Посему-то Творец повелел земле произращать и многие травы, не только годные, но и негодные для пищи, потому что мы, люди, имеем нужду не в одной только пище, но и во врачевании. Так, одни из трав приготовляем в пищу себе, другие поедают травоядные животные, иные собирают помощники врачей и приготовляют из них целительные лекарства, и вредное в качестве пищи делается целебным средством. Посему и это да не побуждает тебя к обвинению Промысла;
Посему-то Творец повелел земле произращать и многие травы, не только годные, но и негодные для пищи, потому что мы, люди, имеем нужду не в одной только пище, но и во врачевании. Так, одни из трав приготовляем в пищу себе, другие поедают травоядные животные, иные собирают помощники врачей и приготовляют из них целительные лекарства, и вредное в качестве пищи делается целебным средством. Посему и это да не побуждает тебя к обвинению Промысла;
напротив того, все сие уста благопризнательные призывает для хвалы.
Но я, осмелившись пуститься в море мудрости искусств, [Col. 621] уподобляюсь тем, которые плывут по морю, отовсюду обуреваются волнами и желают достичь суши. Так и я стремлюсь избежать, как ударов волн, скопляющихся у меня мыслей, поспешить к концу, как бы коснуться морского берега. Поэтому, оставив все прочие искусства, обращаю слово к искусству грамматическому, которое ближе других к разуму и прилично животному словесному62.
Оно изобрело буквы, определило их число, сопрягло одни с другими и произвело сочетание слогов. Потом, соединив вместе по два и по три слога, научило чтению слов; сложив же и связав слова, произвело единую стройную речь. Таким образом, тысячи книг наполнились изречениями древних, и одни изречениями священными, божественными, таинственными, а другие касающимися внешнего образования.
Грамматическое искусство разнообразным ритмом речи, красотою слов, стройностью сочинений услаждает слух, а благочестивым служит оружием против питомцев нечестия. С помощью сей науки мы, и отсутствуя, беседуем друг с другом, находясь на расстоянии многих дней пути: когда преграда между нами великое число дневных переходов, при содействии рук посылаем друг другу порождения мысли. Язык, первое орудие слова, остается в бездействии, правая же рука услуживает слову и, водя тростью, начертывает на хартии беседу с другом, и колесницею слова служит уже не язык в устах, но рука, с течением времени навыкшая искусству и обучившаяся точному сочетанию букв.
С сею-то целью Творец дал такое устройство нашим рукам: разделил на пять пальцев, четырем противопоставил большой палец. А если бы все пальцы были расположены одинаково, то не было бы возможности производить всякого рода работы. Теперь же, когда большой палец противоположен другим, удобно держим и кисть, и лопату, и заступ, и пилу, и секиру, и молот, и клещи, и всякое другое, какое бы то ни было, орудие искусства.
Так, усмотрев из сего слова, какого промышления сподобился ты при твоем сотворении, сколько даровал тебе Творец искусств и познаний, необходимых не просто для жизни, но для жизни счастливой, какую показал великую щедрость в попечении о тебе, каким обилием благ осыпал тебя, чтобы с помощью искусств сделать жизнь для тебя приятною, чтобы не только доставляли они потребное, но даже и то, что сверх потребности, лилось к тебе отовсюду, отложи неблагодарность твоего языка, научись прославлять Промысл, повинися Господеви и умоли Его (Пс. 36:7). Научись взывать с пророком: удивися разум Твой от мене, [Col. 624] утвердися, не возмогу к нему. Ему слава ныне и всегда во веки! Аминь.
Слово пятое
Доказательство [Промысла], выводимое из подчинения [человеку] бессловесных животных
Какова попечительность Творца всяческих о роде нашем, ясно знаете вы, друзья и соучастники пира, и не имеете нужды в словесном наставлении. Ибо постоянно приемля от нее источники благодеяний, по мере сил возносите песнь Подателю. Поскольку же иные, страдая великою бесчувственностью, не сознают даров Божиих и, наслаждаясь богоданными благами, изрыгают неблагодарные речи на Сотворившего, то по необходимости слово наше, с великою скоростью обойдя тварь, выведя на середину естество человеческое, в каждой части и всей твари, и нашего естества указало весьма явственно обнаруживающийся Божий Промысл. А также показало как мудрость, так вместе и пользу только немногих искусств, изобретателем которых стал ум человеческий. Но сознательно слово наше не упомянуло искусства, изобретенные для великолепия и услаждения, разумею искусства: живописное, лепное, ваятельное, литейное, поваренное, изобретения разных печений, а сверх сего искусства, удовлетворяющие непомерную любознательность, разумею астрономию, геометрию, арифметику, музыку, весь труд которой пленять и раздражать слух, приводить душу в какое угодно расположение: унылую растворять радостью, а рассеянную делать собранною и мужественною63. Сии и подобные сим искусства сознательно опустило слово, избегая пространности, заботясь о краткости и предоставляя собственному уму слушателей заняться рассмотрением каждого искусства, потому что в сказанном нетрудно найти основания к уразумению того, о чем не было упомянуто.
