Аглая поморщилась:
Скучно. Давайте во что-нибудь сыграем.
Я придумала! Взвившаяся Варвара завязала на глаза Савве что-то вроде платка. В угадайку! Кого угадают, тот водит.
Временно ослепший Савва поднялся, руки растопырились. Все шарахнулись в стороны, включая меня. Комнатка таких размеров для пятерых не предназначалась, тем лучше было нашим веселушкам.
Я тут! по-детски взвизгивала Аглая, ныряя под могучую руку.
Варвара, Елистрат и я удирали молча. Главное не оказаться рядом с Аглаей, она таких сразу толкала на водящего.
Первой попалась Варвара не без помощи подруги. Тщательно ощупываемая добыча замерла на месте, ее губы едва сдерживали хихиканье то ли от щекотки, то ли от удовольствия.
Интересно, а бывает удовольствие от щекотки? Ведь от чего только ни бывает, если верить анонимам из интернета.
Пальцы несколько раз пробежались по мягким обводам, и Савве будто команду «Вольно!» в ухо гаркнули. Раздался выдох облегчения, по лицу расплылась нежная улыбка:
Варя.
Повязка на глазах сменила хозяина.
От Варвары уворачиваться оказалось проще. Плохо, что Аглая не давала играть нормально, постоянно подпихивала вперед. Оказавшись за спиной водящей, я на миг успокоился и врезался в нее, посланный толчком сзади. Обрадованная Варвара обернулась, руки попытались схватить меня за что возможно. Я отбил их в стороны.
Так не играю. Это не по правилам.
Варвара обиженно стянула повязку.
Тогда играем в желайки. Аглая отвернулась к двери. Готовы?
Готовы! ответила за ее спиной Варвара, и указательный палец направился на меня.
Этому поцеловать меня в губы!
Лицо с горящими угольками глаз радостно обернулось и скисло, угольки потухли, зажглись темные звездочки гнева. Аглая снисходительно выставила мордочку: ну, давай уже, что ли, раз так получилось.
У нас эта игра называлась фанты. И еще: до этого момента я никогда в жизни не целовался. Имеются в виду не мама с бабушкой.
Мои губы ткнулись в сухую алую твердь и попытались втянуть, как делали все в телевизоре. Аглая ядовито отстранилась.
Следующий! На нас снова смотрел ее недовольный затылок. Этого я отшлепаю, потому что у меня плохое настроение!
Варвара выбрала Елистрата. Войник покорно развернулся к стене, спина согнулась, пальцы приподняли юбку. Плюнув в ладонь, Аглая так припечатала войнику, что звон пошел. Варвара довольно смеялась, заскоки подружки если не восхищали ее, то явно не возмущали. Савва с жадностью наблюдал, радуясь, что досталось не ему.
Н-да уж. Фантазия у местных бедна, как только что купленный стационарный компьютер. Ее ночному величеству бы так залимонить. Глядишь, и воображение проснулось бы. Говорят, ремень хорошо помогает.
Этому, Аглая вновь отвернулась, пронести меня на загривке через поле и обратно.
В момент оглашения рука Варвары дернулась, перепрыгивая с изначальной себя на стоявшего рядом Савву. Тот промолчал. Смолчал и я. Варвару жалко, еще сломается под такой лошадью. И всех жалко: Аглая, жаждавшая игр с кавалерами, окрысится, и на нас обрушится новая придуманная гадость.
Савва перелез через окно, земля с жалобным писком промялась под жестко упершимися ступнями, стриженый затылок склонился: карета подана. Ночная хозяйка школы с удовольствием оседлала подставленную шею.
Стража снова не обратила внимания на гуляния ночной королевы.
Когда «лошадка» с наездницей вернулись, настроение Аглаи парило в небесах. И фантазия проснулась. Да еще как.
Этому, задала она новую задачку, зайти в комнату папринция и помахать нам из окна!
Палец напарницы злодейски указывал на меня.
Ну и пойду, решил я. Спит выполню задание. Не спит расскажу про летающий в темноте нож.
Провожали меня как героя. Добавлю: как героя в последний путь.
Где? глухо спросил я, как можно тише ступая по коридору.
Вот.
Нужная дверь оказалась через три других. Я резко выдохнул и потянул нащупанную ручку на себя.
Папринций спал. Кровать у него вполне земная (если вспомнить мою Землю) деревянная, высокая, с мягким матрасом. В остальном просто красивая комната местного жителя. Ни телевизоров, ни компьютеров, ни даже видеопроигрывателей.
В окне, боясь подойти, сигналили мне выбравшиеся на улицу игроки. Вдруг стало не до них. Кое-что привлекло взгляд. Очень важное кое-что. На тумбочке рядом с кроватью лежало развернутым то, что папринций рассматривал перед сном. А именно: схема воздушного шара.
Глава 13
Несколько раз махнув веселой компании во исполнение задания, я неслышно затворил за собой и направил стопы в родные пенаты. Игруны пусть развлекаются без меня. Учитывая предостережение дяди Люсика, вообще нужно держаться от них подальше. Надо бы еще прояснить почему.
Дверь вновь отнеслась с пониманием и совершила подвиг приоткрылась бесшумно. На счастье, Зарина уже спала. Видно, что ждала до последнего. Не сдаваясь, спящая девушка оставила руку на моем придвинутом лежаке. Заботливая, однако.
Ладошка соседки была возвращена на законную половину. Я тревожно замер: проснется? Маленькие губки сладко плямкнули, сонный пальчик почесал нос, реснички дрогнули, но не открылись. Пронесло.
Красивых снов, как здесь говорят. Кстати, хорошо говорят. Лайк.
