Майкрофт поглядел на брата скептически:
Шерлок, ты действительно думаешь, что дело можно так быстро раскрыть? Даже с этой новой загадкой?
Удивительно, джентльмены, отвечал Холмс, как часто ключи к разгадке кажутся загадками и наоборот. Но да, Майкрофт, если вы с доктором Ватсоном готовы принять разгадку, какой бы она ни была, то мы найдем ее быстро. В конце концов, не забывай первое правило расследования
Да, да, перебил Майкрофт, нетерпеливо взмахнув рукой. Невозможное, невероятное, истинное такое вряд ли забудешь. Тяжело, словно тело сильнее обычного тянуло его к земле, Майкрофт пошел к двери. Ну хорошо, если ты говоришь, что дело можно раскрыть, я тебе верю. У меня и без того достаточно хлопот. Значит, я соберу молодых людей, и мы двинемся в Балморал. Что же до сэра Фрэнсиса я сделаю что могу, даже использую королевский приказ. Однако имей в виду, Шерлок, я обещал полиции, что они сегодня смогут вернуть тело Маккея родственникам. Мы и так слишком долго его держим.
Да, да, перебил Майкрофт, нетерпеливо взмахнув рукой. Невозможное, невероятное, истинное такое вряд ли забудешь. Тяжело, словно тело сильнее обычного тянуло его к земле, Майкрофт пошел к двери. Ну хорошо, если ты говоришь, что дело можно раскрыть, я тебе верю. У меня и без того достаточно хлопот. Значит, я соберу молодых людей, и мы двинемся в Балморал. Что же до сэра Фрэнсиса я сделаю что могу, даже использую королевский приказ. Однако имей в виду, Шерлок, я обещал полиции, что они сегодня смогут вернуть тело Маккея родственникам. Мы и так слишком долго его держим.
Да, верно, ответил Холмс. Не страшно, пусть забирают хоть сейчас.
Открыв дверь в темный коридор, Майкрофт кратко, начальственно рявкнул, подзывая Хэкетта: похоже, действие это еще больше истощило его силы.
Стало быть, джентльмены, я вернусь завтра вечером и чтобы у вас к этому времени были результаты. Хэкетт! снова гаркнул он. А, вы уже здесь В дверном проеме смутно замаячила фигура дворецкого, и я заметил, как глаза Майкрофта сузились. Вы что-то недалеко ушли, а, Хэкетт, скажете, нет?
Никак нет, сударь, отвечал тот как мне помстилось, отчасти даже с неловкостью. Но все эти старые лестницы мне уже знакомы, как
Не сомневаюсь, быстро оборвал его Майкрофт, по-прежнему явно сомневаясь в поведении дворецкого, но не желая углубляться в данную тему. Прикажите, чтобы подали экипаж. Миссис Хэкетт постелила джентльменам?
Да, сэр, и согрела постели, был ответ.
Хорошо. И Майкрофт добавил, обращаясь к нам: Вам обоим отдохнуть несколько часов. Не больше, не меньше. Вы должны быть в наилучшей форме.
Майкрофт направился к выходу, а Холмс вернулся к леднику. Он какое-то время осматривал тело, наконец покачал головой и выпрямился:
Что ж, Ватсон, давайте опять прикроем этого беднягу.
Я взял простыню и расправил ее на теле. При этом я впервые позволил себе вглядеться в синюшное измученное лицо Маккея.
Поистине ужасная кончина, сказал я. Однако на злодея он не похож.
Он и не был злодеем я готов поручиться за это своей репутацией, ответил Холмс.
Мне почему-то не верилось.
Но ведь он по меньшей мере вел двойную жизнь. Смерть человека говорит о нем не меньше, чем его внешний вид, Холмс.
Верно. Только если вы думаете, что эти раны доказательство виновности покойного, а не тех, кто их нанес, значит, ваше воображение взяло верх над здравым смыслом. Помните poignarder à léccosais, «заколоть по-шотландски». Не «казнить», но «заколоть» как и должно быть, ответственность лежит всецело на том, кто совершил это деяние. Холмс оглядел покрытый простыней труп. Если, конечно, предположить, что убийца был один, что маловероятно Но как бы то ни было идемте спать, Ватсон. Вы, должно быть, валитесь с ног.
Мой друг, со своей стороны, выглядел так, словно преспокойно почивал всю ночь; с ним часто бывало такое, когда он имел дело с явными доказательствами преступления.
И правда, ответил я, направляясь к первой из лестниц, узенькой и темной. Но у меня легче на душе.
Легче?
Да. С той самой минуты, как мы прибыли, вы ни разу не заговорили о духах и легендах.
Он хохотнул:
Это лишь временное улучшение, Ватсон, уверяю вас! Пока что у нас вполне достаточно фактов но будьте спокойны, до изучения потусторонних сил мы скоро доберемся. А может, это они доберутся до нас
Глава 8
Тайна западной башни
Я не очень удивился, когда, проснувшись в очаровательной дворцовой спальне с дубовыми панелями на стенах, обнаружил, что солнце уже садится. Майкрофт не велел нам спать слишком долго, но я знал, что брат его не обратит внимания на эти слова и не станет отдыхать вообще, а мне, напротив, позволит поспать сверх меры. Сознаюсь, это было мудрое решение хотя, проснувшись, я не мог сразу понять, который час и где я, в остальном мои умственные способности не пострадали. Я настолько хорошо соображал, что сразу заметил Холмса, который сидел на подоконнике одного из высоких окон в моей комнате, одетый точно как раньше, и все так же курил, глядя на живописные, мрачноватые развалины аббатства.
