Ну давай хотя бы теоретически, для полноты картины, предлагает она. Чем может быть хорошо Рэйзору быть с другой планеты?
Я молчу, обдумывая ее вопрос. Но мой мозг это рефлекторно отталкивает: обе идеи дерьмовые. Куинн не нужно превращать в сексуальную штучку, а Рэйзор не пришелец. И нет причин это менять.
Машина легко несется по шоссе, а Лола смотрит в окно, тоже раздумывая над собственным вопросом.
Именно в такие простые моменты мне кажется, что я влюбляюсь в нее еще сильнее.
Думаю, им можно позволить сделать что-то с визуальной картинкой, после нескольких минут молчания задумчиво произносит она. Что-нибудь более креативное типа флешбэков из его прошлой жизни вместо линейного повествования.
Я пожал плечами:
Наверное. Но делать флешбэки книжному Рэйзору из альтернативного времени все равно что сделать его пришельцем. Я в том смысле, что ты и так сделала его уникальным. Плюс эти временные сдвиги. А мультивселенная трансформирует параллельное время в гипервремя.
Я знаю, но, может, это подтверждает идею Остина. Сворачивание мультивселенной объясняет существование их всех. Может, идею о параллельном времени легче понять, потому что зрителям проще объединить в одно разные ипостаси одного и того же персонажа?
Я знаю, но, может, это подтверждает идею Остина. Сворачивание мультивселенной объясняет существование их всех. Может, идею о параллельном времени легче понять, потому что зрителям проще объединить в одно разные ипостаси одного и того же персонажа?
Думаю, твоя все же проще, замечаю я и добавляю: Более изящная. Она начинается с параллельной временной петли. И здесь не нужна ретроспектива.
Она согласно кивает:
Наверное, мне нужно просто услышать, что они скажут. Все просто, пока это только я и мои книги, плюс мои же идеи. И все становится иначе, когда сюда вовлечено большое количество людей.
Произнесенное грузом повисает между нами. Она собирается позволить Остину и сценаристам себя переубедить? Может, ей и стоит. Но у меня такое чувство, что я бы не стал. Будь я на ее месте, не уступил бы.
Это ведь не потому, что ты трусишь? спрашиваю я.
Лола наклоняет голову набок.
У меня здесь нет опыта, замечает она, добавляя: Я имею в виду фильм.
Но ты знаешь саму историю. Рэйзора. И Куинн.
Ведь Куинн это ты, хочу сказать я. Не дай ему изменить тебя. Не позволяй сексуализировать твой путь от хаоса к триумфу.
Кивнув, она снова поворачивается к окну.
Знаю. Просто хочу понять, как с этим справиться.
Что, если он будет настаивать на восемнадцатилетней Куинн? интересуюсь я. Или скажет, что без романтической сюжетной линии история Голливуду станет не нужна?
Лола оборачивается и смотрит на меня, а я ловлю вспышку ярости в ее глазах, после чего перевожу взгляд на дорогу.
Возможно, он прав, говорит она. Тогда это полный отстой. И да, выходит, что история должна быть романтической, чтобы стать коммерческим кино. Мы ведь не делаем из этого артхаус, а продали идею крупной студии. Прибыль тут ключевое понятие. И в общем-то я знала, на что шла.
Я прекрасно понимаю, о чем она, но внутри у меня все сжимается.
Ты не станешь оспаривать?
Конечно, стану, говорит она. И я знаю, о чем ты скажешь. Но, думаю, я хочу осознавать, что принимаю правильное решение. Видел бы ты ту встречу. Анджела и Ройя не сказали и по три слова, но они ведь исполнительные продюсеры. А по контракту у меня не очень много места для маневров.
Правда? Я вполне в курсе обсуждения образов женских героев в индустрии создания комиксов, но по-прежнему удивлен, что фильм Лолы в общем-то ей не принадлежит.
Она кивает:
Мне двадцать три. Я первая женщина, по комиксу которой создадут большое кино, и одна из немногих авторов, кто сам создает себе иллюстрации. Будь я Стэном Ли[26] или Джеффом Джонсом[27], да хоть неизвестным парнем моего возраста и опыта, я могла бы им в подробностях объяснить, какого хрена им нужно делать, и все бы послушались. У мужчин твердое убеждение, что только у таких же, как они, есть так называемое деловое чутье. А если я приду туда как Лола Кастл и начну спорить, скажут, что я бесцеремонная и что со мной не сработаться. Может, кто-нибудь даже использует термин сука.
Я чувствую, как моя челюсть сжимается. Знаю, она права, но все же:
Это же хрень какая-то.
Так устроен мир, замечает она. Первый вопрос, на который мне приходится отвечать, это каково быть женщиной в индустрии комиксов? И так на каждом интервью. Второй вопрос читает ли кто-нибудь из моих подруг комиксы?
Охренеть. Я никогда не думал об интервью в таком ключе. Кажется, там задают разумные вопросы, но чуть в сторону и вылезает подобный бред.
Как думаешь, Брайана Майкла Бендиса[28] кто-нибудь когда-нибудь спрашивал, читают ли его друзья комиксы? спрашивает она.
Невесело усмехнувшись, я отвечаю:
Наверное, нет.
Мы на каждой встрече спорим о куче нюансов, но я хочу готовиться к ним заранее, говорит она. Мне нужно сначала убедить саму себя, что эти изменения необходимы, потому что уверена: еще будет от чего впасть в шок, и я не хочу, чтобы обсуждения проходили за моей спиной.
И сейчас, вот прямо в это мгновение, я хочу сделать ей предложение.
Хочу остановить машину и встать на одно колено прямо на пыльной узкой обочине шоссе. Потому что Лоле не важна та чушь, и она понимает, что ей нужно действовать осторожно. Она найдет лучший способ сражаться за то, что создала.
