Мы отправились в главное полицейское управление, чтобы поддержать Холмса, но столкнулись с ним в дверях; он передал нам, что думают руководители местной полиции о нашем решении вести расследование помимо них. Холмсу сообщили, что когда он придет с «настоящими вещественными доказательствами» (какой природы, ему не сказали, но егерские байки и предположительные «образцы волос» явно в виду не имелись), ему окажут иной прием; а пока что у офицеров полиции вполне достаточно и собственных забот в столице Шотландии (не в последнюю очередь расследование смертей Синклера и Маккея, которое им приходится вести своими силами), и у них нет времени гоняться за людьми, участие которых в преступлении еще не доказано и которые, может быть, уже покинули Эдинбург.
Значит, сколь ни трудно в это поверить, наш крохотный отряд остался защищать собственные жизни, а равно и честь Холируд-Хауса, в одиночестве. Мы с Холмсом, само собой, и раньше попадали в переплеты; только в нынешнем нашем положении переплет был настолько туг, что, похоже, превышал все мыслимые понятия о крепости оных; книга, на раскрытие коей нам предстояло положить столько сил, явилась пред нами из глубины веков из мрака самой Истории.
Глава 14
и Рубикон перейден
Когда мы втроем вернулись во дворец, темнота быстро сгущалась как в парке вокруг нас, так и у нас на душе. Майкрофту предстояла задача переломить настроение момента, превратив наш небольшой отряд в бодрую бригаду, способную оказать хорошо спланированное сопротивление лорду Фрэнсису и Виллу-Верняку, которые, как мы были совершенно уверены, попытаются сегодня ночью отвоевать свое богатство, нажитое тяжкими (хоть и незаконными) трудами. Без сомнения, именно поэтому лорд Фрэнсис не поехал с Майкрофтом обратно во дворец по возвращении из Балморала. Хотя ему было неизвестно, что именно мы знаем о его и его приспешника делишках, но сам факт, что мы не приняли очевидное объяснение смертей Синклера и Маккея и ведем дальнейшее расследование, предоставлял лорду Фрэнсису двоякую причину для бегства: во-первых, чтобы избежать ареста, во-вторых чтобы снестись с Виллом-Верняком и заручиться союзником. Однако уверенность наша в планах противника укрепилась вскоре по возвращении во дворец, когда Роберт Сэдлер едва ли не мимоходом помянул, что брат его удостоверился в наших с Холмсом подлинных личностях предыдущим вечером тем способом, коего мы больше всего опасались: посредством предательства в отеле «Роксбрург». Я столь сосредоточился на необходимости подкупа портье, что начисто забыл о своем знакомстве с барменом Джексоном, которому должен был бы заплатить аналогичную сумму, чтобы заручиться его молчанием; не получив оную, он выдал нас, сам того не сознавая. Сэдлер полагал, что нам это известно, настолько уверены мы были, что Вилл-Верняк и лорд Фрэнсис проникнут в дом со взломом; и хотя новые данные ничем не поколебали наших планов (отчего, собственно, и глаза на это открывать так поздно было почти что бессмысленно), нам с Робертом лег на плечи дополнительный груз вины.
Объединив силы, парочка почти наверняка собиралась выдвинуться против нас быстро, насколько это возможно под покровом ночи, вооруженная не шумными современными орудиями, а довольно устрашающим набором из личной коллекции Вилла Сэдлера: мы знали, что у него есть твари и приспособления, которые действуют абсолютно бесшумно и крайне эффективно, так что городская полиция не услышит ни звука. Стало быть, Хэкетту и Эндрю было велено запереть все ворота внутренней железной ограды дворца новыми цепями и замками, к которым, как мы надеялись, у наших противников не было ключей, а уничтожать их взрывами новых зарядов пироксилина и черного пороха они бы не осмелились. Остальные в это время готовили огнестрельное и холодное оружие, фонари и перевязочные материалы; пока мы этим занимались, не один из нас заметил вслух (и, наверное, каждый в той или иной степени почувствовал), что наши попытки отстоять королевскую резиденцию от вторжения такого странного врага словно переносят нас в прошлое назад в эпоху самой королевы шотландской и Давида Риццио.
Это чувство еще усилилось оттого, что Холмс вновь и вновь напоминал: передвигаясь по замку, мы должны оставаться в тех комнатах, окна которых смотрят во внутренний двор, избегая тех, что выходят на руины аббатства и парковые угодья; Холируд-Хаус не был задуман как крепость, объяснил Холмс, и широкие, высокие окна внешних комнат откроют нашим врагам ряд заманчивых мишеней особенно если учесть, что нас будут атаковать бесшумным оружием и мы не сможем ориентироваться по вспышкам пламени из дула, по которым в темноте так удобно выслеживать и отстреливать противников. В ответ на все эти мудрые советы головы послушно и мрачно склонялись, но никакие словесные наставления даже от самого Холмса не могли в должной степени приуготовить нас к тому первобытному натиску, что готов был обрушиться на нас.
Умнеть мы начали довольно скоро, и первый урок был как нельзя более нагляден. Мы были начеку уже три часа, и мисс Маккензи, кажется, пошатнулась под действием нервного напряжения: бедняжка принялась утверждать, что слышит шаги тихие, далекие, отдающиеся эхом по всему дворцу. Сначала, когда мы все принялись уверять ее, что это лишь игра воображения, девушка постаралась взять себя в руки; но не прошло и получаса, как из комнатки напротив столовой донесся звон разбитого оконного стекла и ночь пронзили безудержные вопли мисс Маккензи. Поднялся общий крик, и нам стоило немалых усилий наконец подчиниться приказу Холмса: хранить молчание, не перемещаться с места на место без необходимости, погасить горевшие на столе лампы и свечи.
