Надежда, отводя глаза, мекая и кашляя, рассказала, что Рози опрокинула на себя банку с краской. Димычу не пришло в голову спросить, каким образом банка оказалась в прихожей, он был занят осмотром собаки.
Да, констатировал он, оглядев Рози с ног до головы, это не маламут, а дворняжка какая-то. Рози, определенно твоя бабушка согрешила с колли! Или с ирландским сеттером!
Молчи, она и так переживает, предупредила Надежда.
Собака и правда страдала. Посмотрев в большое зеркало, она горестно взвыла.
Надежда с Димычем хором сказали, что пятна непременно пройдут, что краска выгорит, и нужно только мыться почаще, а еще вычесывать эту противную желтую шерсть Ничего не помогало, Рози рыдала и отказывалась от еды.
В конце концов, Надежда пошла готовить завтрак, а Димыч продолжал уговаривать Рози хоть водички попить, чтобы не заболеть от обезвоживания.
Пока жарились оладьи, пришла эсэмэска.
«Библ. им Ск-кого, фил. Соб. по ср. 18.00, спр. Марианну, пароль ТГ. В черном».
Что за чушь? удивилась Надежда. Ошиблись номером, что ли?
Однако выяснилось, что загадочное послание пришло от Марфы Морковской. Ну да, она обещала, если узнает, прислать адрес общества «Третий Глаз». И надо думать, узнала. Небось, после лекции началось неформальное общение, проще говоря, междусобойчик, все перепились, вот Марфа и сумела выяснить адрес. Ох, и шустрая же бабенка!
Библиотека имени кого? рассуждала Надежда. Ну лентяйка, не могла подробнее написать? Значит, какой-то Ск-ий. Склифосовский, что ли? Фил. это, понятно, филиал. Ср. среда, в шесть вечера, именно по средам они собираются. Спросить какую-то Марианну, и пароль ТГ.
Что такое ТГ? Ага, это «Третий Глаз» и есть. Ничего особенного. А вот что значит в черном? В черном зале? В черном цвете? Что бывает черное? Черная вдова, черный тюльпан, черная пятница, черная пантера, черная метка
Тут Надежду отвлек Димыч, который явился на кухню завтракать и сообщил, что Рози тоже согласилась поесть.
Не отрываясь от оладий, Надежда Николаевна просмотрела в телефоне список всех городских библиотек. Ск-ий оказался вовсе не Склифосовским, а Скабичевским (тот, который в знаменитом романе соседствует с Панаевым), малоизвестным литературным критиком середины девятнадцатого века, а филиал этой библиотеки по случайному совпадению находился совсем недалеко от больницы, куда положили Александру Павловну.
Ой, как же она там? всполошилась Надежда. Ведь сегодня должна быть операция!
Пока Димыч уничтожал гору оладий и банку с повидлом, Надежда позвонила в больницу. Телефон Александры Павловны не отвечал, а в справочной заявили, что никаких сведений не имеют и нужно звонить на отделение. На отделении же никто не брал трубку.
Слушая долгие гудки, Надежда потихоньку закипала и произносила про себя всякие слова. Впрочем, в больнице всегда хочется выражаться.
Да вам быстрее получится туда-сюда смотаться! посоветовал Димыч.
Оставлять собаку одну было никак нельзя, гулять Рози категорически отказалась, она стеснялась. Договорились, что Димыч быстренько съездит домой за компьютером и посидит с Рози, заодно реферат из Интернета скачает.
Со двора ни ногой! строго сказала Надежда. Калитку запри и этого Ноздряева на порог не пускай. Еще придумает, что мы тут собаку мучаем и травим!
Да не волнуйтесь вы, Надежда Викентьевна! Все будет путем! Мне не впервой!
Я Николаевна! безнадежно крикнула Надежда, но Димыча уже и след простыл.
Вернулся он быстро. Надежда за это время привела себя в относительный порядок и собрала для Александры Павловны кое-какие вещи, а также яблок из сада и банку повидла.
В электричке было полно возвращающихся из леса грибников, так что Надежда очень обрадовалась, когда увидела свободное место. Рядом с ней сидела худенькая энергичная старушка, у ног которой стояла сумка-переноска с котом. Кот был большой, черный, с нарядной белой манишкой. Когда Надежда только села, он молчал, затравленно выглядывая из переноски, но едва электричка тронулась, Надежда поняла, почему это место осталось свободным. Кот замяукал диким голосом и стал вырываться из переноски. Было видно, что он страдает морально и физически.
Мурзик, ну потерпи немножко! уговаривала его хозяйка. Потерпи, милый! Не любит ездить, пояснила она Надежде виноватым голосом. Мы к племяннице едем погостить, она сразу не отпустит, дня на три как минимум меня оставит, а то и на неделю. А как же я Мурзика на неделю одного оставлю? Вот и везу с собой, а он не любит
Мой тоже не любит проговорила Надежда. Каждый раз, как куда-то везти, это прямо трагедия!
Старушка обрадовалась, что рядом с ней оказалась котовладелица, и заговорила про своего любимца.
Оставшаяся часть пути прошла в увлекательном разговоре о котах под аккомпанемент душераздирающего мяуканья, доносящегося из переноски.
До больницы Надежда добралась около полудня. Она поднялась на четвертый этаж, вошла в хирургическое отделение, прошла знакомым коридором мимо дежурного поста. В коридоре никого не было, кроме огромной монстеры в деревянной кадке, но Надежду это вполне устраивало она и так знала, в какой палате лежит Александра Павловна.
