Кстати, как там Ветка? Его уже месяц, как из части перевели, а куда неизвестно. Скучновато без него. Старший сержант Влад Камышов машинально отломил торчащий сквозь колючку сухой сучок, засунул его за воротник формы и некоторое время блаженствовал, почёсывая себе малость взопревшую спину. Климат в Чикиле неплохой, но когда ветерок дует с Юкатана, то становится влажно и пахнет чем-то прелым. Спина и подмышки реагируют мгновенно не привык он у себя в сухом и жарком Кизекочуке к такой погоде.
Зато отдых. Еле выпросил у начкара третий пост. Желающих-то, хоть отбавляй. Здесь из охраняемых объектов только ворота, куда раз в три дня сырьё привозят. Так что огородили участок древней каменной дороги, повесили колючку, ворота поставили, оборудовали блокпост из бетонных плит, и всё. До ближайшего очага цивилизации почти километр, связь только по телефону, так что стоит проверяющему, или разводящему, из караулки выйти, сразу предупредят, чтобы форму поправил, к встрече подготовился.
А в остальном спокойно. Последний налёт случился ещё летом, да и то, уже года, считай, два, как куны лишь имитируют нападения. Им-то это ещё меньше, чем американцам нужно, на них самих сверху ацтеки недобитые давят.
Влад с усилием почесался спиной о бетонный угол блокпоста, и засунул сучок в рот, зажав кончик в зубах. В животе требовательно заурчало. Сержант кинул взгляд на солнце в просвет над дорогой и протёр мгновенно заслезившиеся глаза. А до обеда ещё почти два часа. Надо будет в воскресенье в городе тёмные очки купить. Их уже полгода, как в продажу выбросили, многие себе взяли, а он что-то протормозил. А в них на солнце гораздо удобнее смотреть.
Слева в кустах что-то нехарактерно для спокойного леса зашелестело. Влад машинально скинул автомат с плеча, упал на землю и почувствовал, как справа двинулась неясная тень. Тут же над спиной просвистела стрела, наконечник со стуком ударился в бетон блокпоста, за ним ещё один, ещё
Слева в кустах что-то нехарактерно для спокойного леса зашелестело. Влад машинально скинул автомат с плеча, упал на землю и почувствовал, как справа двинулась неясная тень. Тут же над спиной просвистела стрела, наконечник со стуком ударился в бетон блокпоста, за ним ещё один, ещё
Влад, не поднимаясь, прополз по-пластунски за угол, рывком приподнялся, и нырнул в темноту входа. Тут же дёрнул рычаг висящего на стене телефона и шёпотом прокричал в микрофон:
Нападение на третий пост. Количество нападающих выяснить не удалось. Караульный сержант Камышов.
Вооружение нападающих?
Ага, голос начкара. Это хорошо, значит задержек не будет.
Пока стреляют из лука, тащ капитан. Но много их. Забор почти окружили.
Караульному вести сдерживающий огонь, но боеприпасы экономить. Ожидай подкрепление в течение пятнадцати минут.
Есть!
Камышов непроизвольно улыбнулся. Ну, теперь этим гадам зададут перцу. Сержант передёрнул затвор, высунул толстый ствол автомата в бойницу и дал короткую, в три баллона, очередь не целясь.
По решетчатому забору с той стороны застучали, потом ещё раз, но чуть левее. Влад обомлел. Вот это реакция на три несчастных выстрела! Весь периметр был перекрыт телами кунов, и все, как один колотили по стальной сетке поднятыми руками. Луки и копья валялись рядом. Сзади, по дороге, напирали ещё с сотню, а то и больше, но никто уже не стрелял. Если приглядеться, можно было увидеть умоляющие выражения на лицах. Ничего себе, они воюют. Это что же у ребят случилось?
Сам не понял, как начал жалеть незадачливых захватчиков. Сержант ещё с пару минут разглядывал прижавшихся к периметру дикарей, затем, не убирая автомат, вышел наружу и осторожно высунулся из-за угла.
Мвен ле пале! послышался сдавленный крик, и тут же его подхватили десятки голосов. Коте ма, коте ма!
Капитан Алексей Рысь, опытный воин из ирокезов, ещё из первой партии, той самой, что учились у самого Моторина, приподнялся над люком и удивлённо смотрел на периметр. Без малейшей опаски возле самого забора стоял караульный, контрактник Влад Камышов, и на ломаном кунском что-то говорил. А с той стороны его внимательно слушали сотни дикарей, тех самых, что вот уже десять лет не дают покоя торгово-промышленной базе в городке Чикила. Именно из-за них каждый прииск, каждое месторождение, содержат свой гарнизон. Именно они виновны в том, что тогда, в том самом бою, Алексей потерял лучшего друга.
Очень хотелось дать команду на открытие огня. ППД в десять секунд разнесёт всю эту демонстрацию. Останавливало лишь то, что на линии огня находится его боец.
Тащ капитан, разрешите обратиться, Камышов был уже тут и лениво прикладывал пальцы к форменной кепке с козырьком.
Алексей кивнул.
Парламентёры, тащ капитан. Я по-ихнему не особо, но понял только, что вот этих кто-то выгнал воевать с нами, а они не хотят. Говорят, торговать хорошо, убивать плохо. Последние слова сержант произнёс на местном диалекте. На лице его блуждала кривая усмешка.
