Я остановился. Она ушла на несколько шагов вперед, а затем обернулась:
Что такое?
Грейс, это очень красиво. Я никогда не думал о музыке вот так.
Она вздохнула:
Эх, если бы одной любви было достаточно
Моя мама говорит, в искусстве нет неправых.
Она слегка кивнула и указала на другую сторону улицы:
Нам здесь переходить.
Я совершенно не знал Нью-Йорка, не ориентировался в нем и даже не знал, как пользоваться метро, так что компания Грейс была очень кстати. С ней мне было не так страшно в незнакомом городе.
А у тебя есть парень?
Она даже не повернула головы в мою сторону, хотя все слышала.
Нет, я ни с кем не встречаюсь.
Только секс? ухмыльнулся я.
Она покраснела.
Леди не говорят об этом. А как у тебя с этим?
У меня была подружка пару лет после школы, но больше ничего серьезного. А теперь она обручена с моим братом, так что у меня крутой послужной список.
Ты шутишь?
Нет.
Но это так странно. В смысле а что произошло?
Она бросила меня через неделю после того, как я выбрал свою специальность. И мой отец тоже. Последнюю фразу я произнес себе под нос, шепотом.
У вас были хорошие отношения?
Мой отец с отцом Моники партнеры в юридической фирме. Все отлично устраивалось. Она всегда мне нравилась, но я никогда не думал, что мы можем быть вместе. Она хотела, чтоб я пошел учить право, а это совсем не мое. У нас разные интересы. Но оно и к лучшему. Мы расстались, а через пару недель она стала встречаться с моим братом. Мы с ним это не обсуждали. Я мог бы много чего ему сказать, но не хочу опускаться до его уровня. Он может забирать ее.
Ты сильно переживал?
Вообще нет. Думаю, это о многом говорит. Самым трудным было не смеяться в голос над всем этим идиотизмом, когда мы с ними пересекались. Это еще одна причина, почему мне надо было уехать из Лос-Анджелеса. Мой братец окончил юридический и все тыкал мне этим в нос. А я изо всех сил сдерживался, чтоб не сказать ему, что он теперь всю жизнь будет жить, зная, что я трахал его жену.
Ох, Грейс казалась шокированной. Ее щеки покраснели. Может быть, я ее напугал.
Мы шли молча, и я уже начал ругать себя за грубость, но тут Грейс кивнула на указатель:
Мы пришли.
Мы будем обедать в Нью-Йоркском центре плазмы?
Ага. Порядок такой. В первый раз ты можешь сдать только плазму. Смотри, съешь как можно больше бесплатного печенья и батончиков и не забывай про сок. У тебя будет время, пока из меня будут высасывать тромбоциты.
Погоди Что?
Ну да, на тромбоциты надо около часа, так что у тебя будет время попировать. А потом они дадут тебе двадцать пять баксов, а мне пятьдесят.
Я пытался переварить то, что услышал от нее, но, когда она рассмеялась, не выдержал и захохотал вместе с ней.
Ты думаешь, я ненормальная, да?
Нет, я думаю, что это классная идея. Ты гений.
Она игриво пихнула меня локтем:
Похоже, мы друг другу подходим.
В банке крови все работники регистратуры знали Грейс в лицо. Пока мы стояли в очереди, все улыбались и махали ей рукой.
Ты часто сюда приходишь?
Ой, Мэтт, ну это такая старая примочка для знакомства. Придумай что-нибудь новенькое.
Мне нравятся девушки с крупными тромбоцитами.
Вот это гораздо лучше. Теперь ты меня зацепил. И тебе повезло, потому что мне всегда нравилось имя Мэтью.
Я вообще-то Маттиас.
Что, правда? Она склонила голову на плечо. В жизни не слышала такого имени. Оно библейское, что ли?
Да. Значит подобен Богу.
Да брось.
Нет, правда. Я серьезно. Оно значит сделан по подобию Бога.
Ей понадобилось какое-то время, чтобы понять, что я сказал. Я изо всех сил старался не рассмеяться.
