Опалин вздохнул:
Хочешь сказать, Эрманс мог что-то сделать с Колосковым из-за какой-то дурацкой рекламы?
Не-не-не. Я, Ваня, вообще не о том. Терпеть не могу повторять сплетни, но Колосков протаскивал некоторые рекламы вне очереди и за полцены. Ну, не за полцены, но дешевле, чем обычно. А теперь попробуй доказать мне, что он это делал просто так.
Опалин нахмурился:
Значит, Колосков отвечал за рекламу?
Угу. Хотя вообще-то это не входило в его обязанности. Так-то он должен был заниматься второй полосой. Но на самом деле Колосков протаскивал рекламу, причем не только на четвертую полосу, но и на третью.
А кто тогда занимается второй полосой?
Поликарп. На нем вообще все, кроме объявлений.
Постой, а как же главный редактор?
Оксюкович-то? А он тоже нужен. По собраниям всяким ездит, к наркому, выбивает, чтобы бумаги нам давали побольше. Он болеет, чахотка у него, но он это скрывает, прибавил Лапин другим тоном. В ссылке заболел. Ему врачи велели бросить курить, а он ни в какую. Хороший он мужик, но в людях совсем не разбирается.
Почему? не удержался Опалин.
Потому, с сожалением отозвался бывший военный. Он прямой, честный и всех судит по себе. А они-то не прямые и не честные. Все разговоры только о том, как бы вырвать себе кусок побольше и пожирнее. Гнилые людишки.
А что у Колоскова по личной линии было? рискнул задать вопрос Опалин.
Ты его рожу видел?
Э ну в общем
Ну, за деньги он точно мог себе купить какую-нибудь бабу, снисходительно пояснил Лапин. А без денег кому он нужен?
А по твоему ощущению, он ходил на сторону?
Ходил. Но скрывал. Вообще он с Ксенией своей жил хорошо, но привычка, такое дело. Старая жена как старый сапог: удобно, но нет-нет да тянет на новый поменять. Так что баба у него была, точно.
Его любовница из редакции?
Лапин усмехнулся:
Была бы из редакции я бы узнал. И не только я. Все бы знали и судачили.
У Опалина уже голова шла кругом. Реклама. Басаргин. Любовница. А что, если она была замужем? Что, если муж узнал? Колосков 15 августа послал жене телеграмму с сообщением, что завтра выезжает и исчез. Не отправился ли он перед отъездом проведать свою пассию?
Позвольте, а как же Ленинград? Допустим, жене Измайлова показалось, что она узнала Колоскова а что, если не показалось и это все-таки был он?
Если верить Лапину, Алексей Константинович устроил так, что часть денег за рекламу вместо бюджета газеты поступала в его собственный карман. А если он складывал эти деньги в кубышку и просто ждал удобного случая? Что ему мешало тогда сбежать вместе с любовницей?
Никуда он не сбежал, донесся до него скрипучий голос бывшего военного.
Вздрогнув, Опалин поднял глаза. Нехорошо, Иван Григорьевич, когда ваши мысли могут прочитать по лицу. Совсем нехорошо.
Знаю я эти дурацкие слухи, продолжал Лапин, дернув щекой. Не, не побежал бы он ни за какой бабой. У Оксюковича несколько лет в запасе, но ведь место-то освободится, и Колосков вполне мог на него сесть. Я уж не говорю о его фокусах с рекламой. Поверь мне, он не из тех людей, которые станут бросать золотую жилу. Кто угодно, только не он.
А что, если кто-то решил за него взяться? неожиданно спросил Иван.
За Колоскова? удивленно спросил Лапин.
Да. Это ведь мошенничество. Может быть, кто-то решил его прищучить и он испугался?
И потому исчез?
Да, а что? Может такое быть в принципе?
Лапин задумался.
