Его слова отскакивали от меня, будто дротики с тупыми наконечниками. Жаль, что здесь нет Сисси и Битти: они удалились в кафетерий. Прежде чем уйти, Сисси купила в автомате пирожное «Малышка Дебби» и сунула мне, заявив, что я должна поесть. Некоторые вещи остаются неизменными.
Папа откашлялся.
Доктор говорит, до завтра не стоит ждать вестей, так что нам лучше вернуться по домам и отдохнуть. Он потер затылок, как обычно делал, когда не решался смотреть мне в глаза. Поеду домой, приму душ. Я со вчерашнего дня ничего не ел, но есть совсем не хочется. Он заставил себя взглянуть на меня. Может, поедешь со мной?
Я отрицательно покачала головой.
Лучше останусь здесь, вдруг что-то изменится. Я показала ему пирожное. Съем, если проголодаюсь.
Ну хорошо. Папа засунул руки в карманы брюк. Если что, звони. На мгновение мне показалось, будто он хочет поцеловать меня в лоб. К счастью, он этого не сделал. Ты идешь? спросил он у Беннетта.
Тот покачал головой.
У Мейбри скоро закончится смена. Я поеду с ней. Беннетт вынул из кармана ключи от автомобиля и отдал их папе. Потом зайду к вам, заберу машину.
Папа кивнул и, еще раз сказав «до свидания» куда-то поверх моей головы, вышел.
Спасибо большое, что привез меня сюда, обратилась я к Беннетту, но если ты собираешься ждать сестру, я лучше посижу где-нибудь в другом месте.
Я начала вставать, но он удержал меня за руку.
Да ладно тебе, Ларкин. Столько времени прошло. Мы оба взрослые люди, пора уже сесть и поговорить о том, что случилось и почему ты уехала, даже не попрощавшись.
Ты сам знаешь почему.
Нет, не пора.
Он остался сидеть, спокойно глядя на меня зелеными глазами, как будто вовсе и не был свидетелем самого худшего момента в моей жизни и не ожидал с нетерпением его неизбежного наступления.
Кстати, отлично выглядишь.
Хочешь сказать, я больше не жирная. Слова сами собой сорвались с языка.
Беннетт даже не моргнул.
Я всегда считал тебя красавицей.
На мгновение я лишилась дара речи.
Так думали только ты и Сисси. Я взглянула на пирожное «Малышка Дебби» и положила его на столик.
Сисси вечно пичкала меня едой, надеясь заглушить разочарование и неуверенность в себе и пытаясь заполнить пустоту, вызванную отсутствием матери. Мне понадобилось два года работы с психотерапевтом, чтобы это понять.
Пойду в кафе. Передай Мейбри как только маме станет легче, я тут же вернусь в Нью-Йорк. Вряд ли у меня найдется время зайти в гости.
Выражение лица Беннетта не изменилось, но зеленые глаза смотрели холодно и оценивающе. В детстве его взгляд служил для меня своего рода барометром: по нему я определяла, что зашла слишком далеко. Некоторое время после отъезда я по-прежнему искала его взгляда в трудных ситуациях, теперь же все изменилось. Я стала совершенно другим человеком и научилась объективно оценивать свои поступки. Меня до сих пор воротит от воспоминаний о прошлом.
Передам. Она живет в квартале от твоих родителей. Уверен, ты сможешь найти окошко в расписании, чтобы заскочить к ней на пару минут.
Я не сомневалась несмотря на радушный прием, Мейбри на самом деле не хочет меня видеть. По крайней мере, я бы на ее месте не хотела.
Что ты знаешь обо мне и моем расписании? огрызнулась я и снова поежилась под его бесстрастным взглядом.
Она сказала тебе, за кем замужем? спросил Беннетт.
Хорошо, что мой желудок пуст, иначе меня бы точно стошнило.
Нет, не говорила.