Она приоткрыла рот буквой «О».
Так ты Она потрясла головой, а потом схватила меня за руку и потащила к стойке.
Так что я? Что?
Бессовестный ты!
И начала болтать с регистраторшей:
Привет, Джейн. Это Маттиас, мой приятель. У него отличная кровь, и он может продать вам немножко.
Ты пришел куда надо, она протянула мне по стойке несколько форм. Напомни твою фамилию, Грейс, сказала она, перебирая в папке стопку бумаг.
Старр.
Точно, как я могла забыть? А ты, Маттиас, сегодня сдаешь только плазму?
Да. И я Маттиас Уильям Шор, если вам нужно полное имя.
Грейс искоса посмотрела на меня:
Ну что ж, Маттиас Уильям Шор, меня зовут Грейсленд Мэри Старр. Счастлива познакомиться. И протянула мне руку.
Я поцеловал ее в ладонь.
Весьма польщен. Значит, Грейсленд?
Она покраснела.
Мои родители были фанаты Элвиса.
Прелестное имя для прелестной дамы.
Женщина за стойкой положила конец нашим куртуазным любезностям:
Грейс, ты тоже только кровь или еще и тромбоциты?
Сегодня я продаю свои огромные, роскошные тромбоциты, она придвинулась ко мне и прошептала мне на ухо: Ну как, тебя заводит?
Я засмеялся. Она могла притворяться бесстыдной, но это не скрывало ее милой, застенчивой натуры. Что-то в ней страшно привлекало меня, и мне хотелось лучше узнать ее.
После того как мы заполнили все формы и сдали кровь на проверку, нас отвели в большую комнату, где сдавали кровь еще десять человек. Мы легли друг напротив друга на узкие койки. Грейс с улыбкой смотрела, как мне в вену ввели иглу с трубкой. Ее же подключили к машине, которая забирала кровь из одной руки, отфильтровывала тромбоциты и возвращала плазму в другую руку. Я жевал печенье и смотрел, как моя кровь стекает в пластиковый пакет. Грейс приподняла в воздух стакан сока и сказала: «Твое здоровье».
У меня начала кружиться голова, я чувствовал себя как пьяный. Поле зрения затягивалось темной пустотой. Я приподнял свой сок в ее сторону:
Это лучшее свидание в моей жизни.
Она улыбнулась, но в глазах ее было сочувствие.
Кто сказал, что это свидание?
Я флегматично пожал плечами.
Давай договоримся. Если ты выдержишь все это и не грохнешься в обморок, я разрешу тебе пригласить меня на настоящее свидание, сказала она, и у меня перед глазами все окончательно потемнело.
Оказывается, нюхательные соли действительно работают. Я открыл глаза и увидел склонившуюся надо мной медсестру, похожую на Джулию Робертс. Ее густые брови соединялись над переносицей, а грива волос качалась в такт словам, когда она говорила:
Солнце, ты в порядке?
Я кивнул:
Кажется, да. А почему вы кверху ногами?
Она улыбнулась.
Кровать может наклоняться в разные стороны, так что, если кто-то теряет сознание, мы можем поднять его ноги выше уровня сердца.
Я все равно ничего не понял.
Спасибо, вы спасли мне жизнь.
Нет проблем.
Я глянул через комнату на Грейс. Она казалась в апатии.
Ты в порядке? тихо спросила она.
Я кивнул.
После того как из меня вытащили иглу и накормили сладким печеньем, сестра помогла мне встать.
Можешь оставаться здесь сколько захочешь, заверила она меня.
Я в порядке. Я просто посижу здесь с моей подружкой.
Я дотащился до Грейс, которая казалась бледной и измученной. Сидя в кресле около ее койки, я заметил, что ее руки и ноги покрыты мурашками. Она вытянула руки к изголовью, и ее платье задралось до уровня бедер. Она заметила мой взгляд и незаметно попыталась одернуть подол.