Эти меры, быть может, покажутся вам чересчур суровыми, заявил Холмс, но они жизненно важны я не преувеличу, сказав, что наши жизни зависят от того, насколько мы сохраним самообладание, когда враг пытается посеять среди нас панику. Эти мудрые слова оказали нужное воздействие на весь наш отряд; даже мисс Маккензи, несмотря на эмоциональное и нервное истощение предшествующих дней, старалась совладать с новым ужасом, насколько хватало сил ее юного сердца. Хэкетт, продолжал Холмс, следуйте за мной, и если у вас есть ломик или стамеска, будьте добры, захватите их!
Хэкетт схватил какой-то инструмент, и они с Холмсом вбежали в комнату напротив; стоило противнику заметить движение в комнате, как снова дважды зазвенело бьющееся стекло. Наблюдая из дверного проема столовой, я видел раму по крайней мере одного небольшого окна напротив решетки окон выделялись на фоне освещенного луной неба; разглядывая участок стены, я понял, что́ происходит, и содрогнулся.
Стрелы! закричал я, заметив именно подобное орудие, торчащее в столе в комнате напротив. Холмс, Хэкетт! Ради бога, осторожно, вас видно лучнику в лунном свете!
Вы почти правы, Ватсон, раздался голос Холмса. Только это не просто стрелы как я и подозревал, это гораздо более опасные штуки, и по крайней мере на одной из них письмо!
Я некоторое время обдумывал сие заявление, слушая вместе с остальным отрядом грохот и скрежет металла о дерево, доносящийся из соседней комнатки. Потом встал на прикрытие с прекрасной охотничьей винтовкой «Холланд и Холланд» калибра 0.375 на основе винтовки «Маузер», пока двое наших, ушедшие на разведку в комнату напротив, не вернулись обратно.
В одной руке Холмс действительно держал стрелу, но теперь я понял, что он имел в виду.
В одной руке Холмс действительно держал стрелу, но теперь я понял, что он имел в виду.
Арбалетная стрела! воскликнул я, потому что это была она: гораздо короче и толще обычной, какими стреляют из простого или двояковыгнутого лука, но в данном случае гораздо эффективнее, потому что бо́льшая масса такой стрелы обеспечивала большую точность боя при прохождении через преграду например, оконное стекло. Когда-то такие стрелы пробивали рыцарский доспех и у нас, в этих открытых комнатах, не было никаких шансов. Вокруг стрелы была обернута, похоже, писчая бумага; Холмс уселся за стол, мы снова зажгли лампы и свечи и смотрели, как он осторожно снимает записку с древка.
Роберт, может, ваш брат и не разбирается в современных взрывчатых веществах, но из старинного оружия он стреляет просто поразительно отсюда до западных ворот не меньше пятидесяти ярдов, и хотя на линии огня не так много деревьев, худшему стрелку они наверняка помешали бы!
Да, доктор, ответил Роберт Сэдлер. Когда мистер Холмс говорил, что мы должны оставаться во внутренних комнатах, если нам дорога жизнь, он не преувеличивал: это жестокое оружие, Вилл может им отстрелить зайцу уши с пятидесяти ярдов, я сам видел!
Холмс прочитал записку (похоже, очень короткую) и в замешательстве поднял брови.
Что такое, Холмс? осведомился я. Наверняка они требуют нашей капитуляции?
Я тоже так думал, ответил Холмс намеренно, даже нарочито ровным голосом. Но это гораздо более личное. И гораздо более чудовищное Он кинул быстрый взгляд на мисс Маккензи, чье лицо снова заволокло ужасом. Миссис Хэкетт, сказал Холмс, предчувствуя новый кризис, быть может, вам лучше вернуться в кухню вместе с племянницей
Не пойду! крикнула девушка, с удивительной быстротой бросилась к Холмсу и выхватила у него из руки записку Холмс просто не успел ее убрать. Уставившись на бумагу, девушка медленно попятилась к двери в коридор. Да пробормотала она. Да, я так и знала я этого не вынесу он хочет забрать меня!..
Кто, дорогая моя? спросил я, очень осторожно подвигаясь к ней.
Ш-ш, Элли, мы тебе поможем, сказала миссис Хэкетт. Здесь никого нет
Есть! вскричала Элли. Я же говорила, что слыхала его! Он опять бродит, неужто не понимаете? Ужасно было слышать ее, а еще ужаснее видеть, потому что, выкрикивая это, девушка тряслась всем телом. Я ушла оттуда, где мне велено было ждать, я его предала, неужто не ясно? А теперь он за мной пришел
Нет, Элли, сказал Роберт, пытаясь подойти и как-то утешить ее. Вилл не может просто так сюда прийти, мы бы знали
Да не Вилл! Голос девушки уже срывался на визг. Это он мне надо обратно в башню, он велел мне быть там, может, если я пойду, он меня оставит в живых!
Не нравится мне это, Ватсон, тихо, настойчиво сказал мне Холмс. У вас есть чем ее успокоить?
Я покачал головой, чувствуя себя совершенно беспомощным; но тут я увидел на другой стороне комнаты буфет и, подойдя к нему, сказал:
Мисс Маккензи, может, выпьете бренди? Попробуйте
Но когда я налил немного и попытался передать стакан девушке, она взвыла еще громче:
Нет! Я помню, вы меня тогда уговорили спуститься! Мне надо обратно, не видите? Я должна была ждать там, а теперь он за мной придет!..
Видя, что девушка не слышит голоса разума, Роберт попытался крепко схватить ее за плечи, но она опять вырвалась.