О! почти прокричала Харпер. Это так
Мрачно?
Я хотела сказать сильно.
И неожиданно.
Любой в старшей школе сказал бы, что его жизнь полна любви, легкости и комфорта. Что он понятия не имеет, что такое страдания. Сейчас же ей казалось, что она заглянула в чуть приоткрытую дверь и увидела то, что вообще не предназначалось для взглядов посторонних.
Резкий звук заставил Харпер подпрыгнуть на стуле.
Кормак поставил свой бокал на барную стойку.
Моя мать вовсе не мрачная личность. Обстоятельства сыграли свою роль. Среда. Злополучный выбор.
Гнетущее молчание воцарилось между ними. И теперь была ее очередь заполнять неловкую паузу. Кормак провел руками по лицу, а затем взъерошил волосы. Давненько мужчина не обращался к ней за утешением. Волна сожаления накрыла ее. Что, если сын лондонского ресторатора был прав? И она просто бездушный робот? Бесчувственная. Закрытая для человеческих эмоций.
Одним глотком допив воду, Харпер повернулась к Кормаку:
Расскажи мне.
Кормак непонимающе посмотрел на нее.
О твоей матери и обо всем, что с ней связано, отчаянно пытаясь проговаривать четко каждое слово, попросила Харпер. Думай обо мне не как о Харпер Эддисон, сногсшибательной старшей сестре Лолы, а как о незнакомке, которая уедет на следующей неделе, и все, что ты расскажешь мне, уедет со мной.
Кормак пристально посмотрел на нее, а затем с явным усилием отвел взгляд и поднял руку, заказывая еще пива. Когда бармен поставил перед ним новое пиво, Кормак сказал:
Эта песня.
Какая песня?
Он подбородком указал в сторону оркестра.
Та, что тебе так нравится. Мой отец включал ее в течение всей ночи, когда отсиживался в своем кабинете. И эта песня означала, что между ним и моей матерью стена. Безвыходное положение. Кормак поднял свой бокал, словно собирался произнести тост, но не стал, а в три глотка осушил содержимое бокала.
Я так понимаю, что твой отец вовсе не милый тип.
Кормак рассмеялся.
Ему скорее подходит определение «подонок».
Ну так разве твоя мать не сама его выбрала?
Кормак кивнул:
Он обвинял меня в том, что я забираю все ее внимание себе. Он обвинял ее в моем существовании. Он обвинял нас во всем.
Харпер ощутила, как внутри что-то болезненно сжалось. Ей было безумно жаль Кормака.
Нас с Лолой воспитывал отец.
Кормак посмотрел на нее внимательнее прежнего. В его взгляде читалась теплота.
А где была твоя мать?
Она ушла. Я была слишком маленькой, чтобы помнить это. Разговор давался ей тяжело. Все же количество выпитого явно сказывалось. Наш отец с ним было трудно. Он забирал нас из школы, чтобы целый день проводить с нами на пляже. Или он разучивал танец, который мы потом показывали ему. Или мог разбудить нас в полночь, чтобы устроить праздник шоколада.
Звучит чудовищно.
Так происходило большую часть времени. Когда его дела шли прекрасно, тогда все было ярко и блестяще. Но когда на работе случались проблемы Как-то раз он пришел домой с целым выводком котят, забыв, что у Лолы аллергия. А бывало, что он вообще забывал забирать нас из школы.
Он часто вел себя жестоко? поинтересовался Кормак.
Харпер посмотрела на Кормака и увидела, что он безотрывно наблюдает за ней.
Нет. Просто он был ненадежным. Даже в хорошие времена, мне казалось, что я иду то тонкому льду и вот-вот провалюсь.
Харпер оперлась локтями о барную стойку и обхватила голову руками. Неужели она всегда так себя чувствовала? Даже в детстве? Скорее всего, она просто не позволяла себе говорить это. Потому что тогда хорошие воспоминания об отце стерлись бы, а она так хотела их сохранить.
