Май отхлебнула чай и слегка поморщилась.
Тебе не нравится чай, Май? спросила Дженис.
Не знаю, сказала Май. Я думала, он по вкусу напоминает кофе.
Мы с утра искупались, сказала Хедвиг Бьёрк. На пристани. После этого так приятно выпить чашечку горячего чая. Теперь мы прогуляемся по берегу. Пойдете с нами? Заодно соберете береговые растения для гербария.
Ну, Хедвиг, сказала Дженис и рассмеялась. Пусть девочки побудут вместе. Ведь Май сегодня уезжает домой, не так ли?
Да, сказала Штеффи. Лучше мы останемся дома. Мы обещали сварить кофе к приходу тети Марты.
Полчаса спустя Хедвиг Бьёрк с Дженис ушли, переодевшись в шорты и спортивную обувь. Хедвиг Бьёрк несла сумку натуралиста для растений и маленький сачок. У Дженис в сумке через плечо лежала книга.
Штеффи и Май сидели на ступеньках на солнце и провожали их взглядом.
Я видела их рано утром, сказала Май, когда Хедвиг Бьёрк отошли на приличное расстояние. Они купались голышом.
Я знаю, сказала Штеффи. Они делают так каждое утро. Тете Марте это не нравится, но она ничего не говорит. По крайней мере, когда дядя Эверт дома, они прекращают.
Кажется, они такие хорошие подруги, сказала Май. Настоящие подруги, хотя взрослые. Вот бы нам так! Мы могли бы жить вместе. Ты бы изучала медицину, а я ходила бы в Социальный институт. Потом мы бы вместе работали в детском здравоохранении.
Май сняла очки и потерла переносицу, она делала так, когда волновалась.
Скорее всего, я здесь не останусь, сказала Штеффи. После окончания войны.
Но твои родители могли бы приехать сюда?
Я не знаю, сказала Штеффи. Не знаю, дома ли я здесь. Или в Вене. Или еще где-нибудь.
Май сидела и молчала.
Если ты уедешь, наконец сказала она, у меня никогда не будет такого друга, как ты.
Она надела очки. Ее глаза блестели за стеклами.
У меня тоже, сказала Штеффи. Не будет такого друга, как ты. И все же я должна буду уехать.
Май протянула руку. Осторожно кончиками пальцев она коснулась щеки Штеффи. Штеффи положила свою ладонь на руку Май и прижала ее к щеке.
Странно, сказала Май. До того, как мы встретились, я всегда чувствовала себя одинокой. Хотя у меня были мама, папа, братья и сестры, друзья во дворе и одноклассники. Но мне всегда казалось, что я другая. А потом я встретила тебя, и хотя мы такие разные, мы словно знали друг друга всю жизнь. Правда, это странно?
Штеффи кивнула.
Родственные души, сказала она. Это про нас.
Май посмотрела на нее.
Можно, я положу голову тебе на колени?
Штеффи кивнула. Май пересела на пару ступеней ниже и откинулась назад. Ее голова казалась тяжелой. Штеффи бережно гладила ее волосы. Они просидели так довольно долго и забыли поставить кофе. Только услыхав, как затрещали на щебенке покрышки велосипеда тети Марты, спускавшейся с холма, они вскочили и бросились в кухню.
Май посмотрела на нее.
Можно, я положу голову тебе на колени?
Штеффи кивнула. Май пересела на пару ступеней ниже и откинулась назад. Ее голова казалась тяжелой. Штеффи бережно гладила ее волосы. Они просидели так довольно долго и забыли поставить кофе. Только услыхав, как затрещали на щебенке покрышки велосипеда тети Марты, спускавшейся с холма, они вскочили и бросились в кухню.
После ужина Штеффи повезла Май на своем велосипеде на пристань. Май сидела на багажнике, а ее сумка висела на руле. Тяжело было ехать по холмам. На особо крутом подъеме им пришлось спешиться и вести велосипед в гору.
