Ну, с богом.
Стараясь не дышать слишком громко, Иван выглядывает из-за колонны. В освещенном пространстве никакого движения. Платформа «Восстания», выложенная бордовым мрамором, хорошо просматривается хотя свет идет только от фонаря в тяжелой латунной окантовке, стоящего у перехода на «Маяковскую». Где же их часовые?
Иван аккуратно сдвигается, в левой руке зеркальце на длинном щупе. Иван вытягивает руку с зеркальцем. В отражении видна пустая платформа. На дальней стене мозаичное панно на нем изображены люди в странной одежде. Иван поворачивает зеркальце и смотрит в другую сторону. И тут пусто.
Что за ерунда?
Куда все подевались?
«Ловушка?!»
Иван собирается уже взять автомат и перебежать на другую сторону платформы через открытое пространство, черт как в зеркальце что-то мелькает.
Движение. Он точно видел движение.
Иван бесшумно опускается на одно колено. Аккуратно высовывает за колонну зеркальце. Лишь бы не отсвет, выдать-то себя легко, попробуй потом уберись отсюда живым. Иван задерживает дыхание
Ничего. Показалось? В последний момент он видит, как одна из чернильных теней шевельнулась и тусклый отблеск. Вороненый металл. Оружие.
«Что ж, посмотрим, кто кого».
Иван идет в обход колонны. Кукри плывет перед ним, разрезая плотный душный воздух тяжелым лезвием.
Иван делает шаг и замирает. Вот оно!
Перед ним лежат люди. Много. Укрытые одеялами бордюрщики. Без охраны. Десятки спящих.
Иван делает шаг, заносит кукри для удара
Головы рубить, говорите?
Нож опускается мощно, как топор. Всплеск темной, почти черной крови Еще удар
Иван проснулся с беззвучным воплем. Долго не мог прийти в себя, сбросить липкое ощущение, что только что убивал собственными руками женщин, детей, стариков.
Что это было?
«Что это, блин, было?!»
Галлюциногены? Солоха смотрел пристально. Ты имеешь в виду ЛСД-трип? Грибочки?
Э-э Что-то вроде. Иван почесал нос: почему-то хотелось чихнуть. Расскажи мне про них.
Солоха помедлил, переступил с ноги на ногу.
Ну, если коротко. Известны издавна. Относятся к двум семействам химических веществ не спрашивай, каких, не помню. Самый известный галлюциноген, он же психоделик ЛСД. В наших условиях самые доступные психоделики в грибочках. В псилоцибе полуланцетовидной и в псилоцибе навозной содержится псилоцибин. Гриб нужно съесть, так активный элемент через стенки кишечника попадет в кровь.
А не траванешься?
Солоха улыбнулся.
Ну Если ты способен съесть пару тонн таких грибов
Понял, сказал Иван. Попал он в кровь, что происходит дальше?
Действие псилоцибина примерно такое кажется, что тело произвольно меняет размеры, иногда нападает жуткий давящий страх. Еще слышишь цвета и видишь звуки. Короче такая хрень, что ну ее нах, крышу снести может, в глюках будешь глаза таращить и ждать, когда отпустит.
Галлюцинации? Видения?
Солоха с интересом посмотрел на командира.
И это тоже. А что тебя так заинтересовало, командир?
Надо мне. Потом скажу. Агрессия?
Шел бы и спросил там, где дурь выращивают, обиделся Солоха. Ему помогаешь, а он
Иван почесал затылок.
А это где?
«Улица Дыбенко». Там грибники засели, вся дурь в метро оттуда идет не знаешь, что ли? Теперь ту станцию называют «Веселый поселок».
Кто называет?
Солоха пожал плечами. Мол, что тут непонятного
Да грибники и называют.
Слышал кто-нибудь про Шестую линию?
Некоторое время они молчали. Точно взорвалась бомба, и всех оглушило.
Золотая! Кузнецов очнулся первым.
Да, сказал Водяник. Еще ее называют Райской веткой. Иначе Д7.
Что?