Холмс, проговорил я, спуская ноги на пол с огромной кровати под балдахином. Сколько времени?
Время, бодро ответил он, все так же глядя в окно, время не важно, важен час
Вы шутите или пытаетесь меня запутать?
Вы шутите или пытаетесь меня запутать?
Ну же, Ватсон, я пытаюсь храбриться, а вы мне не даете! Я просто хотел сказать, что скоро стемнеет. А с темнотой явятся, он повернулся ко мне и продолжил театральным голосом: создания, живущие во тьме
Я был не расположен к шутливой болтовне.
Я-то надеялся, что с темнотой явится ужин, сказал я, вставая. Я довольно голоден.
Я так и подумал, ответил Холмс. Я велел миссис Хэкетт принести вам тарелку сэндвичей вон она и чайник крепкого чаю.
Вы очень любезны, сказал я, спеша начать скромную трапезу.
Думаю, вам лучше не переедать, сказал Холмс, присоединяясь ко мне, но лишь ради чашки чаю. Сегодня ночью мы можем увидеть или услышать нечто такое, что, возможно, расстроит ваше пищеварение. Во всяком случае, я уже услышал кое-что.
Значит, вы не спали, как я и подозревал. И куда же вас завели ваши блуждания? Должно быть, подальше от недреманного ока Хэкетта. Я откусил от поистине королевского сэндвича ростбиф, кресс-салат и французская горчица и почувствовал мгновенный укол совести. Я не хотел так зло пошутить. Но
Да, этот его глаз необычное зрелище, верно? ответил Холмс. Вы заметили шрамы? Очень характерные.
В самом деле? Шрамы я заметил, но они мне ни о чем не сказали.
Нет? Ну что ж, может, я и ошибся. Скорее, Ватсон! Вы же не хотите упустить ее.
Кого ее? спросил я, пытаясь одеваться и одновременно дожевывая последний сэндвич с ростбифом.
Ну как же скорбный дух в западной башне! Неужели вы думали, что Холируд-Хаус вас разочарует? Вы ведь столько миль проехали, чтобы его увидеть!
Я завершал свой ужин, одевание и туалет и думал, что Холмс, конечно же, шутит, нет точно шутит и все же У меня до сих пор не было удовлетворительного ответа на вопрос, заданный мною в поезде несколько часов или несколько дней тому назад? о том, что думает лично Холмс насчет мстительного духа, обитающего в Холируд-Хаусе, виновника того ужаса, о котором мы слышали и который впоследствии увидели. Само собой, вмешательство подобного существа объяснило бы противоречивые и непонятные повреждения на теле Маккея; и я не мог бы с чистой совестью сказать, что полностью исключаю подобное жуткое объяснение. Но то, что Холмс постоянно возвращался к этому то ли потому, что сам верил, то ли намеренно, дабы воздействовать на мое настроение, определенно стало меня раздражать. Я решил, что предоставлю ему последнюю попытку с этим «духом в западной башне»: если окажется, что он решил надо мной причудливо подшутить, возможно, так же как он подшутил накануне над миссис Хадсон, вызвав ее справедливый гнев, я выскажу ему все, что думаю, притом не стесняясь в выражениях.
И лишь когда мы спустились по небольшой лестнице в восточном крыле здания, повернули за угол и двинулись по просторной, величественной Большой галерее на северной стороне главного этажа дворца, мимо портретов английских и шотландских королей, как реальных, так и (в последнем случае) мифических, мне пришло в голову: «А что, если он не шутит? Что мне делать тогда?»
Я не стал углубляться в эту мысль, поскольку сама идея, будто Холмс может серьезно говорить про «скорбный призрак в западной башне», теперь пугала меня и сбивала с толку еще больше, чем раньше, и я решил перестать об этом думать. Я остановился перед дворцовым портретом Марии, королевы шотландской.
Работа бездушной кисти француза, тихо произнес Холмс, подойдя ко мне. Глядя на этот портрет, сложно понять, почему Мария слыла красавицей. Однако у него есть преимущество он рисовался с натуры; на портрете в следующем зале Мария гораздо красивее, но тот портрет был написан через полных два века после ее смерти.
Однако, Холмс, ответил я, внимательно разглядывая портрет, нам неведомы тогдашние представления о красоте. Мария, несомненно, изящна, у нее тонкие черты лица; а слишком белая кожа, будто у трупа, и слишком высокий лоб ну что ж, такова была мода, и, возможно, художник несколько преувеличил эти черты. Кто знает, быть может, великие образы красоты нашего времени покажутся забавным уродством людям грядущих веков.
Ну, тут я с вами не спорю, Ватсон, ответил Холмс, двинувшись дальше. Как мы уже неоднократно говорили, женская красота и женские чары по вашей части, так что не стесняйтесь. Более того, сегодня ночью, как я подозреваю, нам даже понадобятся ваши способности разбираться в этом.
Он уже дошел до конца галереи и встал у тяжелой резной двери, ведущей, похоже, в какую-то часть дворца, куда посторонние не допускались: судя по виду, дверью этой почти не пользовались. По стилю она сильно отличалась от всего, что я видел во дворце.
За этой дверью располагаются покои, предназначавшиеся для супруги Карла II, шепотом объяснил Холмс. Они относятся уже к западной башне. Жена Карла, однако, быстро съехала отсюда; по официальной версии потому, что в других частях дворца апартаменты гораздо удобнее; однако дворецкий Хэкетт подозревает, что она бежала из этих покоев, ибо они находятся непосредственно под злосчастными комнатами королевы Марии.