Зная, что никто не видит, я потянулся со смачным хрустом и еще раз обернулся, намереваясь раздеться с удовольствием: широким махом скинуть штаны, как недавно Зарина упав на спину поперек лежака, одним движением вверх.
Упс. На меня смотрели два грустных глаза человека, обманутого в лучших чувствах. Зарина смотрела прямо в глаза глаза предавшего друга. Как расценивать иначе? Лежаки сдвинули, все дела сделали, болтай не хочу. А я, мерзавец, ушел играть с другими. Одно слово, предатель. Ну, в ее представлении предательница.
Детский сад. Еще прощения просить придется. Нетушки. Плотно завернувшись, я улегся на спину и уставился в потолок. Балки и бревенчатый настил выглядели надежно. Можно спать спокойно. Если дадут. Но не дадут.
У Карины есть на примете мальчик заговорила Зарина.
Начинается. Я закрыл глаза. Не помогло.
Говорит, хороший. Правильный. Если сложится, станет ее первым мужем.
Не выдержав, я полюбопытствовал:
Сколько можно всего?
Мужей? удивилась Зарина, щечки наивно зарумянились. Конечно, три. Куда ж больше-то?
Логично.
А жен? потянул я скользкую тему вдаль.
Смеешься?! Как это жен может быть несколько? Зачем?
А действительно. В старой кино-песенке про султана все жены занимались исключительно бытом: первая гладила халат, вторая шила, третья штопала носки, на долю султана оставалось переживать по поводу такого же количества тещ. Но если быт переложить на слуг или автоматику Действительно, зачем? Исключительно из чувства жадности и непоколебимой непокобелимости?
Во сколько зим у вас женятся? спросил я.
Теперь с семнадцати.
Теперь?
Зарина кивнула:
В далекие времена совершеннозимием считалось восемнадцать, но создавать семью нужно заранее, иначе не выживешь. Вот и создаем.
Сурово у них тут.
Чувствовалось, девушка очень хочет спросить, где я был, но не решается. Пока не решается.
Пока не решилась, я вспомнил, где был, и сам задался вопросом:
Войники кто они? Как ими становятся? Или это сословие как крепостные или, там, благородные
Зарина прыснула в кулак.
Ну, ты сравнила, задохнулась она от веселья. Войники потому и войники, что не крепостные и не благородные. Но крепостной может выбиться в войники, это да.
А если не философствовать? умоляюще попросил я. Объясни всю систему, снизу доверху, и перестану мучить безмерной ангельской глупостью.
Надеюсь, поймет, что бредовую тупизну вопросов вызывает именно невнятность ответов.
Зарина смилостивилась:
Начнем с крепостных. Они прикреплены к земле, где работают.
Я слушал внимательно. Пусть вещает банальности, лишь бы нарисовала полную картину, мне этого не хватает. Даже если художник из нее хреновый, пусть рисует как может. Малевич с моей точки зрения тоже не художник, но гений однозначно. Гений маркетинга. Вдруг и Зарина озарит искоркой прикладной гениальности? Потому ждем-с. Все что угодно, от эпохального шедевра до детской каляки-маляки, лишь бы по делу.
Рассказывать про всех подробно?
Очень подробно, со всеми финтифлюшками и завитушечками!
Сделав глубокий вдох, златовласое чудо приготовилось к долгому рассказу.
Крепостные не могут уходить из деревни далеко. Вообще никуда не могут ходить без законной причины. Если их меньше трех тоже. И не хотят. Зачем? Ну, если только любовь с крепостным другой деревни Тогда бывают побеги.
Перед глазами встали Ива и Хлыст наглядный пример.
Но их ловят и казнят, меланхолично вздохнув, продолжила Зарина. Некоторым крепостным бывает счастье: их берут в мужья свободные, которым не хватило мужчин в своем чине. Обычно мастерицы, но случается, что и войницы.
С крепостными понятно, кивнул я.
Первый свободный чин, не привязанный к земле намертво мастерицы и мастеровые. Деревенские и придворные. Их можно принять в семью и забрать с собой. Хорошего мастерового даже цариссе не стыдно иметь в мужьях. Ценятся умения.
Не происхождение? удивился я.
Зарина сморщила носик.
Понижаек при дворах как червей на трупе, и нужны они так же. Она засмеялась собственной шутке.
Кого? переспросил я.
Не знаешь, что такое черви?
Другое слово. Первое.
Понижайки? Это царь-войники. Если не пристроятся, мы зовем их понижайками.
Царь?..
Сыновья царисс. Ничего не умеют по сравнению с идущими вверх. Просто дополнительные мечи в семье. У себя дома их для простоты зовут принцами, хотя настоящим принцем по рождению не станешь, только по женитьбе.
Понравилось выражение «идущие вверх». Вот почему те понижайки. Социальный лифт в действии. Причем, в обе стороны согласно возможностям. Идиллия.
Я лежал на спине, руки закинуты за голову, чуть приподнятые колени согнуты и расслабиться получилось, и угроза раскрытия моей инаковости сведена к минимуму.
Правильно понял, решил я уточнить, что войники по чину равны сыновьям царисс, но ниже дочерей?
Естественно, подтвердила девушка внешнюю тупость моего глубокого вывода.
Она вдруг взвилась с лежака, подброшенная то ли внезапной мыслью, то ли утягивавшим в сон неудобством лежания. Или обычной девчоночьей вожжой под одно место, весьма знакомой по закидонам Томы. Босые ступни прошлепали к окну, ладони уперлись в подоконник, и изумительная фигурка, прокрутившись, плюхнулась в центр проема. Мягкий взор устремился на меня, ножки свесились, мило покачиваясь. Безмятежное детство во всей красе если забыть, что передо мной не маленькая девочка. А забыть никак не получалось, мешали бьющие по глазам обстоятельства.