Однако, когда она заглянула в эту палату, то вместо Александры Павловны увидела только пустую, аккуратно заправленную кровать. На второй кровати спала полная женщина лет пятидесяти, на третьей девушка с гипсом на руке слушала в наушниках какую-то музыку, тихонько подпевая, на четвертой кровати сидела черноволосая, очень худая, желтолицая женщина, похожая на облезлую ворону. Внешность изобличала в ней многолетнюю курильщицу, волей судьбы лишенную своей привязанности. На шее у нее был надет гипсовый ошейник, фиксирующий голову в определенном положении.
Надежда Николаевна выглянула в коридор, чтобы проверить номер палаты на двери. Номер был тот же самый, что и прошлый раз, шестнадцатый.
Куда же делась Александра Павловна? Не могли ее выписать, она еще не в том состоянии! Наверно, на операцию забрали. В коридоре, как назло, не было ни души.
Надежда снова вошла в палату и спросила похожую на ворону брюнетку:
Где ваша соседка?
Женщина посмотрела на Надежду с ненавистью и громко, хрипло закашлялась, став еще больше похожа на ворону.
Надежда испуганно отшатнулась и обратилась с тем же вопросом к девушке с плеером. Та никак не реагировала на ее слова просто их не слышала из-за музыки. Надежда повторила свой вопрос не слишком громко, чтобы не разбудить спящую, но на этот раз сопроводила его красноречивыми, выразительными жестами. Девица столь же красноречиво пожала плечами ничего не знаю, никому не мешаю, и вы оставьте меня в покое.
Отчаявшись получить ответ, Надежда вышла из палаты и вернулась на сестринский пост. На спинке стула висел белый халат, давая понять, что его хозяйка ненадолго вышла. Надежда завертела головой, чтобы понять, куда подевались все сестры.
В этот момент дверь отделения открылась, и на пороге появился крупный, немного сутуловатый мужчина с коротко стриженными, черными с проседью волосами.
Надежда вздрогнула. Этого мужчину прежде она не видела, но он был одет в плотную твидовую куртку горчичного цвета. Точно такого же цвета, как та нитка, которую Надежда нашла возле окна в заброшенном доме. Возле того самого окна, из которого было видно, куда Димыч прячет ключи Александры Павловны. В том самом заброшенном доме, рядом с которым нашли труп режиссера и сценариста Багровского
«Только не паниковать! мысленно сказала Надежда себе. Мало ли на свете таких курток? Ну, пришел человек кого-то навестить может быть, двоюродную сестру. Или тещу»
«Только не паниковать! мысленно сказала Надежда себе. Мало ли на свете таких курток? Ну, пришел человек кого-то навестить может быть, двоюродную сестру. Или тещу»
Но тут же сама себе возразила: твидовые куртки мало кто носит, и горчичный цвет не самый распространенный, не то что серый, черный или темно-синий, и такие совпадения, даже если они бывают, наводят на всякие неприятные размышления. А Надежда Николаевна очень не любила совпадений. Точнее, она в них не верила.
В следующую секунду она осознала, что юркнула за кадку с монстерой и присела там ни жива ни мертва.
Тем временем человек в горчичной куртке остановился возле поста, огляделся и, убедившись, что никого поблизости нет, вытащил из-под стекла на столе какой-то листок. Из своего укрытия Надежда не смогла разглядеть, что это за листок, зато рассмотрела рукав куртки, на котором была заметна затяжка на месте выдернутой нитки.
«Закрепить надо, подумала Надежда машинально, а то вот-вот дырка будет. Вот что значит мужчина! Совсем вещи не бережет. Нет, мой муж не такой»
«О чем я думаю? тут же сменила первую мысль вторая. При чем тут мой муж? При чем тут бережливое отношение к вещам? У него затяжка на рукаве точно, это тот самый человек, который следил за домом Александры Павловны! А значит тот самый, кто спрятал труп Багровского! А перед тем наверняка сам же его и убил! А теперь он пришел в больницу, где лежит Александра Павловна Зачем, интересно? Что ему здесь понадобилось? Мама! Я, кажется, догадываюсь! И догадываюсь, что это за листок!»
По крайней мере, вторая ее догадка тут же подтвердилась. Из листка мужчина в горчичной куртке наверняка узнал, в какой палате лежит Александра Павловна Прохорова, потому что решительно зашагал по коридору и вошел в дверь той самой палаты.
Надежда ждала, когда он выйдет обратно, убедившись, что Александры Павловны там нет, но этого не происходило.
В это время дверь отделения снова открылась, и в коридоре показалась больничная каталка. Каталку везла молодая полненькая сестричка с круглыми доверчивыми глазами и глуповатым лицом. На каталке, укрытая тонким одеялом, лежала Александра Павловна. Глаза ее были закрыты. Должно быть, ее везли из операционной, и она еще не очнулась после наркоза.
Надежда молниеносно выскользнула из-за монстеры, сдернула со спинки стула белый халат и поспешно натянула его. Халат ей был безнадежно мал, так что пришлось его не застегивать. Надежда пошла навстречу сестре и, поравнявшись с ней, строгим начальственным голосом проговорила:
Это кто Прохорова?
Да испуганно отозвалась сестричка, сверившись с табличкой на каталке.
Куда вы ее везете?