Алексей ловко спрыгнул с брони, оправил форменную рубашку, и почти строевым шагом зашагал к периметру. Вот пусть только хоть один из них сделает резкое движение, или хотя бы крикнет. В минуту от всей банды ни одного целого не останется. Руками ноги повыдирает.
Капитан Алексей, голос говорившего был высоким, акцент, как у всех на Юкатане, квакающий, но слова звучали понятно, явно человек не первый день учит русский. Я хочу вам сказать что-то важное.
Солнце едва успело появиться над джунглями, а из ворот поста номер три вышли один за другим четыре БРДМ. На броне последнего, привязанная к транспортировочным петлям, тряслось от встречного потока воздуха ЛВПД легкобронированное судно на воздушной подушке. В первом бронетранспортёре рассматривал нарисованную от руки карту майор Зайцев, командир десантной роты. Через плечо ему заглядывал пронырливый Влад Камышов.
Через пять километров дорога уходит на метр под воду, тащ майор, бесцеремонно ткнул сержант в прикрепленную к планшету карту. Мы там были в прошлом году, там ручей разлился.
Зайцев покосился на выскочку, но ничего не ответил. Из головы не шёл вчерашний разговор с правителем местного племени. Как, оказывается, мало они знали о той земле, на которую пришли. Ведь считали кунов отдельным, независимым и диким народом. Потому и относились к ним как к дикарям. Но и те хороши. Десять лет не сообщать, что их самих держат в традиционном рабстве остатки империи майя. И как ведь хорошо устроились, эксплуататоры, а? Император, жрецы, армия, все из майя. А куны, которые и построили города, пирамиды, каменные дороги через джунгли, на положении рабов. И созрели для переговоров только сейчас, когда поняли, что американцы и есть та сила, что может раскатать их ненавистных хозяев в тонкий блин.
В дальнем углу, прижавшись спиной к холодному металлическому борту, чтобы сбить нервную дрожь, сидел Тонкий Лучик Утреннего Солнца, последний представитель императорского народа кунов. Он не мог не напроситься в такой необходимый поход вместе с «тряпочными», и теперь, одетый, как и все вокруг, в непривычную для коренных жителей джунглей пятнистую форму, с опаской смотрел на окружающих.
Прошедшая неделя была богата на невероятные для кунов события. Наконец-то совет старейшин принял напрашивающееся который год решение пойти на контакт с «тряпочными» и постараться с их помощью избавиться от гнёта ненавистных майя. Общение с чужаками проходило и раньше, но никогда официально. За официальный контакт майя тут же применяли жёсткие карательные меры. Пять лет назад род Рассветных, которых захватчики уже три века, как изгнали из родного, возведённого предками, города, попытались поискать помощи в освобождении от ига. С тех пор в джунглях не найти никого из этого несчастного рода. Даже находящихся на действительной службе не пожалели.
Сейчас вопрос объединения с пришлыми, можно сказать, назрел. Демография кунов в плачевном состоянии, всем им от рождения уготована роль рабов, а любую мало-мальски значимую должность имеет право занимать только представитель майя.
Переговоры шли больше трёх дней, и если теперь их авантюра удастся, то народ Тонкого Лучика вольётся в Союз Племён на тех же правах, что и остальные его члены. Конечно, всем им придётся учиться, без этого никак, но тут должен сыграть большую роль тот факт, что куны уже много веков владели арифметикой, правда, не в десятичной системе счисления, а в пятеричной, астрономией, географией, физикой, металлургией и архитектурой. Конечно, за века рабства общие когда-то знания стали уделом лишь небольшой части населения, жрецов и старейшин, но всё равно, начинать придётся не с нуля.
Тонкий Лучик Утреннего Солнца, а по-простому Стахувакль, отвлёкся от неоднозначных мыслей и с некоторой опаской оглядел сидящих рядом. Люди не волновались, как он, все были заняты привычным делом. Сосед справа поднял на руки свой дротикомёт, который тряпочные называют автоматом, и теперь бережно протирал вонючей тряпочкой металлические части. Время от времени он задевал Стахувакля локтем, после чего обязательно виновато улыбался.
Сидящий напротив вдруг исчез из поля зрения Тонкого Лучика. Вот, сидел человек, и вдруг пропал в боковом зрении. Император повернулся и понял, что воин просто ловким движением нанёс на лицо три неровные разноцветные полосы чёрную, зелёную, и жёлтую, из-за чего тут же потерял привычный человеческий силуэт, а когда закрыл глаза, стал казаться конструктивным выступом железного ящика, в котором они ехали.
И ехать им ещё очень долго. До города Такан, где, если верить шпионам кунов, послезавтра пройдёт коронация очередного Великого Змея, пешему рабу идти не меньше пяти дней. Лучик усмехнулся. Надо же, шпионы Да, многому они научились за эти годы у тряпочных. Ещё десять лет назад никому из его народа и в голову бы не пришло отправить специального человека в столицу империи на должность обычного ассенизатора, чтобы он собирал сведения. Единственное, что куны упорно хранили все тёмные века, это императорская семья. И то, лишь благодаря тому, что Жаркое Летнее Солнце не встал во главе войска когда-то, а послушался старейшин и затаился, сохраняя род. Под эти мысли император, едущий в одном железном ящике с простыми воинами, незаметно для себя задремал, не обращая внимания на тряску, вой машин, и стук колёс.