А вдруг?
«Вот черт». Иван бросил бритву в кастрюлю и побежал. На ходу всунул ковшик Солохе в руки тот обалдело проводил командира взглядом. Наполовину выбритая рожа Ивана заставляла встречных шарахаться с дороги. Он спрыгнул на рельсы, поскользнулся Черт! Выровнялся и увеличил темп. Стук сапог в туннеле звучал сухо и тревожно.
Только бы успеть.
Отставить! Он ворвался в помещение дренажной подстанции, остановился.
Кузнецов растерянно моргнул, опустил автомат. Он что, действительно собирался стрелять?
Миша. Иван вздохнул. Уперся ладонями в колени, чтобы восстановить дыхание. Мышцы противно ныли. Ну ты даешь Иван выпрямился. Я же пошутил! Я-то думал, ты его выведешь за пределы станции и отпустишь.
Кузнецов растерянно посмотрел на автомат у себя в руках, потом на Ивана.
А, сказал он. Я я думал. Ой, блин.
Ничего, сказал Иван. Это я виноват, извини. Давай, Миш, топай на станцию, приду, поговорим. А мы тут с товарищем разберемся.
Вы! Как вы смеете! Цивильный наконец обрел голос.
Забавно, что когда его без разговоров ставят к стенке, он всем доволен. А как спасают так сразу претензии.
Как тебя зовут? спросил Иван, когда Кузнецов вышел.
Цивильный поперхнулся. Потом сказал:
Борис Евгеньевич Боря.
Знаю я одного Борю, подумал Иван. А что, они даже чем-то похожи
Иван протянул ладонь. Цивильный посмотрел на нее с опаской, потом Ивану в глаза и сглотнул. Неуверенно сунул руку. Иван крепко сжал, встряхнул. Пальцы у цивильного были вялые, но цепкие, словно с пружинками внутри. Иван поднял брови, хмыкнул.
Ну, будем знакомы, Боря. Извини за дурацкие шутки. Выпить хочешь? В лечебных, так сказать, целях.
Ну, будем знакомы, Боря. Извини за дурацкие шутки. Выпить хочешь? В лечебных, так сказать, целях.
Ээ вся мировая обще Кхм. Цивильный остановился. Почесал нос. Не откажусь.
дождевые черви. До десяти метров бывают. Грызут землю, бетон, щебень. Дерево им вообще на разминку челюстей. И только чугунные тюбинги от них спасают. А из червей всего опасней Тахометры, которые на звук шагов реагируют. Только идешь чуть быстрей, поторопился, зачастил и все, прощай. Догонят и ноги оторвут начисто. Поэтому там, где Тахометры есть на Уделке, например, все ходят медленно-медленно. Как в воде плывут.
Пиздеж это все, прости господи, сказал другой голос. Какие к черту десять метров? Метр, полтора от силы.
Иван невольно слушал этот треп. Все-таки с организацией у адмиральцев становится все лучше. Нарабатывают опыт на Невском.
Еще пара месяцев боевых действий, и будет отлаженная военная машина
«Нет уж, подумал Иван. Нафиг, нафиг такое счастье».
Он перевернулся на другой бок, не открывая глаз, натянул тонкое одеяло на голову. Голоса гудели, мешали. От давно не стиранного одеяла воняло кислым.
У нас чел один был, вступил третий голос. Мы ему говорим не ложись просто так, что-нибудь твердое обязательно под зад подкладывай. Не послушал. Утром просыпаемся, подъем, умывание, утренний перекур, все дела мы встали, а он не встает. Я, говорит, братцы, что-то разоспался. Нога у меня зверски затекла. Начали мы его поднимать, а он орет, как резаный. Откинули одеяло мама родная! Сквозь бедро у него червь тянется Гигантский! Проходит сквозь мясо и снова в землю уходит Во такой толщины!
Болтуны. Иван поморщился. Голова побаливала после вчерашнего «примирения» с цивильным Борей.
Черви, значит?
Иван вздохнул.