У магазина они встретили Сильвию, дочь торговца, которая мучила Штеффи в первый год на острове. Она едва поздоровалась: лишь приподняла брови и почти незаметно кивнула.
Она не училась в нашей школе? спросила Май, когда Сильвия прошла мимо.
Училась, сказала Штеффи. Начала вместе с нами. Но не справилась с учебой. Потом перешла в торговую школу.
Говоря это, Штеффи испытывала злой триумф. Она не простила Сильвию.
Почему у нее такой высокомерный вид? спросила Май.
Она дочь торговца, ответила Штеффи. Знаешь, в основном здесь живут рыбаки. Те, кому не нужно ходить в грязной спецодежде, наверное, считают, что они лучше. Во всяком случае, Сильвия точно считает, что она лучше, чем такие, как мы.
Как мы.
Прошло четыре года, и Штеффи почти забыла, что когда-то сама жила в большой красивой квартире с мягкими коврами и старинной мебелью. Что у них с Нелли была просторная светлая детская, а в папином кабинете было полно книг. Если бы она осталась жить там, она бы никогда не познакомилась с кем-то вроде Май. Или с кем-то вроде Веры.
Они скатились под гору и доехали до пристани. Народ уже стоял и ждал, когда выпустят посадочный трап. Штеффи и Май занесли сумку.
Послышался гудок парохода, он взял курс к посадочным мосткам. Штеффи и Май обнялись.
Увидимся через три недели, сказала Штеффи.
На воскресенье приедет вся семья Май. Младшие искупаются в бухте, а родители Май и тетя Марта наконец познакомятся.
Штеффи стояла на мостках и махала рукой, пока могла видеть у перил Май.
Глава 24
Почему ты мне ничего не сказала?
Штеффи была возмущена. До последнего она надеялась, что Май ошиблась. Что Вера вовсе не ждет ребенка. Но Вера не стала это отрицать. Да, она ждала ребенка. В январе.
Я не знаю, сказала Вера. Я думала, что в свое время ты узнаешь.
И что ты будешь делать?
Мы с Рикардом помолвлены, сказала Вера. Посмотри, вот кольцо.
Только сейчас Штеффи увидела узкое золотое кольцо на безымянном пальце левой руки Веры.
Осенью мы поженимся, сказала Вера.
Поженитесь? Тебе же только шестнадцать!
Разумеется, нам придется обратиться в высшие инстанции. Но когда ждешь ребенка, обычно дают добро.
Но все, что ты хотела сделать? Сниматься в кино? Стать знаменитой?
Детские глупости, сказала Вера. Во всяком случае, уже слишком поздно.
Она выглядела уставшей. Лицо немного отекло, красивые рыжие волосы потускнели и растрепались.
Штеффи пришла в негодование. Она никогда по-настоящему не верила в Верины мечты стать кинозвездой, но теперь ей казалось, что Вера сдалась. Словно ее жизнь закончилась. Если только не
Она должна знать.
Ты его любишь?
Люблю, сказала Вера. Казалось, они разговаривали в кино. Он довольно мил. Он хочет заботиться обо мне и о малыше. А когда он закончит учебу на инженера, станет хорошо зарабатывать.
Как ты можешь? закричала Штеффи. Ты выходишь за него замуж, потому что он милый?
Вера посмотрела ей в глаза. Старое упрямство засветилось в ее взгляде.
Что ты можешь мне предложить? Ведь ты всегда все знаешь?
Штеффи прикусила губу.
Я не позволю каким-то шарлатанам убить его, продолжала Вера, и, возможно, покалечить меня на всю жизнь. И я не позволю своему малышу расти без отца, как я. Думаешь, легко быть единственным на острове незаконнорожденным ребенком, на которого все смотрят свысока?
Ты могла бы родить ребенка, сказала Штеффи. И
отдать его? закончила за нее Вера. От кого я это слышу! Я думала, ты поймешь. Ведь тебя тоже отдали.
Штеффи замолчала. Вера права. Но что-то не так. Не было никакого выхода.
