного хода?
Потому что и тут звенящий чопорный голос задрожал. Я так захотела. Да как ты смеешь задавать мне вопросы? голос Пиры был похож на темный дым, который обволакивал все чувства. На этот раз она говорила как королева и подбирала верные слова, но голос был слишком высоким