Может, у него просто было какое-то заболевание? Какое-то расстройство?
Она медленно повернула голову и посмотрела на Кормака.
О, прости, мы говорили о тебе, о твоем отце, а я так бессовестно перевела на себя внимание.
Кормак улыбнулся нежно, как будто стал чувствовать себя лучше. Как будто разговор с ней действительно помог ему.
Это называется доверительная беседа, Харпер. Все взрослые люди так делают, чтобы лучше узнать друг друга.
Хочешь сказать, что у нас с тобой доверие.
Похоже на то.
Харпер сглотнула, пытаясь подавить неприятные ощущения.
А твой был жестоким?
Скорее злым.
А почему?
Понятия не имею. Единственное, что я точно знаю, он всегда старался доказать другим их незначительность. Как будто бы это был единственный способ для самоутверждения.
Мне правда очень жаль.
Да Он умер, резко признался Кормак. Сердечный приступ несколько лет назад.
Харпер кивнула.
А твоя мать?
Она молодец. Для нее жизнь продолжается, она вышла замуж за хорошего человека с лысиной и домом на колесах.
Кормак достал телефон из заднего кармана джинсов и подвинул к Харпер. Под контактом с надписью «мама» была фотография привлекательной женщины с короткой стрижкой, и также там значилось сообщение, которое пришло несколько минут назад.
«Извини, приятель, не смогу приехать на свадьбу Грэя. Обожаю рифы, поэтому задержусь здесь подольше. Люблю. Мама».
Харпер посмотрела на Кормака и увидела, что он невидящим взглядом уставился на телефон.
Ты на самом деле надеялся, что она приедет?
Он медленно выдохнул:
Да, именно так.
Как долго она отсутствует?
Харпер посмотрела на Кормака и увидела, что он невидящим взглядом уставился на телефон.
Ты на самом деле надеялся, что она приедет?
Он медленно выдохнул:
Да, именно так.
Как долго она отсутствует?
Год или чуть больше.
Похоже, она отлично проводит время.
Кормак сидел неподвижно, но вскоре резко произнес:
Не понимаю, почему я все тебе рассказал?
Может, потому, что я попросила?
Он фыркнул:
Может быть.
Музыка стихла, и Харпер посмотрела на танцпол. Лола и Грэй все еще медленно двигались в такт музыке.
Очевидно, все мечтают найти человека, с которым было бы комфортно даже молчать.
С того момента, как Харпер посмотрела в глаза Кормаку у дома Чедвиков, между ними возникла какая-то сумасшедшая химия. Она подумала, что это скрытое влечение. Теперь же она задавалась вопросом: не начинает ли с новой силой влюбляться в этого человека?
Харпер нервно сглотнула и потянулась к своей воде.
Испортил такое отличное настроение, Уортон, поддела она его и сделала глоток.
Он рассмеялся.
Харпер с интересом посмотрела на него и не смогла удержаться от улыбки. А потом и сама рассмеялась от души.
Когда они оба успокоились, Кормак сделал знак бармену, чтобы тот подал им две ледяных воды. И они немного посидели молча, пока Кормак наконец не сказал:
Ты, Харпер Эддисон, неожиданное чудо и прелесть. До тех пор, пока ты не упрямишься и не кусаешься.
Ну а ты, Кормак Уортон, гораздо глубже, чем кажешься на первый взгляд.
Кормак рассмеялся и поднял свой стакан с водой. Она сделала то же самое, и они чокнулись. А потом выпили воду.
Харпер чувствовала себя странно легко и свободно. Она уже и забыла, когда испытывала нечто подобное последний раз. И, поддавшись этой легкости, она услышала себя, произносящую:
Так что на самом деле ты думаешь о счастливой паре? И на этот раз я хочу услышать правду.
Глава 6
Кормак посмотрел на нее в упор, а затем отвел глаза и взглянул на танцпол. Что-то странное промелькнуло в его глазах, какая-то затаенная боль.