О, Вера, сказала Штеффи. Мне так жаль.
Ничего, сказала Вера. Он милый. У нас все будет хорошо. Я рада, что он хочет заботиться о нас.
Ничего, сказала Вера. Он милый. У нас все будет хорошо. Я рада, что он хочет заботиться о нас.
Само собой! сказала Штеффи. Ведь это и его ребенок. Не только твой.
Да, сказала Вера. В этом ты права.
Дядя Эверт был бледен и молчалив. Он сидел за разделочным столом в кухне подвального этажа и намазывал маргарин на кусок хрустящего хлебца. Штеффи видела, как подрагивала его рука, которой он держал нож.
Это снова случилось. Рыбацкая лодка с острова подорвалась на мине. В этот раз вся команда выжила, помогли рыбаки с других лодок.
Мы были на волосок от смерти, сказал дядя Эверт. Сил нет терпеть такое. А это случилось в шведских водах. Так же, как с «Волком».
Штеффи содрогнулась. Недалеко от острова на морском дне лежала подводная лодка «Волк» со своим экипажем. Лодку должны поднять. Водолазы уже готовились к подъему. Нужно успеть до осени.
Иногда я думаю, продолжал дядя Эверт, не продать ли лодку. Нашел бы работу на суше.
Продать «Диану»?
Голос тети Марты прозвучал пронзительно.
Неужели ты серьезно?
Море дает и море берет, с этим можно жить, сказал дядя Эверт. Но эти железные штуки лежат там под водой и поджидают нас Кто-то оставил их со злым умыслом. С этим тяжело смириться. А если я умру? Что будет с тобой? А с девочкой?
Не говорил бы ты так, сказала тетя Марта. Особенно при девочке.
Девочка, девочка. Они говорят о ней, словно она еще маленькая. Не принимают всерьез.
Не продавай «Диану»! сказала Штеффи. Не делай этого, милый дядя Эверт! Война скоро закончится. Она должна скоро закончиться.
Дядя Эверт с грустью улыбнулся.
Будем надеяться, мой дружок, сказал он. Будем надеяться!
Это Юдит.
Голос в телефонной трубке был слабый, но воодушевленный.
Юдит Либерман. Помнишь меня?
Конечно, я тебя помню. Как тебе удалось узнать этот номер?
Мне помог телефонист, сказала Юдит. Ты же говорила, что фамилия твоих приемных родителей Янсон. А кто это ответил? У нее такой молодой голос.
Это моя учительница, сказала Штеффи. Они со своей подругой снимают у нас на лето дом.
Штеффи стояла в прихожей у лестницы на второй этаж. Хедвиг Бьёрк вышла и закрыла за собой дверь, чтобы не мешать разговору. День был жаркий. Рука, в которой Штеффи держала телефонную трубку, стала липкой от пота.
Как у тебя дела? Ты работаешь?
На шоколадной фабрике сейчас, в разгар летней жары, должно быть хуже, чем обычно. Штеффи представила себе Юдит, бледную и нездоровую среди тошнотворного сладковатого запаха шоколада.
Нет, у меня отпуск, сказала Юдит. Эту неделю и следующую. Вчера мы со Сюзи ездили на трамвае в Сальтхольмен купаться. Но вход на пляж такой дорогой. А сейчас Сюзи уехала в деревню в одну семью на три недели. Почти все девочки разъехались. Нас осталось четверо.
Ты могла бы приехать сюда, сказала Штеффи. На пару дней.
Правда? А что скажут твои приемные родители?
Наверняка согласятся. Я спрошу тетю Марту.
Штеффи обещала перезвонить, после того как поговорит с тетей Мартой.
Ее раздирали противоречия. С одной стороны, в компании веселей. Май вернулась на работу в прачечную, а Вера становилась все тише и отчужденней по мере того, как округлялся ее живот. Скоро его не скрыть плотно облегающим поясом и юбками в складку. Точно как предсказывала Май, Вера больше не показывалась в купальнике.