Да. Профессор обвел собеседников значительным взглядом. В глазах вспыхивали электрические разряды. Я говорю именно о нем пауза. Секретное метро Петербурга существует!
Пауза. Убер неторопливо встал, подошел и приложил ладонь ко лбу профессора.
Да нет, холодный.
Что вы делаете? возмутился профессор, оттолкнул руку.
Да вы вроде как перегрелись, Проф нет?
Водяник возмущенно посмотрел на Убера. В глазах полыхнуло пламя.
Молодой человек. Он голосом выделил обращение. Что вы имеете в виду?
Уберфюрер едва сдерживал смех.
За это я Питер и обожаю. Тут любой мужик до старости «молодой человек». А что до секретного метро Убер улыбнулся. Так это никакая не тайна, профессор. Есть бункеры, лаборатории секретные есть под Кировским заводом, например, еще много всякого. УС «Дачник», например. Знаете, что это такое? Говорите, в ЧГК играли раньше? Нет, профессор, не взяли вы этот вопрос. Приз уходит к телезрителям.
Уберфюрер едва сдерживал смех.
За это я Питер и обожаю. Тут любой мужик до старости «молодой человек». А что до секретного метро Убер улыбнулся. Так это никакая не тайна, профессор. Есть бункеры, лаборатории секретные есть под Кировским заводом, например, еще много всякого. УС «Дачник», например. Знаете, что это такое? Говорите, в ЧГК играли раньше? Нет, профессор, не взяли вы этот вопрос. Приз уходит к телезрителям.
Ну, знаете! Проф покраснел.
Для Ивана все эти «чэгэка» и прочие «телезрители» звучали как заклинания кришнаитов. Харе, Кришна, Харе, Рама. Кришна, Кришна, Харе. И вступает аккордеон.
Но про секретное метро он знал гораздо больше профессора. Даже пару раз сталкивался с «подземниками» лицом к лицу. Странные ребята. Сдержанные и таинственные до невозможности. Стоят, смотрят на тебя и улыбаются загадочно.
Словно родились с серебряной ложкой в заднице и теперь держат ее напряжением ягодиц.
Хуйня все это, сказал Убер. Понимаете, профессор, в Питере «Метро-2» как такового никогда не было. Отдельные подземные лаборатории, бомбари, командные пункты ПВО, спецобъекты, это да. А секретного метро нет. Увы. Так что, Проф, извиняйте, но приз все-таки уехал к жителю села Малые Васюки, Челябинская область.
«А вот тут ты, друг, не прав», подумал Иван.
А туннель до Кронштадта? спросил Кузнецов. Я слышал, был такой
Байки! отрезал Убер. Вот я сейчас скажу, что есть тайный ход в тыл бордюрщиков. Пойдем по нему, а там спальня царя Ахмета. Бери его голыми руками, и конец войне. Это же бред, понимаете? Хотя и клевый.
Хмм, сказал Иван.
«Почему сразу бред?»
Кажется, у нас кроме плана А, предложенного Сазоном, появился и план Б.
Расспросы ничего не дали.
Может, Дятел знает начал невский и осекся. Но Иван уже научился ловить такие моменты. Люди иногда самое важное сообщают в оговорках.
Дятел? Это еще кто?
Невский повел плечами с досады, что проболтался.
Философ местный. Дурачок. Но вы его не обижайте, мужики не поймут. Он святой человек.
Юродивый, значит, сказал Сазонов из-за плеча Ивана.
Сам ты юродивый, буркнул невский. Пророк он. Не трогайте его, ясно?
Сазонов мерзко улыбнулся. Невский вздрогнул.
Ясно, сказал Иван. Так где его найти, говоришь?
Жилище святого человека напоминало усыпальницу фараона. Или сорочье гнездо.