Ау, сказал я, разглядывая шестеренки и трубки машины над ее головой. Она выглядела, как творение какого-то безумного инженера.
Сам ты ау, ответила она тихим голосом.
Ты как?
Ничего, только устала и замерзла. Она закрыла глаза. Я встал и начал растирать ей плечи.
Чуть-чуть приоткрыв глаза, она слабо улыбнулась и прошептала: «Спасибо, Мэтт».
Мимо проходила медсестра. Я быстро подозвал ее.
Простите, вот ей холодно, и, кажется, она отключается.
Это нормально. Я сейчас принесу одеяло, ответила сестра, указывая на кресло неподалеку.
Я подскочил и схватил одеяло быстрее, чем сестра успела повернуться. Я укрыл Грейс снизу доверху, до самой шеи, и подоткнул одеяло по краям так, что она лежала как в коконе.
Отлично, сказал я. Пирожок Грейс.
Она тихо рассмеялась и снова закрыла глаза.
Я сел в кресло и стал смотреть на своего нового друга. На ней было совсем немного косметики, а может, и вовсе не было. Ресницы были длинными и темными, кожа безупречной, и от нее пахло фиалками и детской присыпкой. За короткое время нашего знакомства я понял, что, несмотря на ловкость, с которой она управлялась с окружающим миром, в ней была трогательная щемящая хрупкость, младенческая невинность, которую я сразу же заметил. Она прорывалась в ее глазах и в ее детских жестах.
Осмотрев комнату, я заметил несколько человек, похожих на бездомных. В углу один грязный оборванец, казавшийся нетрезвым, возмущался тем, что на общем блюде закончилось шоколадное печенье.
Откинув голову, я тоже закрыл глаза и незаметно погрузился в легкую дрему, сквозь которую слышал гудение машины, высасывающей тромбоциты Грейс и возвращающей кровь обратно в ее тело. Интересно, как часто она это делает, чтобы заработать полтинник?
Не знаю, сколько времени прошло, когда я почувствовал, как меня осторожно теребят за плечо:
Мэтти, очнись, пошли.
Я открыл глаза и увидел Грейс, с розовыми щеками и улыбкой до ушей. Наклонившись ко мне, она протянула мне двадцать пять долларов.
Здорово, да?
Она снова казалась совершенно нормальной и полной жизни, со своей крошечной сумочкой через плечо.
Тебе помочь?
Не, ты что! Я вскочил с кресла. Я чувствую себя на миллион баксов!
А выглядишь, как будто тебе до миллиона не хватает двадцати пяти!
Прядь волос выбилась из резинки, собирающей ее волосы в хвост. Я потянулся заправить эту прядь ей за ухо, но она резко отпрянула.
Я только хотел
Извини, она снова наклонилась, на этот раз позволив мне убрать прядь.
Ты так сладко пахнешь, заметил я. Ее лицо было в нескольких сантиметрах от моего, и она смотрела прямо на меня. Ее взгляд остановился на моих губах. Я провел по ним языком и немного придвинулся к ней. Она отвернулась.
Ну, идем?
Но я не чувствовал себя отвергнутым. Напротив, ее настороженность только больше притягивала меня. Мне было интересно.
Похоже, тут у них полно пьянчужек, сказал я, когда мы вышли на улицу. Как ты думаешь, у них тоже берут кровь?
Не знаю. Я никогда об этом не думала.
В небе сияло солнце, в кустах чирикали птички. Грейс вдруг замерла на месте. Наклонив голову, она внимательно наблюдала за муравьиной дорожкой, огибающей урну.
Чем мы теперь займемся? спросил я.
Она подняла голову.
Хочешь, достанем травки и пойдем в Вашингтонский парк?
Я засмеялся.
Думал, ты уже никогда не предложишь.
Пошли, укурок.
Она схватила меня за руку, и мы пошли. Спустя квартал она попыталась освободить свою руку, но я не пустил.
У тебя такие крошечные ручки.
На углу, пока мы ждали зеленого светофора, она все же вытянула свою руку из моей и подняла ее кверху.