Мне бы ваши проблемы
Нож был странный. Иван таких еще не видел. С широким, как у топора, лезвием в виде лепестка, загнутым под углом внутрь. Тяжелый. Рукоять из шершавого дерева хорошо лежит в ладони, только орнамент лишний. Иван примерился таким ножом башку можно срубить. Легко.
Как говоришь, называется?
Убер улыбнулся. Хуже ребенка.
Кукри.
Это фто? Шакилов аж подался вперед.
Нож гуркхов, пояснил Убер гордо, словно сам был по меньшей мере «почетным гуркхом». Была такая элитная часть в британской армии. Набиралась из коренных непальцев. Ну, из тех, что не пальцем и не палкой Отличные солдаты. Лучшие в английской армии.
У Шакила загорелись глаза:
Откуда фсял?
Откуда взял, там уже нет, сказал Убер насмешливо. Настоящая непальская работа. Они дома такими дрова рубят. А когда на войне то головы.
Подумал и добавил:
Рубили когда-то. Может, в лондонском метро пара гуркхов и выжила. Ну, я надеюсь на это.
А они разве не негры? подколол его Иван.
Не, там что-то индийское Уберфюрер помолчал, затем хмыкнул. А я и забыл.
А ты точно рашишт? поинтересовался Шакилов невинно. А то какие-то подошрительно широкие у тебя фшгляды
Убер расхохотался. Вскочил на ноги, хлопнул Шакилова по плечу:
А ты, здоровый, ничего мужик.
Да и ты, лыфый, не такой урод, каким кажефься.
Ван, готов? спросил Шакилов. Идем?
Иван поднялся, легко закинул на плечо вещмешок.
Ага, двинулись.
Через двадцать минут они были на месте.
Бронедверь видишь? мотнул головой Шакилов. Иван уже привык к его шепелявости и автоматически переводил «виттифь» в человеческое «видишь». А вон там в потолке что, по-твоему?
Иван прищурился. Черт, скоро очки надо будет искать, совсем зрение село.
Где?
Эх, сидел бы сейчас на «Гостинке» и глазел на девушек. Иван вздохнул. Понесло же их обоих искать приключений на пятую точку. Одно слово: диггеры.
И другое маньяки.
Диггеры пробрались в ту самую забутовку, о которой Иван расспрашивал Водяника. Но пока за все время они не встретили ни одного обещанного суперсолдата. Правда, и ускорителя частиц тоже не нашли. За металлическими ржавыми листами находился вполне обычный служебный туннель, правда, разветвленный, заброшенный и хаотично перекрытый ржавыми решетками и бетонными пробками. Без Шакила Иван бы здесь сроду дорогу не нашел, а тот вел вполне уверенно. Пока они не добрались до странного зала И вот топтались здесь уже полчаса.
Иван еще раз посмотрел под потолок на загадочную штуковину. Что это может быть? Арматурина, сказал он, наконец. Или труба. Труба? спросил он Шакила. Тот хмыкнул.
Бери выше.
Пулемет, значит. Неужели автоматический?
Скорее всего. Спецобъект, сказал Шакилов шепотом. Это тебе не на ярмарку на Сенной сходить, тут серьезные люди раньше обитали. Подземники. Бывшее пятнадцатое управление КГБ, потом ГУСП ФСО. По слухам, стреляют без разговоров. Не знаю, лично пока не сталкивался слава Изначальному Диггеру.
И что там за дверью?
Шакилов пожал плечами, прислонился затылком к каменной стене. Откинулся.
Не знаю.
А узнать пробовал?
Шакилов усмехнулся.
Времени совсем нет. У меня жена, ребенок
и шило в одном месте, в тон ему закончил Иван: «На себя посмотри».
Вообще-то шило тут явно не только у Шакилова. Иначе бы Иван здесь не оказался.
Колись давай, сказал Иван. Что видел?
Шакил поднял бровь, расплылся в улыбке. Добродушный как исчадие ада.
Ничего, веришь? Однажды двое суток просидел безвылазно, высматривал.
И что?
И ничего. Никто не входил, никто не выходил. Я, Ван, потом решил дверь пощупать. Ну, ты понимаешь На предмет.