Ее мужа зовут Джонатан Хоупвелл. Славный парень. Они познакомились в медицинском училище. Мало ли, тебе интересно.
Беннетт явно пытался донести до меня информацию, которую, по его мнению, я хочу узнать. Я притворилась, что мне ни капли не интересно, и равнодушно кивнула.
Ясно. Спасибо.
У тебя кто-нибудь есть в Нью-Йорке?
Нет. Я слишком занята на работе.
Кто бы мог подумать. Беннетт зажал ладони между коленями верный знак, что он еще не все сказал. Ты по-прежнему узнаешь любую песню с первых нот?
Если бы мама не лежала в коме, я бы рассмеялась. Правда, похоже, я забыла, как это делается.
Нет, солгала я. Уже нет. На ум пришел вопрос, не дававший мне покоя. Почему ты вчера приехал в Карроумор вместе с папой?
В коридоре послышались шаги. Вошли Сисси и Битти. В руках у Сисси был поднос, на котором лежали обернутые в пленку куски пирога, пончик, брауни, две жареные куриные ножки и яблоко. Яблоко это вклад от Битти, не иначе.
Нет, солгала я. Уже нет. На ум пришел вопрос, не дававший мне покоя. Почему ты вчера приехал в Карроумор вместе с папой?
В коридоре послышались шаги. Вошли Сисси и Битти. В руках у Сисси был поднос, на котором лежали обернутые в пленку куски пирога, пончик, брауни, две жареные куриные ножки и яблоко. Яблоко это вклад от Битти, не иначе.
Беннетт встал и приветствовал пожилых дам.
У Мейбри закончилась смена. Пойду к ней, сказал он мне. Позвоню попозже, расскажешь, как дела у Айви. Скорее всего, моя мама принесет вам чего-нибудь вкусненького, если уже не принесла.
Ты не ответил на мой вопрос.
Я, наверное, останусь у Мейбри на ужин. Если заглянешь в гости, все тебе расскажу. Он торжествующе улыбнулся, попрощался и ушел, не дав мне возможности возразить.
Сисси расставила еду на кофейном столике, сняла крышки с каждого контейнера и положила пластиковые вилки.
Ты, должно быть, умираешь от голода. Нужно поесть, чтобы набраться сил.
Я взяла яблоко и придвинула к ней пончик.
Могу сказать тебе то же самое. С тех пор как мы нашли маму, вы обе так ничего и не ели.
Сисси и Битти без восторга взглянули на сладости.
Не смогу проглотить ни кусочка, призналась Битти. Просто когда мы заботимся о тебе, нам не так тревожно за нашу дорогую Айви.
Сисси мрачно взглянула на нее, явно собираясь выдать резкость, но тут в зал вошла медсестра. В руках она держала коричневый бумажный пакет.
Вы родственники Айви Ланье?
Я поднялась с места.
Я ее дочь. С ней все в порядке?
Пока без изменений. Я принесла личные вещи вашей мамы, украшения и одежду. Наверное, вы захотите забрать их.
Да, спасибо большое. Я взяла у нее пакет и расписалась в ведомости.
Когда медсестра ушла, я снова опустилась на стул, а Сисси и Битти сели по бокам. Пакет оказался очень легкий, будто пустой. Я вспомнила сандалии, которые были на маме, наверное, они внутри.
Откроешь? поинтересовалась Битти.
Думаешь, это правильно? нахмурилась Сисси. Когда Айви придет в себя, она не обрадуется, узнав, что мы рылись в ее вещах.
Битти пренебрежительно сморщила нос.
Мэк забрал ее сумочку, так что ничего ценного мы украсть все равно не сможем. Я считаю, пакет нужно открыть вдруг найдем какую-нибудь зацепку, почему Айви поехала в Карроумор.
Это всего лишь одежда, Битти. Какие там могут быть зацепки? Сисси потянулась за пакетом, но я не выпустила его из рук.
