Я вижу, согласилась Бодин.
Ужасно, но обида до сих пор сидит у меня внутри. Она там, хотя с Элис случилось что-то жуткое, чего она не заслуживала. Кто-то надругался над моей сестрой, украл у нее жизнь, и я хочу, чтобы он заплатил за это. Но я по-прежнему испытываю неприязнь к той эгоистке, которая не могла порадоваться моему счастью, не думала о матери, а думала только о себе.
Бодин отложила в сторону ноутбук и обняла Морин.
Мне нужно простить ее. Морин прижалась лицом к плечу дочери. Я должна как-то убедить себя и простить ее. Не ради нее, а ради мамы и меня самой.
Я ни разу не слышала, что вы с папой собирались построить дом. Я думаю, в какой-то степени ты простила ее давным-давно.
Выпрямившись снова, Морин попыталась отмахнуться:
Ну, ты не знаешь и о том, что когда-то я собиралась стать знаменитой и петь песни в стиле кантри.
У тебя такой чудесный голос.
Я не жалею, что не уехала в Нэшвилл, и уж точно не жалею, что растила своих детей в доме, где выросла сама. Все встает на нужные места, Бодин, если идти вперед и выполнять свой долг, правильно делая выбор.
Бодин услышала шаги цоканье каблуков, а не шарканье подошв, и когда они приблизились к коридору, Морин встрепенулась:
Селия!
Морин. А это, должно быть, твоя Бодин. Элегантная женщина с блестящими темно-русыми волосами до плеч подошла к ним и протянула Бодин руку: Я Селия Минноу.
Приятно познакомиться. Вы будете лечить Элис?
Да. Она снова повернулась к Морин. Мы можем поговорить?
А я пока начала было Бодин, но Селия махнула ей рукой.
Останьтесь. Ваша бабушка с восторгом говорит о вас. Селия села и поправила черную юбку. Я уже провела с Элис три сеанса помимо первого, оценочного занятия. Я могу в общих чертах рассказать вам о результатах.
Да, пожалуйста.
Я знаю, что ты подробно обсудила с доктором Гроувом ее физическую форму, и тебе известно, как он оценивает ее ментальное и эмоциональное состояние.
Селия, ты знаешь меня давно, и я надеюсь, что ты не станешь смягчать и танцевать вокруг да около.
Да, хорошо. Селия скрестила ноги в щиколотках. Элис много лет наносили серьезные физические, ментальные и эмоциональные травмы. Мы пока не можем определить, насколько долго это продолжалось. Она не помнит, и, возможно, ей просто было не на что опереться, чтобы это запомнить. Есть шанс, что к ней вернется память, но может и не вернуться. Скорее всего, она восстановится фрагментарно, в виде отдельных эпизодов. Я считаю, на протяжении этого неопределенного числа лет ее психика обрабатывалась методами физического насилия, поощрения и наказания. Твоя мать сообщила мне, что Элис никогда не была особенно набожной.
Нет.
А теперь она цитирует Священное Писание Ветхий Завет иногда дословно, иногда искаженно. Карающая десница Бога, превосходство и власть мужчины над женщиной. Первородный грех Евы. Опять же, я считаю, что эти взгляды результат ее психической обработки. Регулярное физическое насилие, религиозный фанатизм, лишение свободы и, поскольку она упоминает только одного мужчину, которого называет «Сэр», вероятная изоляция.
Пытки, сказала Морин.
Да, продолжительные, пока она не покорилась, пока не сломалась ее воля и она не покорилась воле ее мучителя. Он сексуальный садист, религиозный фанатик, психопат и женоненавистник. И он был ее кормильцем. Он дал ей кров, кормил и составлял хоть и ужасную, но компанию. Он бил ее, но и кормил. Он насиловал ее, но дал ей какую-то крышу над головой. Он лишил ее свободы, но поддерживал ее в том состоянии, в каком она сейчас, позволял ей соблюдать гигиену. Она полностью зависела от него. Она боится его и в то же время предана ему. Она верит, что он ее муж, а муж, пусть даже жестокий, поставлен Богом, чтобы повелевать.
Раньше никто не мог командовать Элис. А мальчики ей нравились мальчики, сказала Морин. Она знала о своей привлекательности и охотно пользовалась ею. Не в плохом смысле, нет. Она была беззаботной, может, даже черствой, бездушной. В то время она не стремилась выйти замуж и лишь твердила, что брак просто западня для женщин. Она твердила это и мне, когда мы готовились к свадьбе. Еще она была одержима идеей стать когда-нибудь свободной, желанной и знаменитой. Селия, она всегда была уверенной в себе, импульсивной, упрямой.
Раньше никто не мог командовать Элис. А мальчики ей нравились мальчики, сказала Морин. Она знала о своей привлекательности и охотно пользовалась ею. Не в плохом смысле, нет. Она была беззаботной, может, даже черствой, бездушной. В то время она не стремилась выйти замуж и лишь твердила, что брак просто западня для женщин. Она твердила это и мне, когда мы готовились к свадьбе. Еще она была одержима идеей стать когда-нибудь свободной, желанной и знаменитой. Селия, она всегда была уверенной в себе, импульсивной, упрямой.
Она хотела помыть свою палату.
Что?
По-видимому, она мыла свой дом через день. И теперь волнуется, что ей надо помыть свою палату.
Элис когда-то готова была остаться голодной, лишь бы не мыть посуду. Ее было невозможно заставить утром убрать кровать, каждый день она устраивала цирк. Морин запустила пальцы в каштановые волосы и потерла висок. Неужели кто-то может так изменить человека? Превратить его в свою полную противоположность?