Давай, Кормак, продолжала давить Харпер. Скажи мне, что ты на самом деле думаешь о Лоле и Грэе.
Мне кажется, они безумно влюблены друг в друга.
Правда?
Его глаза сузились.
А ты этого не видишь?
Да брось, Кормак, ты же умный парень.
Что ж, спасибо.
Она с любопытством взглянула на него.
Ты знаешь Грэя намного лучше, чем я, поэтому скажи мне, если я ошибаюсь, думая, что единственное его желание весело покататься на волнах.
Кормак промолчал.
Такой человек просто не создан для семьи. Ему нужны легкие отношения без обязательств. Ты не можешь серьезно утверждать, что свадьба должна состояться.
Что ты имеешь против Грэя?
Да ничего на самом деле. Но звезд он с неба явно не хватает
Кормак отпрянул от нее, изобразив ужас.
Ты невероятна, заметил он.
А вот Лола совсем другое дело. Она намного ярче своего будущего мужа. И я дала ей слишком много свободы. И когда-нибудь она пожалеет об этом. И о нем она тоже пожалеет.
Кормак покачал головой.
Тогда скажи мне, в чем я ошибаюсь. Убеди меня, почему я должна думать, что Грэй достаточно хорош для моей сестры?
Потому что он Грэй! Конечно, кому-то он может показаться немного не от мира сего. Но здесь у нас все парни такие, абсолютно безбашенные. Он обожает твою сестру. Чего еще можно желать?
Харпер тяжело вздохнула. «Хороший человек», который «обожал ее сестру»?
И Лола не могла бы пожелать себе лучших родственников, чем Ди-Ди и Вестон.
Харпер фыркнула. Он явно не поймет ее. Харпер резко отодвинула стул. Кормак повернулся, загородив ей дорогу.
Куда ты идешь?
В дамскую комнату. На танцпол. Какое это имеет значение?
Не делай глупостей, Харпер. Не делай того, о чем потом пожалеешь. Он наклонился к ней и пристально посмотрел ей в глаза. Ответь еще вот на какой вопрос: что ты имеешь против Чедвиков?
Нет. Не сейчас. Сначала она должна поговорить с Лолой.
Кормак оглянулся, словно ища поддержки, но случайно задел ногой Харпер, даже не заметив этого. Зато Харпер заметила.
Ответь мне, что Лола может дать моему лучшему другу, которого я знаю как самого себя? Кроме озлобленной и растерянной женщины, которую она редко видит, и двух пропавших без вести родителей с мутным прошлым?
Харпер побледнела.
Ого, с трудом произнесла она, ты правда хочешь поговорить об этом?
Харпер побледнела.
Ого, с трудом произнесла она, ты правда хочешь поговорить об этом?
Мышцы на щеках Кормака нервно дернулись.
Слушай, мне нечего тебе доказывать, Кормак. У нас с тобой совершенно не те отношения, мы не друзья. Единственное, чего я хочу по-настоящему, убедиться, что моя сестра будет действительно счастлива с этим мужчиной.
Кормак поднял руку и в растерянности потер лицо, а потом посмотрел куда-то в сторону.
И самое ужасное, что ты действительно веришь в это.
Харпер откинулась назад.
Что ты сказал?
Если тебе действительно так важно счастье сестры, почему тебя так долго не было рядом с ней? Почему ты не можешь просто порадоваться за нее сейчас? Черт, если это все, что тебя заботит, то почему ты не танцуешь сейчас с Лолой, когда у тебя есть такой шанс? Почему ты сидишь здесь, со мной?
Харпер настолько поразили его слова, что она несколько секунд растерянно открывала и закрывала рот, не зная, что сказать. Кормак же рухнул на стол и расхохотался. Смех был громким и вызывающим. Правда, он быстро взял себя в руки. Его волосы были взъерошены, глаза горели диким огнем, она даже на секунду забыла, что они здесь делают.