Если бы ему что-то угрожало, он бы пошел к друзьям, заговорил он, тщательнее, чем обычно, подбирая слова. Ваня, он скользкий, как угорь. Я тут тебе рассказал о его делишках, но сам понимаешь: там наверняка все шито-крыто, и в суде ты ничего не докажешь. Если он исчез сам, по своей воле Лапин нахмурился, значит, его что-то до смерти напугало.
Ясно, кивнул Опалин. Слушай, а как у него с происхождением?
Из крестьян он. Отец в город на заработки подался, потом сына определил в трактир. Не, с происхождением там все чисто, можешь даже не думать.
Но Опалин привык всякую мысль доводить до логического конца и потому спросил:
Колоскову сейчас 42 года, а в революцию он где был?
Заведовал чем-то столовой, кажется. К службе его признали непригодным падучая и ребра поломаны. Его в детстве били, когда он в трактире служил.
Вот те на. Получается, Колосков еще и эпилептик. А ведь никто, ни один человек об этом не упомянул.
Часто у него бывали припадки?
Никогда, твердо ответил Лапин.
В смысле?
В смысле, не было их. Ты совсем младенец, что ли? Заплатил он кому-то за бумажку, чтобы его в армию не призвали, а то вдруг ломаных ребер окажется недостаточно.
Может, и про ребра тоже выдумка? рискнул предположить Опалин.
Э нет. Это как раз правда. И руку ему там же сломали, он все время жаловался, что болит, когда погода меняется.
Какую именно руку?
Левую.
Опалин почесал голову. Любовница. Пятигорск. Прежде всего, конечно, стоило бы проверить, точно ли Ксения Колоскова находилась в Пятигорске, когда ее муж исчез в Москве. А то, может, она его ухлопала и теперь бегает по инстанциям, отводит от себя подозрения.
А деньги? А любовница, которую Колосков тщательно скрывал? Боже, каким запутанным все кажется, и за все эти ниточки так или иначе придется дергать, проверять А ведь разгадка наверняка будет банальнее некуда. Либо все-таки совершил растрату и сбежал, либо убили его из-за личного.
Слушай, а что у него за друзья были? спросил Опалин. Ты говорил, что в случае проблем он бы к ним обратился.
Ты про Склянского слышал?
Так, кое-что, буркнул Иван.
Точно сказать не могу, но, по-моему, Склянский его и пристроил в редакцию. Хотя Колосков никогда раньше газетами не занимался.
Склянский в Наркомпросе сейчас?
Наркомпросом назывался Народный комиссариат по просвещению, аналог министерства, потому что министерство слово буржуйское и вообще подозрительное, а спотыкающееся Нар-ком-прос самое оно. Впрочем, в то время в недрах языка зарождались и не такие слова-паразиты. Все, все растворились, стали достоянием истории, ни одно не задержалось, потому что великий и могучий может позволить себе и не такие эксперименты. Язык как народ: все выдержит, все перемелет и в конечном итоге обратит себе на пользу
Да, в Наркомпросе, кивнул Лапин в ответ на слова Опалина, но я слышал, что метит еще выше Так что у Колоскова хорошие перспективы, если, конечно, не поссорится со своим дружком.
«Ну, это только если Колосков жив, мелькнуло в голове у Опалина. А у трупа какие перспективы?»
Он почему-то не мог избавиться от ощущения, что человек, о существовании которого вчера Иван даже не подозревал, мертв и речь идет именно об убийстве. «Все дело в чемоданах Домработница утром пришла, а собранные чемоданы в квартире стоят. Колосков не сел на поезд. И он не бежал, потому что дома остались все его вещи Люди привязываются к вещам, не станут они свое бросать»
Вы что, уже труп нашли? донесся до него голос Лапина.
Опалин разозлился так, что загорелись щеки. Вот, опять прочел его, как открытую книгу. Да что ж такое
Да не нашли мы никого, выпалил он с досадой. Ты что, мысли читать умеешь, что ли?
