К машине!
Этот крик вырвал Лучика из полусна. Он удивлённо посмотрел, как мгновенно опустели скамейки рядом с ним, и, повинуясь общему движению, выбрался наружу. Свежий воздух тут же расправил привыкшие за время поездки к духоте лёгкие, вечерний свет ударил по глазам. Рядом ровными линиями стояли чужие воины.
Ваши подойдут не раньше, чем утром. Так что пока привал, поедим, отдохнём, технику зарядим, это командир тряпочных, воин со странным именем «майор Зайцев».
Император кивнул, пока ещё не до конца понимая, что ему говорят. Единственное, что уловил, это еда. Значит, скоро будут кормить. И сразу же после этих слов в животе нетерпеливо заурчало. Стахувакль уже пробовал армейскую еду тряпочных и нашёл её очень вкусной и питательной. Его подданные, выходя на долгое время, питались лишь дарами леса. Фруктами, мясом попугаев, съедобными корнями. Тряпочные же придумали специальные бруски, которые можно было бросить в кипящую воду и через пять минут получить или вкусную горячую кашу, или фруктовый кисель. А сгущённое молоко? От этого воспоминания язык непроизвольно прошёлся по губам. Может, и сейчас дадут?
Ваши подойдут не раньше, чем утром. Так что пока привал, поедим, отдохнём, технику зарядим, это командир тряпочных, воин со странным именем «майор Зайцев».
Император кивнул, пока ещё не до конца понимая, что ему говорят. Единственное, что уловил, это еда. Значит, скоро будут кормить. И сразу же после этих слов в животе нетерпеливо заурчало. Стахувакль уже пробовал армейскую еду тряпочных и нашёл её очень вкусной и питательной. Его подданные, выходя на долгое время, питались лишь дарами леса. Фруктами, мясом попугаев, съедобными корнями. Тряпочные же придумали специальные бруски, которые можно было бросить в кипящую воду и через пять минут получить или вкусную горячую кашу, или фруктовый кисель. А сгущённое молоко? От этого воспоминания язык непроизвольно прошёлся по губам. Может, и сейчас дадут?
В принципе, Лучик не ожидал от похода каких-то изысков или роскоши. Он сам уговорил тряпочных, показал им на карте местоположение тайного города Такана, и даже настоял на том, чтобы вместе с чужаками пошли его люди. Так что изначально был готов к простой походной пище. Но надеялся на лучшее.
К болоту, омывающему Такан, пришли к обеду следующего дня. Город стоял на широком, плоском острове посреди непроходимой трясины. К единственным воротам вела съёмная гать. Ни одно из двадцати восстаний кунов так и не смогло захватить город. К нему просто невозможно было подобраться.
Когда прозвучала очередная команда «К машинам!», Стахувакль критически осмотрел колёса железного ящика и понял тоже не пройдёт. Даже пустой. Да и воинов тряпочные привели совсем немного не больше сотни. А ведь это не отдалённый посёлок кунов, где всего жителей тысяча человек, это столица. Тут и так-то проживает пара десятков тысяч, а сегодня тем более. Главы всех основных родов собрались на коронацию. Все, естественно, с детьми и роднёй, которую следует показать при дворе. И у каждого не меньше двух сотен дружины. Собственные воины не только определяют важность придворной персоны. После коронации последует обязательный праздник, неотъемлемой частью которого будут военные игры.
Тонкий Лучик Утреннего Солнца в размышлениях отошёл далеко от оборудованного в лесу лагеря, добрёл до самой трясины и теперь стоял под низко висящей лианой, рассматривая виднеющиеся вдалеке каменные стены города. На ум тут же пришли строки древнего сказания: «Столица царей народа кунов, великий город Такан поднимает свои жемчужные стены из самого сердца светлого озера Ахаинаоко. Поднимаются они, нетронутые врагом, выше крон деревьев, надёжно сохраняя тайны королевского двора. Усталому путнику с берега озера видны лишь крыши великолепных дворцов и прекрасных храмов. Но не каждому дано попасть внутрь прекрасного города. Войти в ворота можно лишь если позволено будет пройти по рукотворной деревянной дороге, кою жители кладут прямо на воды озера»
За столетия, что прошли со дня написания этих строк, озеро заросло и превратилось в болото, деревья выросли куда выше стен, а некогда сияющие крыши храмов покрылись неровной зеленью молодой травы, а кое-где на них даже выросли кусты. Ему показалось, что в нескольких местах над стенами торчат кожаные шлемы воинов. Майя, обманом заполучившие прекрасное творение кунов, запустили улицы и строения, не ухаживали за стенами и озером. Теперь вокруг городской ограды росли кусты, мелкие деревца, в болоте стоял неприятный запах, истошно орали лягушки и временами пересекали лужи относительно чистой воды змеи. Стахувакль с печалью смотрел на огромный, за пару часов не обойти, но запущенный без хозяйской руки, Такан. Вор тем и отличается от хозяина, что не заботится о своих владениях, а старается как можно больше вытянуть из них, подумал император.
Метров четыреста от берега, неожиданно сказал за спиной майор Зайцев.
В самом узком месте, перед воротами, до города двести шагов. Там стелют деревянную дорогу, не оборачиваясь, ответил Лучик.
Командир неплохо говорил на кунском, и это очень помогало и в переговорах, и в обычном общении. Простые воины либо могли сложить несколько слов, но сами почти не понимали, что им говорят, либо могли говорить, но имели примитивный словарный запас, пригодный лишь для меновой торговли. Собственно, именно к взаимообмену и сводились все стычки между кунами и тряпочными последнее время, несмотря на то, что майя категорически требовали изгнать чужаков с их земель. Ничего, подумал Лучик, скоро изгоним. Только не тех чужаков, о которых вы подумали.