А вдруг там записка? В любом случае нужно проверить. Просто уму непостижимо: вечно мне приходится быть судьей между этими женщинами. Всю жизнь дружат и всю жизнь препираются.
Точно, подтвердила Битти, забирая пакет. Вот Ларкин меня понимает. Верно, малышка? И, не дожидаясь ответа, она принялась открывать пакет.
Это я должна его открыть. Айви моя дочь. На глаза Сисси навернулись слезы.
Битти бросила на нее взгляд, который мне не удалось расшифровать.
Я рада, что могу подменить тебя в этом нелегком деле. Она открыла пакет и заглянула внутрь. Здесь только ее одежда и сандалии. А еще вот это. Она выудила со дна какой-то предмет.
Лента, произнесла я.
Сисси выхватила ее у Битти из рук и расправила у себя на коленях, так что мы смогли прочесть надпись:
Я знаю про Маргарет.
На ткань упала капля, смазав букву «М». Сисси не подняла голову и не попыталась вытереть слезы, падающие на ленту и превращающие ее в чернильную реку.
Она имела в виду бабушку Маргарет? уточнила я.
Обе долго молчали. Наконец Битти утвердительно кивнула.
Думаю, да.
Я встала и в упор посмотрела на пожилых дам. Я знала и любила их всю жизнь, но сейчас они показались мне чужими.
Что про Маргарет? Что она знает про Маргарет?
Сисси обменялась взглядом с подругой.
Точно не знаю. Маргарет была как луна, сияющая в небе. Все ее любили.
Но почему мама написала это на ленте и отвезла в Карроумор?
Спросим, когда она очнется, ладно? Сисси слабо улыбнулась и с трудом поднялась, ухватившись за ручки кресла. Пойду попудрю носик. Извините меня.
Я смотрела ей вслед. Ее волосы в искусственном свете казались не серебряными, а просто седыми, движения замедлились, плечи согнулись, будто она давно уже несет непосильную ношу, но только сейчас почувствовала ее тяжесть.
Битти тоже встала.
Такое ощущение, что мочевой пузырь с годами становится все меньше и меньше. Зайду-ка я в дамскую комнату. Если мне удастся уговорить Сисси поехать домой, мы попросим Мейбри подвезти нас. Позвоню попозже, расскажешь, как мама.
Такое ощущение, что мочевой пузырь с годами становится все меньше и меньше. Зайду-ка я в дамскую комнату. Если мне удастся уговорить Сисси поехать домой, мы попросим Мейбри подвезти нас. Позвоню попозже, расскажешь, как мама.
Она чмокнула меня в щеку и вышла, оставив после себя аромат «Росы юности»[8] и стойкое ощущение дежавю.
Шесть
Мама поцеловала Сисси в щеку. Вокруг глаз миссис Пернелл залегли тревожные морщинки. Будучи супругой пастора-методиста, она разрывалась между необходимостью воспитывать детей в духе церкви и горячей материнской любовью и в результате проявляла удушающую строгость вперемежку с не менее удушающими объятиями.
Позвони мне, как только приедешь к миссис Хардинг, слышишь, Сессали? Междугородние звонки стоят дорого, поэтому оставь рядом с телефоном четвертак. Если предложишь деньги, она, разумеется, не возьмет, а так у нее не будет выбора. Ты же знаешь, мы не хотим чувствовать себя обязанными.
Миссис Пернелл, поджав губы, поправила пикейный воротник на простом коричневом платье дочери. Туго затянутый пояс врезался Сисси в ребра, не давая вздохнуть, иначе она бы набрала воздуха в грудь и постаралась успокоить маму после разговора с миссис Дарлингтон та вся на нервах. Мама Маргарет ничего не объясняла и не просила; она просто изложила свои планы для дочери и ее лучших подруг, подразумевая, что за разрешением от родителей девочек дело не станет. Дарлингтонам не принято отказывать, и мамы Сисси и Битти не решились ломать устои.