Ну, если бить каждое утро и заставлять что-то делать
Я бы изменилась быстрее, договорила Морин.
Можно задать вопрос?
Конечно. Селия направила взгляд темно-карих глаз на Бодин.
Она несколько раз рожала. Она говорила что-нибудь про детей? Они никак не выходят у меня из головы.
Она сказала, что Сэр забирал их, их отец забирал их. Когда мы затрагивали эту тему, она замыкалась, становилась подавленной. Я не хочу затрагивать этот предмет, пока у нас не наладятся более доверительные отношения. Она приняла вашу мать но не как мать, а как компаньонку и как старшую. Еще она, кажется, доверяет шерифу Тейту, насколько вообще может кому-то доверять.
Они с Бобом дружили, сообщила Морин. Может, какое-то время не только дружили, но и испытывали друг к другу нечто большее.
Да, он говорил мне. Она приняла доктора Гроува, хоть по-прежнему нервничает во время осмотра и иногда боится сиделок. Но она послушная. Ест, когда приносят еду, спит, когда ей велят отдохнуть, моется, когда скажут. Кто догадался привезти ее матери вязание?
Бо догадалась.
Это превосходная терапия для обеих. Кора учит Элис вязать, и они спокойно проводят время. Большая польза для обеих. В общем, Морин, лечение требует времени, и я не могу сказать, сколько это продлится.
Она не может вечно оставаться в этой палате. Да и моя мать тоже.
Ты права, не может. Физически она уже достаточно окрепла, и ее можно выписывать. Мы с доктором Гроувом обсуждаем вариант реабилитационного центра.
Селия, ей надо вернуться домой. Иначе в другой больнице моя мать будет спать в ее палате так же, как и тут. Мы позаботимся об Элис дома.
Домашний уход, учитывая ее состояние, будет сложным и изматывающим. Ты просто должна понять, что это будет означать для Элис и для всех вас.
Ты порекомендуешь нам сиделок, раз они ей нужны. Ты продолжишь ее лечить. Мы будем возить ее к тебе каждый день, если ты скажешь, что это необходимо. Я все обдумала. Может, что-то подтолкнет ее к выздоровлению. Ее комната, вид из окна, Клементина и Гек они работали у нас тогда, когда мы с Элис были девчонками. Может, знакомая обстановка и нормальная жизнь помогут ей?
При нынешнем состоянии рассудка Элис ее нельзя оставлять без присмотра. Морин, она может уйти. Ей надо принимать лекарства, и самое главное ее ни в коем случае нельзя перегружать, на нее нельзя давить.
Кивнув, Морин снова потерла висок:
Я прочитала о таком состоянии, как у сестры, все, что смогла найти, и думаю, что мы поступим следующим образом. Вы с доктором Гроувом скажете мне, что можно, необходимо и чего нельзя делать. Мы будем следовать вашим рекомендациям. Я знаю, что могу забрать ее домой без вашего позволения, но не хочу этого делать. Но я и не хочу отправлять сестру в психиатрическую лечебницу ведь это как раз то, что вы называете реабилитационным центром. И я попробую обеспечить ей должный уход дома.
Надо, чтобы она дала согласие. Надо, чтобы она чувствовала, что может как-то контролировать свою жизнь.
Ладно.
Постоянно возить ее на сеансы будет опасно для психики и приведет к перевозбуждению. Если она и доктор Гроув согласятся, я тоже дам согласие, чтобы вы неделю подержали ее дома. Мне нужно будет приезжать к ней каждый день. И необходимо, чтобы возле нее круглосуточно дежурили сиделки с соответствующей квалификацией, пока я не увижу, что она достаточно восстановилась и не причинит себе вреда.
Себе вреда?
Речь не о суициде, сказала Селия. Но она может что-то сделать случайно. Ваша мать должна постоянно быть рядом.
Она и бабушка переберутся на ранчо и будут жить там столько, сколько надо.
Давайте сейчас и начнем. Селия встала. Пойдем со мной, ты увидишь ее и поговоришь.
Я я думала, что мне пока нельзя.
Уже можно.
О, я Дай мне секундочку. Морин выставила ладонь вперед. Все слишком быстро для меня.
Рядом с ней все пойдет еще быстрее.
Знаю. Поэтому я сейчас немного и растерялась. Но Морин встала. Бодин.
Я посижу здесь. Позвоню Клементине и попрошу приготовить для Элис комнату. Она будет готова, когда мы привезем ее домой.
Бодин, ты моя опора. Хорошо, Селия.
Путь по больничному коридору показался ей бесконечным, но закончился слишком быстро.
Я нервничаю.
Естественно.
Я хочу спросить, нормально ли выгляжу, но понимаю, что вопрос дурацкий.
Это тоже естественно, Морин. Ты будешь потрясена, увидев ее. Постарайся не показать этого.
Мне уже говорили.
Слышать от кого-то и увидеть самой разные вещи. Говори спокойно, называй ее Элис и скажи ей, кто ты. Она, скорее всего, не помнит тебя. Морин, там глубокий блок.
И это пройдет не скоро. Я слышала. Тяжело вздохнув, Морин ждала, когда Селия откроет дверь и она войдет к Элис.
Ей могли говорить об этом сотню раз, но ничто не могло подготовить ее к перемене в облике сестры. Ее словно ударили кулаком под дых, но она удержалась и не вскрикнула.
У нее задрожали руки, и она спрятала их в карманы, стараясь держаться непринужденно.
Элис сидела на кровати, ее длинные седеющие волосы были аккуратно заплетены. На коленях лежал зеленый клубок. Прикусив нижнюю губу, она старательно работала крючком.