Ваши железные ящики здесь не проедут, высказал сомнение Стахувакль.
Ящики? А, бардаки?! Им и не придётся, майор махнул рукой. Я даже не уверен, что нам так необходимо дожидаться ваших воинов. Можем начинать хоть сейчас.
Император лишь пожал плечами в ответ. Он сделал всё, что от него зависело. Предоставил информацию и нарисовал план города, дал воинов, даже вооружил их как мог. Лучик вдруг понял, что полностью отдал себя в руки тряпочных. Они могут сделать с ним всё, что будет угодно. Впрочем, тут же отогнал он эту печальную мысль, они и раньше могли пройти по всему лесу и зачистить территорию до последнего жителя. Во всяком случае, в настоящих стычках, где воинами-кунами командовали военачальники-майя, на одного убитого тряпочных приходилось не меньше полусотни кунов. В последние годы пятнистые стрелки научились безошибочно вычислять командиров и выбивать их в первые минуты боя, после чего битва затихала сама собой, не унося лишних жизней. А часто превращалась всё в ту же меновую торговлю. Надеюсь, здесь такого не произойдёт, помотал головой император.
Следующее утро началось необычно. Во-первых, когда Стахувакль проснулся, большей части чужих воинов не было. Где они, он так и не понял. На почти пустой поляне фырчала паром уже знакомая по прошлой остановке странная печка с приделанным сбоку железным цилиндром, да несколько бойцов таскали какие-то трубы. Лишь через два часа, подошла неровная колонна усталых кунов. Войдя в расположение, они тут же примостились под деревьями на отдых. Лишь Тау-Авака, командир соединения, человек, прошедший не один десяток боестолкновений и дослужившийся у майя, невиданное дело, до сотника, не позволил себе расслабиться. Он нашёл глазами императора и первым делом представил ему краткий рапорт.
Ваше величество, количество потерь за переход двадцать шесть человек. Остальные две тысячи девятьсот восемьдесят четыре прибыли. Отряд расположился на отдых и готов к исполнению приказаний.
Всё-таки у тряпочных даже доклад поставлен куда более профессионально, поморщился про себя Стахувакль. И тот факт, что на простом переходе потеряли больше двадцати человек, тоже не особо радует.
Поступаете в распоряжение майора Зайцева, он указал на командира тряпочных.
Тот явно слышал диалог, потому что невесело усмехнулся, и приложил на мгновение руку к кепке.
Командир, расположите ваших бойцов на отдых до моего распоряжения, с кислой улыбкой сказал он.
А потом случилось совсем непонятное. Возле печки вдруг надулся бледно-голубой пузырь, огромный, с приличную хижину размером. Сначала он мирно переваливался по траве, но потом начал рваться вверх, удерживаемый только верёвочной сеткой. Когда пузырь достиг огромного размера, в корзинку под ним забрался тряпочный воин с квадратным ящиком за спиной.
И тут пузырь со своим наездником взлетел над лесом. Все куны, как один, провожали его изумлённым взглядом, а майор Зайцев подхватил из-под ног такой же ящик и приложил что-то к губам.
Зимний, координаты, непонятно приказал он, после чего повернулся к берегу и скомандовал. Первый шестой квадрат, второй седьмой, третий восьмой, четвёртый двенадцатый, пятый тринадцатый, шестой четырнадцатый.
Есть, ответил с берега кто-то невидимый.
Из ящика тоже что-то пробурчали.
Огонь, коротко крикнул майор.
Со стороны берега раздались хлопки, а через секунду над городом вспыхнули взрывы.
Беглый огонь, радостно добавил Зайцев.
После его слов грохотало минут пять. Стахувакль некоторое время удивлённо смотрел на толстую железную трубу, торчащую из кустов, пока не понял, что именно из неё вылетают огненные стрелы, рушащие Такан. Наконец, он не выдержал, и подошёл к трясине.
По болоту ходили медленные, грязные волны. Над городом висело чёрное облако. От стен осталась в лучшем случае половина. Ни ворот, ни центрального дворца уже не было. Лучик не заметил, как стрельба прекратилась, и вокруг воцарилась тишина. Лишь время о времени её нарушали падающие с разрушенных стен камни. Где-то внутри, в глубине города, сияло пламя, выбрасывая в небо чёрно-рыжие, наполненные дымом, огненные сполохи. Когда слух отвык от грохота взрывов, император расслышал многочисленные крики, доносившиеся со стороны Такана. Хоть бог Тохил и не приветствовал злорадство, но Лучик ничего не мог с собой поделать. Ему было приятно слышать звук доказательства победы кунов над своим вечным врагом.
Где-то слева часто-часто забили хлопки, почти сразу же слившиеся в громкий гул, в сторону Такана понеслась невиданная раньше плоская и широкая перевёрнутая лодка. Казалось, она не сидит в воде, как все суда, а несётся, едва касаясь трясины зелёной каучуковой юбкой. Лодка подошла прямо к пролому в стене, где раньше находились ворота, в момент над ней поднялся десяток воинов в незаметной форме, и нырнул в пролом. Послышались выстрелы. Эти звуки император уже неоднократно слышал. Сейчас он стоял и с благоговейным ужасом взирал на то, как просто тряпочные уничтожили самое логово тех, кто сотни лет держал в железной руке весь народ кунов. Не всё ещё закончено, и придётся долго добивать остатки родов майя, но главное уже сделали. В душе его царили одновременно трепет и надежда.