Лапин засмеялся:
Ты не обижайся, Ваня, но ты молодой еще, у тебя на лице все отражается А я тертый калач, все примечаю. У меня, знаешь, жизнь такая давно бы сдох, если бы людей насквозь не видел
Ну, раз ты такой проницательный, сердито сказал Опалин, давай начистоту. Колосков исчез, когда ушел в отпуск. В редакции о его планах знали? Конечно. Адрес его знали? Да и при желании могли выследить, когда он из дома вышел, например. Если бы его захотел убить кто-то из редакции кто именно? Басаргин?
М-м Нет.
Тогда какого черта ты мне голову морочил и его первым подозреваемым назвал?
Ты, Ваня, не сердись, очень спокойно попросил Лапин, ты со стороны очень смешно выглядишь тогда. Понимаешь, в чем дело: был у Басаргина мотив, конечно, и сам он
Белый, нетерпеливо напомнил Опалин.
Угу. Только вот человек такая штука сложная, в общем. Короче, пораскинул я мозгами и что-то сомнение меня берет. На поверхности-то все ясно, ну а как копнешь, характер у Басаргина не таковский, чтоб человека убивать. Он бывший врач, ты знаешь? И гуманист. Не чистюлька, а именно гуманист. У него, понимаешь, убеждения. Ну, что человеческая жизнь великая ценность и ну, всякое такое.
Угу. Только вот человек такая штука сложная, в общем. Короче, пораскинул я мозгами и что-то сомнение меня берет. На поверхности-то все ясно, ну а как копнешь, характер у Басаргина не таковский, чтоб человека убивать. Он бывший врач, ты знаешь? И гуманист. Не чистюлька, а именно гуманист. У него, понимаешь, убеждения. Ну, что человеческая жизнь великая ценность и ну, всякое такое.
Нет такого человека, который в определенных обстоятельствах не мог бы убить, сипло сказал Опалин. Лапин поднял брови.
Это тебе кто-то из товарищей внушил? Ну, не буду спорить. Но вот думаю я, как Басаргин мог прикончить Константиныча и не срастается ни черта. Пощечину он Колоскову мог бы дать, на дуэль его вызвать. Но убивать исподтишка нет.
Хорошо, допустим, Басаргин ни при чем. Кто тогда?
Тогда? Давай прикинем. М-м Оксюкович никогда. Поликарп нет. Эрманс тоже нет, хоть они и повздорили. Матюшин он ведет хронику, но терпеть ее не может. Он бы от одного вида крови в обморок упал. Беспалов вечно в суде, в редакцию прибегает, только чтобы очередную заметку продиктовать. У него времени не хватит кого-то прикончить Глебов? Ну, этот на все готов, чтобы себе местечко расчистить. Сам убивать не станет, но если получится чужими руками, так, чтобы в сторонке постоять, почему бы и нет? Только вот место Колоскова ему ни при каких раскладах не светило, значит, он ни при чем. Стенич по уши в спорте, Окладский рисует карикатуры, Фарбман ведет уголок юмора. У них всегда есть работа, и на Колоскова им наплевать. Черняк пишет новости, заметки, вообще все, что потребуют, и заботится только о том, чтобы дать побольше строчек. Ему двум бывшим женам приходится алименты платить, тут не развернешься. Ракицкий ну, с этим все ясно: лошадник! Люди его вообще не интересуют, так что о нем можешь забыть. Гомберг у нас театрал, как начнет хвалить какую-нибудь пьесу, так заслушаешься, а потом почитаешь, что о ней пишет, все не так, и классовая линия не выдержана, и несерьезно, и вообще
Короче, Колоскова он убить не мог, прервал собеседника Опалин.
Мог, хмыкнул Лапин, блестя глазами, если бы, к примеру, Константиныч жену у него увел. Но гражданка Гомберг здоровая, как лошадь, и ножища у нее, как у мужика. Что-то сомневаюсь я, что она во вкусе Колоскова.