Мы проезжаем мимо выглядывающих из-за пышных деревьев и железных оград домов не за один миллион, после чего сворачиваем на Сансет и въезжаем в подземный паркинг.
Мы проезжаем мимо выглядывающих из-за пышных деревьев и железных оград домов не за один миллион, после чего сворачиваем на Сансет и въезжаем в подземный паркинг.
Кругом чистейшие лифты и отполированные до блеска мраморные полы. Мы находим себя в списке в лобби, еще один ждет наверху. Пока идем, Лола берет меня за руку, но не в романтичном смысле; уверен, это ясно нам обоим. Просто именно это мы хотим сделать, прежде чем шагнуть из одного мира в другой. И наши руки как якорь друг для друга.
Это такая вечеринка, где все в черном, а официанты в основном модели и актеры ходят по залу с серебряными подносами, уставленными бокалами с шампанским и изысканными закусками. Грохочет музыка, и людям приходится ее перекрикивать. Зал несильно переполнен любителями тусовок, но, похоже, их все равно здесь немало.
Нас замечает какой-то парень у бара и машет Лоле рукой.
Он на десяток сантиметров ниже меня и повседневно одет в футболку и джинсы и среди продуманно одетых гостей он выглядит несколько отстойно.
Лолс! приветствует он и, подойдя, заключает ее в крепкие и почти нескончаемые объятия. Господи, по моим подсчетам, они видятся всего лишь второй раз. Я так рад, что ты пришла!
Она благодарит его за приглашение и жестом показывает на меня:
Остин, это мой друг Оливер.
Оливер, удивленно повторяет он. Я наслаждаюсь тем, как он, наклонив голову, меня рассматривает. По его ухмылочке сразу понятно, что он собирался сегодня трахнуть Лолу, и я надеюсь, теперь он пересмотрит свои планы. Не уверен, могу ли я претендовать на ее сердце, но хрен ему, а не ее тело, даже полмиллиметра.
Уж прости, дружок.
Он крепко пожимает мне руку:
Приятно познакомиться.
Больше нам сказать друг другу нечего, поэтому после нескольких секунд молчания он поворачивается к Лоле.
Хочу тебя кое-кому представить. Он оглядывает зал, показывая нам людей, которых видно с места, где мы стоим.
Парень в черных брюках и рубашке это сценарист. Другой парень в черном режиссер. Женщина в черном коктейльном платье вице-президент какой-то киностудии.
Лола сюда прекрасно вписывается. Наши девочки всегда шутили, что она похожа на крутую супергероиню, и это чистая правда. У нее аура спокойной силы и уверенности в себе, потому что она всегда доводит начатое до конца.
Теперь пошли, говорит ей Остин, и она хватает меня за руку. Ее ладонь липкая и с дрожащими пальцами. Давай найдем Лэнгдона.
Я делаю шаг назад, а из-за того, что Лола держит меня за руку, ей тоже приходится резко отступить и посмотреть на меня.
Иди занимайся своими делами, тихо говорю я. А я что-нибудь выпью и перекушу. Со мной все будет окей.
Уверен? спрашивает она.
Абсолютно. Мне только сейчас пришло в голову, что мероприятие закончится довольно поздно и мы сегодня домой не вернемся. И еще забронирую нам номера где-нибудь побли
Уже, с улыбкой успокаивает меня она.
Мое сердце начинает громко биться в груди, а Лола не сразу отворачивается.
Спасибо, что позаботилась. Наклониться и поцеловать ее в низ щеки, у самой шеи, представляется настолько правильным, что я так и делаю.
Возможно, сейчас я нарушил все границы, но по тому, как улыбается и сжимает мою руку, кажется, она не против.
Я сижу в баре, пью, закусываю и рассматриваю окружающих.
Это любопытно и сильно контрастирует с моей ежедневной жизнью. Мои покупатели самые обычные люди, вращающиеся в кругах, где ценят скорее комфорт, нежели роскошь.
Буквально никто из моих знакомых, кроме Харлоу и Анселя, а теперь и Лолы, сюда бы не вписался. Но это новая реальность Лолы, поэтому в каком-то смысле и моя тоже.
Она приходит где-то через полчаса и садится рядом:
Привет.
Привет. Я ставлю стакан и сжимаю ее руку. Я рад ее возвращению. Несмотря на собственную уверенность, что Лола никогда не сбежала бы с кем-то наподобие Остина, мне особо нечему было радоваться вдали от нее: Как все прошло?
Она улыбается и кивает кому-то в другом конце зала.
Хорошо, не переставая улыбаться, говорит она. Ну или я так думаю. У них куча идей. А я типа постаралась их выслушать.
Повернувшись ко мне, она добавляет:
Без оценок.
Все плохо, да?
Покачав головой, она отвечает:
Не все. Просто странно, когда что-то настолько личное больше тебе не принадлежит. Думаю, Лэнгдон уже много понаписал. А я пытаюсь не отвергнуть все, не глядя.
Хочешь, поговорим об этом попозже? догадываюсь я.
Она кивает, и когда бармен ее замечает, Лола наклоняется ближе, чтобы заказать напиток сквозь шум толпы. Он смешивает прямо при ней, а она молча наблюдает и выглядит при этом так, будто ей не терпится. Со слишком восторженной, как по мне, улыбкой забирает бокал и снова поворачивается ко мне.
И о чем ты хочешь поговорить сейчас? спрашиваю я.
Мы сейчас на крутой вечеринке, а ты преспокойно себе сидишь за стойкой целых полчаса, и за это время на тебя обратили внимание порядка пятнадцати дамочек, в мечтах уже утаскивающие тебя домой в свои жуткие подземелья для секса.