И?
Никаких «и». Так до двери и не дошел. Побоялся.
Иван не верил своим ушам. Чтобы любопытству Шакила что-то помешало? Даже если и помешало, гвоздь из задницы у него никуда не делся.
Пока на фронтах было затишье, они с Шакилом решили тряхнуть стариной и «сделать залаз». Чисто чтобы не потерять квалификацию. Угу.
Иван скинул сумку. Примотал к запястью фонарь. Теперь ломик и отвертку в карманы, автомат на спину.
Ты это что? спросил Шакил, хотя уже знал, что именно.
Пойду прогуляюсь, сказал Иван.
Не дури.
Так я не с дурачка полезу. А с толком.
Ну-ну.
Иван выглянул из-за угла, бросил камень. Внимательно пригляделся. Есть движение камень отлетел, упал в метрах двух от двери. Белый свет фонаря освещал тупичок, Иван видел даже царапины на двери, содранную серую краску.
Камень полетел и упал в светлое пятно. Пауза. Ничего, никакого Ствол пулемета перескочил градусов через пятнадцать, нацелился в сторону камня. И чуть в сторону.
Гляди-ка, работает.
Сейчас выстрелит. Но пулемет молчал. Просто нацелился и все.
Может, там, за дверью, сидит офицер в форме ФСО, в сером комбинезоне с маленькими тусклыми значками подземных войск ГУСП на воротнике, и держит руку на кнопке? Нажать, не нажать? Иван подобрал следующий камень, бросил. Пум. Камень упал чуть дальше первого. Снова пауза. Иван считал секунды: один, два, три на четвертой ствол едва заметно довернулся. Если мысленно продолжить линию ствола, будет как раз второй камешек.
Третий.
Третий упал еще на метр ближе к двери. Пулемет молчал. Ствол снова довернулся и замер.
Иван сделал шаг, другой. Пулемет молчал.
С каждым шагом идти становилось все труднее, словно продираешься сквозь вязкую грязь и с трудом выдергиваешь из нее сапоги.
Иван вдруг вспомнил, как это было на «Приморской», когда та тварь давила ему на мозги. Или это все-таки мох виноват? Резкий своеобразный запах.
И еще этот тигр Стоп.
А это, кстати, надо продумать. Иван остановился, медленно поднял голову. Ствол пулемета теперь смотрел прямо на него. Черное отверстие, казалось, расширялось и втягивало Ивана в себя. Словно стоишь на краю глубой шахты и смотришь вниз, в темноту. И тебя тянет шагнуть вперед и все закончить.
Если останусь в живых
Ну что? спросил Шакил, когда Иван вернулся, не дойдя до заветной двери нескольких шагов.
Да ничего, сказал Иван. Ерундой мы с тобой занимаемся, дружище, вот что. А у нас семьи у тебя так точно. А у меня Таня.
Шакил хмыкнул, посмотрел на Ивана. Запрокинув круглую черную голову с ранней сединой, улыбнулся.
Дошло все-таки. Добро пожаловать в наш клуб!
Да уж, сказал Иван. Самое время.
Иван перепрыгивает невысокое ограждение платформы, мягко приземляется. Взгляд влево, вправо никого. Примотанный к стволу автомата фонарик включать не будем попробуем так. Слабого света от местных светильников должно хватить
Конечно, если это не ловушка.
Мысль не особо приятная. Иван поводит стволом автомата слева направо ничего. Затем кладет автомат на гранитный пол, аккуратно, чтобы не звякнул металл. Вытаскивает из ножен непальский нож кукри, тяжелый, загнутый, им можно ветки рубить, как топором. Этот кукри ему достался от Уберфюрера. «Отличная штука».
Ну, с богом.
Стараясь не дышать слишком громко, Иван выглядывает из-за колонны. В освещенном пространстве никакого движения. Платформа «Восстания», выложенная бордовым мрамором, хорошо просматривается хотя свет идет только от фонаря в тяжелой латунной окантовке, стоящего у перехода на «Маяковскую». Где же их часовые?