Обитал Дятел в перегоне от «Маяковской» до Плана «Площади Александра Невского», в заброшенном тупичке. Иван оглядел решетку, закрывающую ржавые циферблаты, надпись на стене гласила «Не влезай, убьет» и рядом зеленым и красным сакральное «Enigma хороший человек TM». Вторую надпись можно было встретить практически везде в метро. Легенды гласят, что самые древние диггеры еще до Катастрофы тайно спускались в метро, чтобы нанести знаки поклонения Изначальному Диггеру. А их ловили мо́нтеры, слуги Изначального Мо́нтера. В общем, такая байка для малолетних. Иван хмыкнул.
На решетке висели блестящие побрякушки часть из фольги, часть из стекла и камней. Крышки от бутылок, продетые на шнурок. Целые гирлянды из монет.
Пророк сидел в углу, на продавленном матрасе. Запах здесь стоял вполне цивилизованный. Похоже, «святому человеку» кто-то регулярно стирал белье и одежду.
На маленьком столике горела спиртовка. Голубоватое пламя изгибалось, отсветы плясали на стенах.
Дятел поднял голову. Худой, глаза навыкате, длинные волосы заплетены в косички. Оглядел Ивана, моргнул.
Ты ко мне пришел?
К тебе, сказал Иван. Сел и протянул руки к пламени. Тепло спиртовки обволокло ладони. Иван неторопливо потянулся к сумке, выставил на стол бутылку мутной василеостровской сивухи, настоянной на японских грибах шиитаке. Убойная штука.
Взгляд пророка стал осмысленнее.
Человече, сказал Дятел проникновенно. Ты действительно человече.
Аминь, подытожил Иван. Откупорил бутылку. Стаканы у тебя водятся, святой?
А як же! Обижаешь.
Метро вообще страшная штука, сказал Дятел. Люди так этого и не поняли. Думаешь, это мы войну захотели? Нет, чувак. Вот ты хотел войну?
Нет, конечно. То есть мне всего шесть лет было или пять
И я не хотел. Понимаешь теперь? Дятел смотрел на Ивана, словно ждал от него правильного ответа. Как учитель на ученика, который оболтус, конечно, но иногда соображает и сейчас соберет остатки интеллекта и догадается. Втыкаешь, человече?
Не совсем.
Никто войну не хотел. То есть были выживальщики всякие, готы и прочие но и они войны не хотели. Они просто чувствовали желание Его. Дятел воздел руки, словно мусульманин на молитве. Слабые люди, большая восприимчивость. Если желание сильное, оно кого хочешь загипнотизирует. Это Оно хотело войны. Оно, а не мы.
Оно? переспросил Иван, хотя уже знал, что ответ ему не понравится. «Вот и еще один псих на мою голову. Черт».
Метро, сказал Дятел торжественно. Понимаешь? Метро есть и в Москве, и в Лондоне, и в Нью-Йорке, и даже в Мексике, говорят, было. Миллионы людей прошли через его чрево. Метро хотело этой войны. Оно жадное, но глупое Хитрое, да, иначе бы у него ничего не получилось, но глупое.
Смотри дальше. Раньше люди уходили из него, а теперь оно сделало так, что уйти людям некуда. Люди теперь все время внутри него. И оно людей пожирает. Потихонечку съедает и не торопится. Мы исчезаем, а оно нет.
Метро? повторил Иван.
Метро, сказал Дятел. Ты в двести первой ФВУ был?
Не думаю. Вентиляционные шахты, особенно старые, до семидесятых годов оснащались фильтро-вентиляционными установками ФВУ, где целая система угольных фильтров, охлаждение воздуха и прочее. Эта, судя по номеру, одна из самых древних.
Метро оно же сгнить давно должно было, сгнить и развалиться. А оно как новенькое. И все дело в двести первой ФВУ. Понимаешь?
Точно, сказал Иван. Поднялся. Спасибо за гостеприимство. Так говоришь, есть коллектор?
Есть, кивнул Дятел.
Развлекаемся, а потом падаем в омут сомнений.
Иван попробовал рукой стену коллектора. Провел по шершавому бетону вниз, посмотрел на перчатку да, влажная.
Этот коллектор, по словам Дятла, ведет в обход путевого туннеля и выводит в ту самую ВШ двести первую, что находится за «Площадью Восстания», у станционной сбойки.