Не умеющие песнословить Благодетеля, а привыкшие клеветать на Него скажут, может быть, что изобретение искусств Творец даровал не одному только человеческому естеству. Ибо видим, что самый мелкий род крылатых [существ] пчелы любят жизнь гражданскую и общественную. Вооруженные жалом, одна за другою, по порядку выбираются из ульев, несутся по воздуху, облетают рощи, луга, нивы, садятся на цветах, листьях и плодах, собирают что-то, подобное пуху и для них полезное, сами себя обременяют ношами, [Col. 625] ноши эти кладут себе на сгибы ног и на шею и так возвращаются в ульи. Потом устрояют соты, не нуждаясь ни в линейке, ни в наугольнике, вернее всякого чертежного искусства делают углы, один другому равные, переплеты же стен и разгородки для меда строят весьма тонкие, как бы нитяные и волокнистые (впрочем, тонкие и частые эти преграды не дают растекаться влажному естеству меда), и вместилища эти наполняют сладкой медовой влагою64. Произвел ли что подобное род человеческий, который делится на учеников и наставников, который с великим трудом и продолжительное время совершенствуется в искусстве, тогда как трудолюбивый и добротолюбивый этот род пчел, не делясь на наставников и учеников, не учась искусству под ремнем и из-под палки, но по врожденной способности, самоучкою, совершает эту невозможную работу: строит соты, наполняет вместилища, не спрашивая ни о мерах, ни о центрах, ни об углах? И вместилища наполняет, не выжимая гроздьев и не делая вреда другому какому плоду, но почерпая мелкую росу и из этого вырабатывая мед. Итак, из самого обвинения сего составим оправдание, потому что затруднение легко разрешается само собою.
Пчелы этот великий и прекрасный труд, а также превосходный и самый сладкий плод труда приносят в дар человеческому же роду. Как служители, понуждаемые законом владычества [над ними], выходят они из жилищ, собирают потребное, непрестанно носят на себе тяжести, тщательно занимаются домоводством, влагают медовую влагу, как бы к сокровищу какому-то прикладывают клейма и печати и, как дань какую-то и налог, непрестанно отдают людям, как царям. Поэтому что же клевещешь ты, жалкий? Принимая дань, хулишь собирателя дани? И пользуясь чужими трудами, того, кто тебе отдает добытое сими трудами, язвишь неблагодарным словом?
Но ты не плоды их трудолюбия только пожинаешь, а извлекаешь из сего другую пользу. Ибо, во-первых, познаёшь, сколько благ доставляет единомыслие и каких плодов бывает оно творцом. Рой пчел уподобляется гражданской жизни [общества]65. Нет у них ничего собственного, но общее богатство и неразделенное имущество; нет у них судебных исков и судилищ, потому что не обижают друг друга, не желают большего, одною работою заняты непрестанно. Почему и трутней, которые не терпят труда, а в праздности истребляют добытое трудом других, гонят вон. Ненавидят многоначалие и демократию: одного имеют вождя, ему покорствовать любезно для них. Все же это и делают, и терпят, не слыша приказов, не читая законов, не ходя к наставникам, потому что у них одна пчела не превосходит другую мудростью и старшая не знает больше младшей, но все, одна подобно другой, выполняют все сказанное выше не по разумному ведению, [Col. 628] но с естеством получив от Творца всяческих это трудолюбие и добротолюбие в работе. А для тебя все это служит предлогом для пользы. Как разумный, научаешься ты у неразумных гнушаться праздною жизнью, как вредною; усердно же подвизаться в трудах добродетели и отовсюду заимствовать служащее к ее приобретению; не искать начальства, тебе не подобающего, а когда имеешь его, распоряжаться прямодушно и справедливо; что имеешь у себя, почитать то общим и употреблять в пользу имеющих в том нужду. Для тех, которые судят здраво и отличительный признак [своего] естества66 сохраняют в целости, достаточно врожденного разума, а которые повредили оный и возлюбили жизнь зверскую, хищническую и кровожадную, для тех истинным обличением служит благоустроенный образ жизни животных бессловесных.
Поэтому, о твоей промышляя пользе, Творец и породы бессловесных украсил некими естественными преимуществами, чтобы и из этого мог ты извлечь пользу. Свидетель сему Соломон, который дает тебе совет, и говорит: иди ко мравию, о, лениве, и поревнуй, видев пути его иди ко пчеле и увеждь, коль делателница есть, делание же коль честное творит: ея же трудов царие и простии во здравие употребляют (Притч. 6:6, 8). Свидетельствует же и Сам Бог всяческих, говоря устами пророка: горлица, кузнечик и ластовица селная, врабие познаша времена входов своих: людие же Мои сии не познаша судеб Господних (Иер. 8:7); и еще устами Исаии: позна вол стяжавшаго и, и осел ясли господина своего: Израиль же Мене не позна, и людие Мои не разумеша (Ис. 1:3). Посему естественные преимущества бессловесных служат обвинением одаренных словом.
Поэтому, о твоей промышляя пользе, Творец и породы бессловесных украсил некими естественными преимуществами, чтобы и из этого мог ты извлечь пользу. Свидетель сему Соломон, который дает тебе совет, и говорит: иди ко мравию, о, лениве, и поревнуй, видев пути его иди ко пчеле и увеждь, коль делателница есть, делание же коль честное творит: ея же трудов царие и простии во здравие употребляют (Притч. 6:6, 8). Свидетельствует же и Сам Бог всяческих, говоря устами пророка: горлица, кузнечик и ластовица селная, врабие познаша времена входов своих: людие же Мои сии не познаша судеб Господних (Иер. 8:7); и еще устами Исаии: позна вол стяжавшаго и, и осел ясли господина своего: Израиль же Мене не позна, и людие Мои не разумеша (Ис. 1:3). Посему естественные преимущества бессловесных служат обвинением одаренных словом.